ENG

Перейти в Дзен
Интервью, Технологии, Финансы

Карл Суманнен: Прорывных инноваций в банках нет

Одними из лидеров цифровой трансформации в России являются банки. Мобильные технологии, big data, чат-боты — внедрение всех этих инноваций превращает кредитные учреждения почти в настоящие технологические компании. Эксперт в области банковских технологий Карл Суманнен рассказал в интервью «Инвест-Форсайту» об изменениях, которые ждут банки в ближайшем будущем. И это не только переход на блокчейн. Карл Сумманен окончил в 1982 году МФТИ. С 1994 года работал в различных банках, в том числе почти 10 лет в «Гута-банке» — первом кредитном учреждении России, внедрившем систему многоканального дистанционного банкинга.

Цифровизация банков вчера и сегодня

— Карл Тайстович, по данным недавнего опроса ВШЭ, российские банки не отстают по внедрению новых технологий от западных. Так ли это?

— Я думаю, где-то мы даже обгоняем. Еще в 90-е гг. в Москве появился небольшой банк — «Гута-банк», он первым начал разрабатывать концепцию дистанционного обслуживания клиентов. В 1997 году запустили первую версию системы «Телебанк», которая позволяла проводить операции дистанционно — по телефону, используя набор в тоновом режиме и через оператора контакт-центра. Потом добавился интернет-канал. Сначала у «Автобанка», чуть позже у «Гуты». Затем в «Телебанке» добавились другие каналы доступа — WAP, SMS. В 2003-м начали разрабатывать дополнительные каналы доступа — банкинг через смартфоны и UDDP-банкинг, прообраз сегодняшнего мобильного банкинга. Вообще, вокруг цифровой трансформации сегодня многовато хайпа. На самом деле тема не такая новая: фактически цифровизация началась еще в 90-е годы, просто тогда это слово еще не использовалось.

— А как она тогда проходила?

— Для цифровизации нужно четыре компонента — компьютеры, криптография на асимметричных и симметричных ключах, появившаяся еще в 70-е гг., интернет как среда, обеспечивающая глобальную связность, и мобильные телефоны с возможностями компьютера — переносные универсальные вычислительные и коммуникационные аппаратно-программные комплексы, отвязывающие человека от определенной точки в пространстве и являющиеся персональным устройством доступа в цифровое пространство. Позже всех появился мобильный телефон — в 1999 году. Впрочем отсутствие смартфонов в начале 90-х не помешало цифровизации, которая на тот момент уже началась: банки стали работать с клиентами через другие каналы дистанционного доступа.

Следующим этапом цифровизации банков стал перевод в электронный вид обработки операций и автоматизация внутренних процессов: постепенно, шаг за шагом, банки отказывались от бумаги и ручной обработки, перекладывая все больше функций на компьютер. Главным препятствием стало не отсутствие технических возможностей — они как раз были, а законы и нормативно-правовые акты, которые часто предписывали обрабатывать и хранить документы в бумажном виде. Объемы бумаги впечатляли: у крупных банков были склады в Подмосковье, забитые коробками с документами. Возможность законного хранения части документов в электронном виде появилась у банков где-то в 2009 году, когда Центробанк выпустил соответствующий нормативный документ.

— Что понимают под цифровизацией сегодня?

— По сути, то же самое, что в 90-е годы — переход к электронной обработке, автоматизация процессов и дистанционное совершение сделок. Сейчас просто идет оцифровка и автоматизация (сегодня правильно говорить «роботизация») оставшихся неоцифрованных кусочков, их не так много осталось. Но это самая сложная часть процесса: как всегда, последние 20% от общего объема работы по стоимости, по затратам будут равны предыдущим 80%. Добиться полного перехода на цифру и автоматическую обработку будет непросто — внедрение технологии всегда происходит с задержкой. В случае банков технологическая возможность возникла в конце 90-х, а переход, вы видите, мы до сих пор не завершили. Общество само по себе инерционно, в нем столетиями формировалась парадигма работы с бумажными документами, создавалась соответствующая инфраструктура и правовая среда. Переход к безбумажной идеологии потребует 20-30 лет, и то нельзя с уверенностью сказать, что общество станет полностью цифровым: возможно, какие-то отдельные процессы останутся на бумаге.

