ENG
«Инвест-Форсайт» предлагает вниманию читателей очередной выпуск рубрики «Дежурный по инвестициям». В конце прошлого года Калужский фармацевтический кластер первым в Российской Федерации успешно прошел процедуру аудита и стал обладателем серебряного сертификата «Cluster Excellence» Европейского Секретариата Кластерного Анализа (ESCA). Таким образом, кластер стал первым в России и вошел в клуб лучших кластеров Европы. О том, как устроена система поддержки инновационного предпринимательства и кластерного развития в Калужской области, «Инвест-Форсайт» беседует с генеральным директором АО «Агентство инновационного развития — центр кластерного развития Калужской области» (АИРКО) Анатолием Сотниковым.
— Анатолий Александрович, как возникло ваше Агентство, кто стоял у истоков? Как оно развивалось?
— Изначально в Обнинске был создан Франко-российский институт делового администрирования, далее здесь же уже совместно со шведскими партнерами был создан институт менеджмента и в рамках взаимодействия со шведами реализован большой проект по подготовке предпринимателей. У шведов возник интерес продолжить работу с нашим регионом. Прежде всего, решение было обусловлено статусом Обнинска. Как раз тогда мы шли к решению о присвоении Обнинску статуса наукограда. В 2001 году мы обратились к шведским партнерам с просьбой о поддержке в формировании инновационной инфраструктуры — понятно, что Швеция один из лидеров в этой сфере.
Со Шведским агентством международного развития мы и договорились о запуске проекта по созданию инновационной инфраструктуры в Калужской области. В январе 2004 года к нам приехали шведские эксперты. По результатам трехдневного мозгового штурма они пришли к парадоксальному выводу: инфраструктура — центр трансфера технологий, бизнес-инкубатор, индустриальный парк — в Калужской области соответствует мировым требованиям на 95%, но совершенно не работает. Почему? Шведы сделали вывод, что в России отсутствует менталитет сотрудничества. Все организации, вовлеченные в процесс инвестирования, должны работать согласованно. А у нас получалось, что все работают сами за себя. Тогда родился такой образ: процесс коммерциализации технологий — это пример работы сети. Но у этой сети должен быть «паук», который всем процессом управляет. Результат мозгового штурма мы донесли до профильного министерства, до губернатора, была разработана и реализована трехлетняя программа, в которую вложили около миллиона евро.
Позже, в 2009 году, была утверждена другая программа, предусматривавшая переход от новой индустриализации к инновационной экономике.
Успех инвестиционной политики Калужской области связан с тем, что мы создали целый ряд институтов развития. Сначала это было Агентство регионального развития, потом возникла Корпорация развития Калужской области, наконец, наше Агентство, которое начало свою деятельность в декабре 2010 года. Тогда же стала активно развиваться тема кластерного развития, которую разрабатывали с 2007 года. Таким образом, наше Агентство стало отвечать не только за инновационное, но и за кластерное развитие.
— Что сегодня является приоритетом в работе Агентства?
— Глобально перед нами стоит две задачи. Первая — формирование инновационного лифта. То есть работа с носителями идей, поддержка создания предприятий, доступ к финансированию. Фактически мы обеспечиваем удержание передовых позиций Калужской области в инвестиционном рейтинге регионов. Вторая задача — развитие кластеров. Какое из этих двух направлений важнее, сказать сложно. Развитие кластеров больше на слуху, хотя большая часть Агентства ориентирована на выполнение первой задачи. И отделять одно от другого нельзя.
Первый кластер, который у нас появился в конце 2011 года, — Калужский фармацевтический. Он вошел в первые 14 пилотных кластеров России.
— Какова роль Агентства в системе органов региональной власти? Нет ли дублирования? И почему офис у вас находится в Обнинске, а не Калуге?
— Управление инноваций Минэкономразвития региона изначально тоже находилось в Обнинске. Но, к сожалению, логика работы правительства предусматривает постоянные совещания. Поэтому управление постоянно находилось «на колесах», руководителей и сотрудников вечно дергали в Калугу. С другой стороны, Калужская область — пионер в построении институтов развития. Здесь логика предельно проста: власть инновационной быть не может. Власть консервативна и принимает решения достаточно медленно ввиду законодательных ограничений и различных рисков. Чаще власть поступает по принципу «не навреди». В Калужской области это поняли, и — так как были ориентированы на инновации — начали выстраивать отдельные от правительства институты развития. Эти институты позволяют совершать прорывы, поскольку они — акционерные общества.
Институты развития появились и потому, что было необходимо более адресно работать с инвесторами. В 2006 году, когда мы начали выстраивать работу по привлечению инвесторов в область, мы активно ездили по регионам, работали на выставках. В самом начале пути мы еще не понимали, как работать с инвесторами: в 1997 году к нам пришли 2 крупные компании, построили свои заводы, а потом до 2006 года наступило затишье, не было ни одного зарубежного инвестора. Калужская область была не сильно привлекательной.
И тогда мы поняли: для инвестора льготы и преференции не являются основным параметром привлекательности. Инвестору важно, чтобы его проект начал работу, то есть начал генерировать денежный поток, как можно быстрее. Поэтому сегодня вся инфраструктура строится очень быстро. Пример — завод Samsung на въезде в Калужскую область. 15 месяцев прошло от момента заключения соглашения до выпуска первой продукции. Завод Volvo по производству грузовиков в Калуге: 11 месяцев от подписания инвестиционного договора до схода с линии первого автомобиля. По тому времени это были невиданные темпы: в Москве, для примера, нормативный срок выделения земли тогда составлял около полутора лет. У нас этот вопрос значительно быстрее: участок передавался в аренду инвестору через неделю.
