ENG
Проект бюджета на 2018 год обсуждается и дорабатывается с июля. В минувшую среду на заседании правительства в присутствии президента он был окончательно одобрен и 29 сентября поступил в Госдуму на утверждение. Финансист, управляющий фондом Андрей Мовчан, директор программы «Экономическая политика» Московского Центра Карнеги, размышляет об основных положениях нового бюджета.
Дефицит бюджета для нас не новость. Дефицит ни для кого в мире не новость. Современная мировая экономика так устроена, что страны с удовольствием живут в режиме дефицита бюджета, и не только потому, что ставки процента низки и занимать сейчас выгодно, но еще и потому, что во всем мире накопилось достаточно много социальных обязательств, и пока никакого более хорошего способа их финансировать, чем занимать у тех, у кого больше денег, не придумано. Россия здесь не исключение.
Дефицит бюджета, к слову, у нас не очень большой — 1,5 трлн, это меньше 2% ВВП. Это, правда, федеральный дефицит. Пока еще непонятно, какой дефицит будет на консолидированном уровне, но думаю, цифра не сильно увеличится. Даже если к концу года дефицит бюджета на консолидированном уровне составит 2,5-3% от ВВП — это вовсе не ужасающая цифра. Не разрушающая государство, не лишающая его управляемости и возможности осуществлять основные функции, тем более что внутренний долг у нас низкий — значит, можно занимать средства.
Согласно проекту, основными направлениями расходов федерального бюджета РФ в 2018—2020 годах станут социальная сфера, оборона и поддержка национальной экономики. По словам главы Минфина РФ Антона Силуанова, бюджет на этот период сосредоточен на двух главных задачах — стимулировании роста экономики и инвестиций, а также обеспечении всех социальных обязательств государства — однако из проекта бюджета следует прямо обратное.
В проекте треть расходов идет на социальную сферу. Но по факту денег на нее предусмотрено меньше, чем в прошлом году (4,86 трлн руб. против 5 трлн в 2017-м). Между тем, социальная сфера до сих пор была священной коровой. Социальную сферу мы были не готовы сокращать (впрочем, всегда любили сократить расходы на такие важные сферы, как здравоохранение и образование).
Судя по всему, государство чувствует себя более уверенно, оно все меньше ждет протестов или возмущений. И, конечно, денег действительно мало. Но аппетиты самого государства все время растут — иначе и не может быть в феодально-бюроктарической системе, в которой бюджет формируется в результате борьбы за финансирование между могущественными кланами. Какие кланы стали сильнее в этом году? В первую очередь — так называемые «силовые». Снова растут расходы на оборону. В какой-то момент возникала иллюзия (по трехлетнему бюджету, по предыдущим годам), что оборонные расходы будут адаптированы к новой реальности: ведь нефть уже не стоит 100$ за баррель, ВВП страны не превышает ВВП Мексики, поэтому мы не можем тратить на вооружение, на армию столько, сколько тратили до 2014 года. Но в следующем году наши власти опять решили немножко повоевать за социальный счет. Естественно, это плод подковерных процессов, которые происходят на самом верху.
А в целом структура бюджета мало отличается от бюджетов предыдущих лет — и по доходам, и по расходам. И это говорит о том, что, в каком-то смысле, стабильность все же присутствует в нашей жизни. С одной стороны, это означает, что нет катастрофы в экономике. С другой стороны — с каждым таким бюджетом все меньше надежды на перемены…
