ENGПо данным ВЦИОМ на 2019 год, около 3% россиян вкладывает свободные средства в ценные бумаги. Для сравнения: доля населения США, инвестирующего свои сбережения, составляет 80%. Лана Нагорная — консультирующий трейдер с 15-летним стажем, основатель проекта по обмену электронной валюты, сети магазинов в Майами, создатель онлайн-курсов «Инвестируй!», рассказала «Инвест-Форсайту» о частном вложении средств и финансовой культуре в России.
О финансовой грамотности
— Сегодня практически все задачи выполняют интеллектуальные системы и приложения: от бытовых до рабочих. Нужна ли людям финансовая грамотность в таких условиях? Ведь можно все переложить на условного «робота», который и посчитает точнее, и с задачей быстрее справится.
— Да, на рынке масса рутинных задач, которые можно доверить искусственным системам, но управлять-то ими все равно будет человек. Как бы ни были развиты эти системы, они пока не способны даже еду приготовить вкуснее, чем человек. Кроме того, робот выполняет функции и задачи, настройки которых задает пользователь. Самостоятельно он ничего не сделает.
Поэтому если человек без грамотности в определенной сфере будет нажимать кнопки, он не добьется результата.
В трейдинге только опытный инвестор понимает, куда можно запускать систему и когда ее останавливать. Финансовая грамотность нужна и важна, а у нашего населения она очень низкая. Люди не понимают, какие продукты им навязываются, совершают ошибки от незнания базовых вещей.
Самый простой пример: знаю много историй успеха моих учеников, которые, придя на курс, не знали, что такое фондовая биржа, не понимали, почему живут от зарплаты до зарплаты и не могут ничего накопить, даже если зарплата выше среднего. Это все результат финансовой безграмотности.
— В чем, по-вашему, причины такой неосведомленности людей в России?
— Нам не закладывают основы финансовой грамотности в детстве: ни в школах, ни в семьях. Кому из нас родители рассказывали про ценообразование? Мне, например, нет. В нашей культуре дети получают образование, идут на работу и первые собственные деньги начинают попусту тратить под ощущением эйфории. Мы не задумываемся о том, что через 20–30 лет нам захочется купить что-то, на что нужно было начать копить прямо сейчас. К сожалению, это правда. Очень ярко проблемы финансовой грамотности у нас ощущаются на контрасте с США, где с малолетства учат задумываться о финансах. Для них это нормально, их родители делали так же. Это преподносится так: ты, дружок, скоро пойдешь в колледж, а после станешь самостоятельным, поэтому начинай задумываться о финансах уже сейчас, во время обучения. Нам этого очень не хватает.
— То есть наша культура сильно отличается от других стран в области распоряжения средствами и их инвестирования?
— Да, мы сильно отличаемся. Есть статистика, что в Штатах инвестирует 80% населения, у них открыты брокерские счета, есть торговый план, по которому закупают, предположим, акции либо облигации. Сколько у нас таких людей? Я знаю, что 140 тыс. моих подписчиков это делают, а за остальных говорить не могу.
— Между странами Европы и Азии такие различия тоже есть?
— Все эти рынки очень разные. В Азии не боятся пробовать и экспериментировать. И, конечно, хорошие идеи быстро приобретают массу пользователей. Именно восточные компании делают прорывные проекты. Америка — это более консервативный стиль. Компании много изучают, анализируют, запускают стартапы, способные генерировать прибыль в короткий промежуток времени. Когда я говорю про Америку, я не имею в виду Кремниевую долину. Европа в этом плане крайне разрозненная. Кто-то готов развиваться, кто-то отстает. Примерно как у нас. На Востоке и за океаном более зрелые инвесторы. Они заинтересованы в развитии, занимаются поиском «единорогов с крыльями», готовы вкладываться не только финансами, но ещё и силами, энергией.