— То есть фактически вы создаете особую экономическую зону для инвестора, при этом не имея официального статуса ОЭЗ?
— Действительно, когда Минэкономразвития проводили конкурс на создание ОЭЗ, наша заявка была пятой (в результате конкурса по созданию ОЭЗ технико-внедренческого типа были отобраны 4 территории: Московская область (Дубна), Москва (Зеленоград), Санкт-Петербург и Томск — ред.). Мы в этом плане остались на обочине. Тогда-то и занялись созданием технопарка. Калужская область не получала денег от правительства России, мы брали кредиты, пригласили в соучредители «Корпорацию развития» ВЭБ.
— Как складываются отношения АИРКО с федеральными институтами развития и структурами поддержки инновационного предпринимательства?
— Наш ключевой партнер по созданию «инновационного лифта» — Фонд содействия инновациям. Мы являемся представительством этого фонда в Калужской области, организуем конкурс УМНИК, помогаем предприятиям войти в программы «Старт», «Развитие» и «Коммерциализация». Одна из наших задач — обеспечение доступа к инвестициям. В свое время мы уговаривали первые компании идти в «Сколково». В результате нашей работы туда пришли около десятка компаний: в масштабах страны немного, в масштабах области — не так уж мало.
— Когда к вам приходит инициатор проекта, можно ли сразу определить, дойдет проект до коммерциализации или нет?
— Первый вопрос, который я задаю, как ни цинично это будет звучать: готов ли инициатор проекта делиться? Когда приходят ученые, очень часто запрос звучит так: дайте мне денег, я сам все сделаю. В таком случае у нас просто нет предмета для разговора. Здесь сухая математика: известно соотношение, что на 1 рубль, вложенный в исследования, требуется 10 рублей на ОКР и 100 для вывода на рынок. Таким образом, доля ученого — 9%, максимум — 10%. В «Парке активных молекул», который у нас создан, сегодня носителям идеи проекта, если идея шикарная, остается 25%. Но при этом ученый остается ученым. Все административные действия мы берем на себя. Успех бизнеса — в жесткой связке носителя идеи и жесткого администратора, который эту идею «тащит» как управляющий. Одиночки, конечно, есть, но это исключение. Нужна команда и нужно обучение.
— Калужский фармацевтический кластер получил серебряный сертификат «Cluster Excellence» Европейского Секретариата Кластерного Анализа (ESCA). Что это для вас означает?
— Документы такого рода получают по конкурсу. В России есть ряд подобных конкурсов: в 2013 году мы выиграли звание пилотного инновационного кластера, в 2016 — вошли в число 11 кластеров участников приоритетного проекта Минэкономразвития по формированию кластеров мирового уровня. Все эти конкурсы связаны, прежде всего, с умением управляющей организации развивать и координировать работу участников кластера. Наличие такого сертификата — результат независимой оценки и подтверждение того, что Калужский фармацевтический кластер является на сегодняшний день лучшим в Российской Федерации. Такой статус мы получили первыми. Это своеобразный знак качества. Его наличие, несомненно, повышает инвестиционную привлекательность Калужской области.
В Европе существует проект под названием European Cluster Excellence, который мониторит развитие кластеров и последовательно присваивает им сертификаты трех уровней: бронзовый, серебряный и золотой. В России сегодня есть 5 кластеров, получивших бронзовый сертификат, все они участвуют в приоритетном проекте Минэкономразвития. Сертификат серебряного уровня, который получили мы, присвоен по результатам глубокого аудита, проведенного зарубежными экспертами. Исследование показало: управление кластером соответствует лучшим европейским стандартам. Важно, что многие показатели нашего кластера уже имеют «золотой» уровень. Ну а «золотой» сертификат имеют чуть меньше 30 европейских кластеров (из 800), это высшая лига.
Почему это важно? Кластер — не холдинг, где мы можем дать команду делать то-то и то-то. Задача кластера — находить синергетический эффект через координацию деятельности. Фактически мы создаем коммуникационную площадку для предприятий, где находятся общие интересы. В итоге все предприятия — в нашем случае фармацевтического кластера — получают необходимый результат. Например, у нас была выявлена проблема по переработке отходов фармпроизводства, и в результате появился инвестор, который построил завод по переработке таких отходов. Сам кластер формируется вокруг нескольких ключевых тем. Главная — это лоббирование, так как в отраслях есть благоприятные условия для развития, и крайне важно добиться от руководства регионов и правительства России реализации этих условий. Вторая задача — решение проблемы роста конкуренции за кадры при увеличении количества предприятий. И это тоже требует цивилизованного решения. Третья — возможность реализации совместных проектов, которые дадут положительный эффект для всех участников кластера. Для нас очень важно, чтобы предприятия, которые находятся на территории Калужской области, были более конкурентоспособны, чем, скажем, те, которые расположены в области Московской. Мы для этого собираем компании вместе, пытаемся понять, чем им можем помочь, и реализуем эту поддержку в рамках кластера.
Беседовал Кирилл Иванов