Многое будет зависеть от того, как скоро российские законодатели смогут изменить законы, а делают это они не очень быстро. Например, сейчас не позволяет нам перейти к полностью цифровой экономике неопределенность статуса электронной подписи. В законодательстве вроде прописано, что электронная подпись полностью эквивалентна подписи, поставленной на бумаге. Но клиент от реальной подписи отказаться не может, а от электронной, в соответствии с тем же законодательством, может. Получается, электронная подпись хуже — она неполноценная. Есть другие недорешенные вопросы, например нет полной ясности с долгосрочным архивным хранением цифровых документов.

Одним из существенных препятствий, замедляющих и усложняющих переход к цифровой экономике, на мой взгляд, является отсутствие и слишком медленное формирование необходимой технологической инфраструктуры. Та инфраструктура, что есть, была создана в нецифровом обществе и не полностью удовлетворяет потребности цифрового. Создание же технологической инфраструктуры цифровой экономики — задача, которая не может быть решена силами отдельных компаний, имеющих ограниченные ресурсы, компетенции и разнонаправленные интересы.

В поисках лидера

— Какие российские банки стали лидерами по внедрению цифровых технологий?

— Выделить одного лидера сложно — кто-то впереди в одном, кто-то в другом. Если очень грубо оценивать «среднюю температуру по больнице» и судить по соотношению достигнутых результатов и потраченных денег, на мой взгляд, в данный момент на первом месте «Тинькофф банк», на втором — Сбербанк. Остальные банки, если и отстали, то совсем немного, а по отдельным направлениям могут даже быть впереди указанных лидеров. Конкуренция между банками и финтехом очень жесткая — завтра лидеры могут поменяться.

«Тинькофф банку» в каком-то смысле было проще — это гринфилд, его строили с нуля, что всегда легче. У банка нет отделений — это полностью цифровой банк. Сбербанк же — огромная организация с длительной историей и грандиозной унаследованной инфраструктурой. Сбербанку на ходу приходится перестраивать уже существующую инфраструктуру и информационные системы, а это многократно усложняет задачу, ведь параллельно с апробацией новых сервисов и цифровой трансформацией, ведущейся сразу по многим направлениям, надо продолжать обслуживать клиентов и обрабатывать операции.

— Когда цифровые банки появились на Западе?

— Там цифровизация началась раньше. Примитивные формы дистанционного банкинга появились в 80-х годах. Когда я работал в Великобритании в конце 80-х, для совершения простых операций, например перечисления средств на депозит, можно было давать команды голосом через телефонную трубку. Или пользоваться специальным «генератором тонов», выдаваемым банком: это небольшие устройство с кнопочками, прикладываешь его к трубке, нажимаешь цифры, а оно издает писк. Звуки распознает компьютер на другом конце провода и проводит операцию. В 90-е начали появляться гораздо более гибкие сервисы, родилась идея омниканальности — клиенты стали обслуживаться через любой удобный для них канал.

Нужен ли банкам блокчейн

— Недавно во время хайпа вокруг криптовалют ряд российских банков объявил о запуске блокчейн-проектов. Какие перспективы у блокчейна есть сегодня, после обвала стоимости биткоина?

— Блокчейн — замечательное изобретение и элегантная технология, мне она очень нравится. Распределенный реестр позволяет большому числу участников достичь консенсуса в отсутствие единого центра доверия. Однако красота этой идеи не означает, что блокчейн заменит все и везде. Пару лет назад, когда началось массовое помешательство вокруг блокчейн, все стали бездумно внедрять технологию даже там, где она не очень-то нужна. Многие зарабатывали на этом деньги, объявляли ICO, собирали инвестиции. Кто-то зарабатывал на росте курса криптовалют. На самом деле — при всей своей элегантности — блокчейн имеет значительные ограничения и способен решать относительно небольшое число задач. Как правило, его можно использовать в системах с небольшой транзакционной нагрузкой и большим числом не доверяющих друг другу участников. Например, есть N жильцов дома, которые патологически не верят друг другу и не могут решить, кто будет управлять информационной системой, объединяющей их всех. Блокчейн здесь стал бы идеальным решением: у него жесткие правила, нет единого оператора управления, обмануть систему и поправить данные в свою пользу невозможно.

Однако если нужно провести большое число операций в секунду, к примеру до 10 тыс., то блокчейн здесь вряд ли помощник. Пока я не знаю распределенных реестров, способных обеспечить обработку такого большого числа данных (при соблюдении необходимого уровня надежности алгоритма нахождения консенсуса). Еще одна проблема классического распределенного реестра — высокое потребление электроэнергии. Из-за этого стоимость одной транзакции довольно высока и может достигать десятков рублей. Поэтому маловероятно, что в ближайшее время блокчейн в его классической форме начнут использовать вместо Visa и Mastercard, способных ежедневно проводить миллиард транзакций.