В России пока больше разговоров со сцены, чем реальных действий. Достаточно добывать ресурсы и продавать их, причем умственные тоже. Нашим инвесторам пора организоваться и создать площадку серьезных финтех-проектов. Но чаще всего какой-нибудь классный специалист, «светлый ум», получает предложение из-за рубежа и тут же уезжает.
Продвижение стартапа и взаимодействие с инвесторами
— Раз мы затронули стартапы — в чем, на ваш взгляд, главная их проблема в России?
— Мы хотим все и сразу, это в нашем менталитете, а также особенность мышления сегодняшней молодежи. Стандартный для стартапа срок окупаемости в 10 лет не годится — такой проект сразу считается убыточным, проще закрыть его. Надо принять мысль, что на ближайшем этапе развития идея не будет приносить прибыли. То есть пока ты развиваешь какой-то мощный проект, свою «кремниевую долину», это не будет ничего приносить до определенных пор.
— Значит, хорошую взрывную идею сейчас найти практически нереально? В России очень быстро появляются и растут акселераторы, но мы не слышим о новом Google или Facebook. С чем это может быть связано?
— Гонка технологий до сих пор продолжается, но искать новые направления или точки прорывов в уже известных сферах действительно все тяжелее. Плюс множество перспективных идей еще на старте подхватываются крупными компаниями и присваиваются. Корпорации пытаются развиваться за счет притока «свежей крови» и поглощений мелких компаний. Взять Google, Facebook или Amazon, у них есть отделы, которые занимаются поиском стартапов. Это хорошо, когда у классной компании появляются новые подразделения с прорывным проектом. Это плюс и для стартаперов, потому что они реализовали замысел и получили свои пару миллионов.
Да и сегодняшние идеи все реже становятся революционными. Чаще это еще один шаг по уже выложенной дороге навстречу удобству, комфорту использования. Лень — двигатель процесса, и это до сих пор актуально, но все, что связано с комфортом и удобством, мы почти исчерпали. Сейчас основная конкурентная борьба идет в сфере безопасности, где еще есть некоторые лазейки для стартапа.
— За финансовой помощью многие стартапы обращаются к инвесторам, акселераторам, фондам. Как вы считаете, какие плюсы и минусы есть у такого взаимодействия?
— Любому проекту нужно время, чтобы убедить покупателей, что новый товар или услуга им необходима, рассказать о плюсах, дать попробовать. Пока потребитель зреет, авторы идеи уже умирают с голоду. Вдобавок, если у команды есть стоящая идея, им нужно заниматься развитием своего детища, а не постоянным поиском денег. Здесь инвестор способен помочь. На его деньги стартаперы могут открыть маркетинговый отдел, который будет работать с потребителем, а сами заниматься своим проектом.
Самому инвестору, который вкладывается в стартап, необходимо обладать гибкостью ума, оптимистичным взглядом на будущее и уметь трезво оценивать риски. Он позже получит ощутимый процент от продажи, но может потерять время и часть денег.
Для стартапа справедливо все то же самое, и добавляются эмоциональные потери, если идея провалилась. Я бы сказала, что у стартаперов рисков больше, потому что они могут лишиться не только денег и времени, но еще и нервных клеток. Так что, как в любой сделке, здесь надо расценивать потенциальную прибыль и взвешивать возможные риски.
Будущее финансового рынка
— У вас 15-летний опыт в работе на финансовом рынке. Можете с этой высоты отметить на нем глобальные изменения за последние годы?
— Самое заметное в России — это изменение количества участников финансового рынка и клиентов. Увеличилось число открытых брокеров и ритейл-брокеров благодаря тому, что банки начали приходить в эту сферу и пытаться забрать свою часть пирога. У них есть огромная база клиентов: вкладчики, заемщики. Теперь менеджеры днем и ночью конвертируют их в инвесторов. Новички в этой категории несут комиссии, создают топливо для движения рынков дальше. А брокеры, привлекая клиентов, очень редко задумываются об их дальнейшем благополучии. Вот это первое, на мой взгляд, что нужно делать — обучать хотя бы базовым понятиям и пользованием терминала при работе в брокерском счете: какие кнопки за что отвечают.
