ENG

Перейти в Дзен
Инвестиции, Мнение

Инвестиционный банк как вымирающий класс

Елена Герцберг

Елена Герцберг

CEO и основатель семейного офиса ADAR ADVISORS

Расцвет инвестиционных банков пришелся на 2006 год: мировые лидеры индустрии — Goldman Sachs, Lehman Brothers и другие — зарабатывали высокий ROI, их сотрудники получали щедрые премии. Но уже в 2008-м этот блеск обернулся крахом. Следующие 12 лет стали временем перестроения инвестбанковских моделей и ухода с рынка тех игроков, которые не сумели адаптироваться к новым условиям. Основными проблемами для них стало проникновение IT в сферу IPO, давление со стороны рынка капитала и снижение доходов от IPO и M&A.

Инвестиционный банк как вымирающий класс

Развитие информационных технологий в банковской индустрии привело к созданию множества инвестиционных платформ, на которых любая компания может найти инвестора на выгодных условиях — достойная альтернатива услуге банка по поиску капитала. Кроме этого, многие стартапы начали откладывать выход на IPO, а некоторые из них и вовсе приняли решение остаться частными и продолжать развиваться на средства, полученные от венчурных фондов, — это удар по еще одному ключевому способу дохода инвестиционного банка. По результатам исследования консалтинговой компании Ernst & Young, число публичных компаний в США в 2014 году составляло около 290 против всего лишь 112 компаний в 2016 году. По данным Seeking Alpha, снижение прибыли инвестиционных банков от IPO за тот же период времени составило 10% (с 25% до 15%).

Польза инвестбанков при IPO состоит в их особых отношениях с институциональными инвесторами и способности питчить ту или иную компанию, для которой банк выступает организатором выпуска ценных бумаг. Но при наличии «продающего» имени в этих особых услугах отпадает необходимость. Например, такие компании, как Slack или Spotify, вышли на публичное размещение вообще без помощи инвестбанков и чувствуют себя вполне комфортно.

Автоматизация внутренних процессов помогает снизить издержки, связанные с IPO, но не является ключевым компонентом. При дальнейшем усовершенствовании инвестиционных платформ поиск инвестора станет все более открытым, а стоимость такого поиска будет ниже по сравнению с условиями ведущих инвестиционных банков.

В дополнение к IPO в прибыли инвестбанков значительную долю занимает подготовка и проведение M&A. Прибыль от этого вида деятельности снизилась, согласно исследованиям KPMG, с 43% в 2015 году до 34% в 2018 году. Частично это происходит потому, что в индустрии появилось больше бутиковых компаний, специализирующихся на M&A в SME-индустрии (до $100 млн стоимости бизнеса), где средний размер сделки — $30–50 млн.

Отдельные малые и средние предприятия не привлекают к покупке целевой компании ни бутиковую компанию, ни банк, предпочитая договариваться с собственниками напрямую и нанимать внешних юристов на конкретную сделку. Таким образом, компания значительно снижает издержки на консультационные услуги и ведение переговоров. При наличии фондов прямого кредитования, число которых увеличивается с каждым годом, найти дополнительное финансирование M&A-сделки становится значительно проще, что также работает против инвестбанков.

Яркие примеры проведения сделок напрямую в более высоком ценовом сегменте — покупка WhatsApp компанией Facebook и покупка Beats компанией Apple. При средней комиссии банка в 3–4% сумма экономии получается внушительной.

В России с 1 октября 2019 года вступили в силу ограничения по финансированию банками сделок M&A. Такое финансирование банки должны относить сразу в 3 категорию риска и формировать резервы на возможные потери в размере 21–50%. Перевод на одну категорию выше возможен при своевременной оплате финансирования и наличии обеспечения по кредиту. В целом такое нововведение удорожает привлечение стороннего финансирования и делает его менее привлекательным.

Еще один ключевой источник прибыли инвестбанка — управление капиталом. В этом виде деятельности с ними конкурируют хедж-фонды и частные компании, специализирующиеся на управлении активами, которые выдают клиентам более выгодные условия торговли. Нагнетает обстановку и разница в доходности десятилетних и двухлетних облигаций казначейства США, а именно: доходность краткосрочных облигаций выше долгосрочных, которая сигнализирует о надвигающейся рецессии. Сложившаяся ситуация в целом снижает аппетит компаний к риску, откладывает инвестиции на неопределенный срок и подталкивает их к выходу в защитные активы.

Что делать банкам в условиях снижающейся прибыли и усиливающейся конкуренции? Адаптироваться и трансформироваться либо покидать рынок. Внедрение автоматизированных трейдинговых платформ позволяет выстоять в условиях конкуренции и снизить ставки за трейд, что привлекает инвесторов с большим числом трейдинговых операций.

Банки также могут автоматизировать ту часть работы при IPO, на которую массово нанимают аналитиков начального уровня. Или закрыть неприбыльные виды деятельности, такие как IPO или M&A, и сфокусироваться на управлении капиталом. Отдельные банки, как Citi или Deutsche Bank, остаются банками полного цикла, несмотря ни на что.

В течение следующих 10 лет мы увидим, насколько успешными будут изменения моделей отдельно взятых банков и к чему приведет автоматизация простых банковских операций, а также кто из игроков покинет индустрию, если рецессия станет очевидной.

Следите за нашими новостями в удобном формате
Перейти в Дзен

Предыдущая статьяСледующая статья