Самые лучшие инновации

— Можете назвать две-три разработки, связанные с цифровой трансформацией банков, которые вас в последнее время поразили?

— Красивых идей много, но таких инноваций, чтобы сказать «вау» и назвать прорывными, в последнее время не могу назвать. Понравилась разработка в области аутентификации: это российский проект, он пока на стадии НИОКР. Система анализирует рефлекторную моторику, например движение глаз. Красота идеи в том, что бессознательными рефлекторными реакциями управлять нельзя — они уникальны для каждого человека, а значит, их невозможно подделать. Другую биометрию, которая находится под контролем человека, отпечатки пальцев например, подделать можно. Также можно подделать голос, лицо поменять с помощью пластической операции, а вот движение глаз не изменить никак. Если технологию получится довести до промышленного применения, это может быть прорывом и решит проблему аутентификации в цифровом пространстве.

— Какие технологии, внедряемые сегодня в банки, лучше всего монетизируются?

— Все, что связано с платежами, кредитами, повышением удобства и простоты обслуживания. Эти технологии, правда, больше про привлечение и удержание клиентов и снижение костов на обслуживание, а не про прямое зарабатывание денег. Например, благодаря роботизации колл-центров можно сэкономить на затратах, однако на самом деле эта технология, если говорить честно, при неумеренном использовании часто ведет к снижению качества обслуживания. Боты полезны в определенных ситуациях, но слишком сильно увлекаться ими нельзя. Во всем нужна мера и здравый смысл. Если чересчур снизить число сотрудников колл-центров, вы будете только терять клиентов. Дозвониться до операторов станет нереально. Боты хорошо работают в простых ситуациях, например когда надо приятным голосом зачитать перечень кредитов и депозитов, а вот о преимуществах одного депозита перед другим с точки зрения конкретного клиента с учетом его ситуации и потребностей могут хорошо рассказать только живые консультанты.

Банки против финтех-компаний

— Сколько понадобится лет, чтобы необанки потеснили традиционные банки? Есть у таких банков перспективы, или рано или поздно они зайдут в тупик?

— Обычные банки уже теснят. Но захватить 100% рынка необанки не смогут никогда. Нет абсолютно универсальных банков, которые были бы лучше во всем и всегда. Кроме того, ситуация меняется во времени. Сегодня в чем-то лучше один банк, завтра — другой. Например, есть региональные банки, аффилированные с региональными клиентами, из которых такие клиенты никогда не уйдут. Это бесконечная конкуренция, гонка.

— То есть в далеком будущем банки с офисами останутся?

— Да. Есть операции, для выполнения которых надо прийти в офис. Есть клиенты, которые хотят прийти в офис. Например, иногда клиенты хотят получить консультацию именно у хорошего специалиста в офисе, а не у оператора контакт-центра, тем более бота. Поэтому офисная сеть традиционных банков сохранится, хотя, скорее всего, как-то изменится.

— Есть ли перспективы у таких финтех-проектов, как Revolut? Это мобильное приложение, позволяющее конвертировать средства из одной валюты в другую по межбанковскому курсу и совершать бесплатные денежные переводы в любую точку мира. Может ли данный сервис потеснить «Тинькофф банк»?

— Этот проект основали Влад Яценко, выпускник физтеха, и Николай Сторонский. Ребята молодцы, проект действительно интересный. Благодаря сервису можно проводить операции с разными валютами и криптовалютами. Идея предоставить в одном месте полный набор взаимосвязанных и востребованных сервисов переводов и конверсий вполне логична. Думаю, данный сервис точно найдет своего клиента. Хотя, по сути, Revolut — это просто технологичный банк, но он научился делать некоторые операции дешевле, чем традиционные банки. В том, что Revolut потеснит в России «Тинькофф банк», я не уверен: все-таки у этих банков разные пространства сервисов и разные целевые сегменты клиентов.

Любой бизнес строится на решении какой-то проблемы, каком-то неудобстве. Те, кто решают такую проблему, продают затем сервис по ее решению остальным людям. Основатели Revolut решили проблему неэффективности определенного подмножества операций и теперь продают это решение тем, кому такие сервисы интересны. Революционного в этом ничего нет. Скорее, можно говорить об эволюционном развитии такого института, как банк.

Беседовал Александр Столяров

Следите за нашими новостями в удобном формате
Перейти в Дзен

Предыдущая статьяСледующая статья