Представьте, если при оформлении автомобиля не спрашивали бы водительское удостоверение. Примерно это сейчас у нас происходит со всеми брокерами. В Штатах, например, одновременно с открытием счета необходимо получить лицензию. Нам нужно то же самое.
— Есть ли правовые и юридические сложности в реализации такой идеи?
— Да. Банки просто предоставляют услугу и не могут обязать пользоваться ею только определенную категорию граждан. Сейчас государство пытается ввести статус квалифицированного инвестора для того, чтобы вкладывать средства на зарубежных рынках. На Санкт-Петербургской бирже это давно обсуждают, но пока ничего не предпринимается. Со своей же стороны банки никогда не будут ограничивать спрос на их предложение. Сами понимаете, это нелогично.
— Но все же развитие есть? Если мы посмотрим на 5 лет вперёд, то каким мы увидим финансовый рынок?
— Мне кажется, финансовый рынок станет более быстрым и широким. Я жду появления новых компаний и направлений. На IPO выходят уже не только компании, но и киберспортсмены. Это не просто очень популярное направление — оно очень прибыльное для организатора. Команда состоит из 4–6 человек, а стоит как полноценный футбольный клуб. Еще одно преимущество — не нужны стадионы, зрители могут смотреть онлайн, делать ставки, покупать акции любимой команды. То есть мы уже живем в каком-то будущем, и это здорово.
— Говоря про будущее и финансы, хочется затронуть мобильные приложения и функции, которые заменили пластиковую карту. Повлияли ли они как-то на банковскую систему?
— Мобильные платежи и бесконтактные оплаты действительно отодвинули карты на задний план. Современный человек, уходя из дома, в абсолютном большинстве случаев берет только ключи и телефон. Легко, удобно. Все нужное есть в смартфоне. Поэтому, конечно, банкам приходится поддерживать и развивать эту тенденцию, поскольку как бизнес банк строится вокруг получения прибыли путем приумножения денег. Ему придется кардинально поменять взгляды на услуги и сервисы. Клиент готов потреблять то, что удобно, полезно, приносит удовольствие и деньги, чтобы купить первое и второе. Поэтому стоит взглянуть на людей не просто как на источник прибыли от комиссии, а как на потребителя удобной услуги. Электронные кошельки, единые кэшбэки, которые будут предлагать нам заглянуть в магазин поблизости, потому что там, например, сейчас распродажа наших любимых сумок.
— В таких новых технологических условиях как придется меняться банковскому регулированию?
— С точки зрения регуляции это очень серьезный шаг, ведь банки получат доступ ко всем данным пользователя. Важно повысить требования к защите личной информации, следить за тем, чтобы ею не злоупотребляли. Но представьте, если банки смогут это безопасно осуществить, насколько легче станет совершать покупки, например. Нам просто приходит СМС: «Рядом с тобой находится твой любимый магазин, и там сейчас распродажа. Купи ту сумку, которую ты отложила в корзину 2 месяца назад». Ты просто прикладываешь палец — и все. Магия случается. Хорошо бы, если бы она и с доставкой случалась. Чтобы так же быстро еще и доставляли.
О женщинах в трейдинге и независимом мнении
— Из-за пандемии коронавируса в России вырос спрос на онлайн-образование. Это как-то отразилось на вашей работе?
— У меня вышло настоящее комбо. Во-первых, трейдинг — это онлайн-профессия, которая не подразумевает начальства, сроков, офиса, подрядчиков. Только ты и интернет. Во-вторых, многие люди благодаря свободному времени в кризис начали осваивать новые навыки или изучать то, что давно откладывали на потом, в том числе и инвестиции. Поэтому спрос на мои курсы возрос до небес. К тому же экономический кризис дает трейдеру потрясающие возможности для заработка, и сейчас многие готовы хвататься за любые потенциально прибыльные идеи.
— Значит, к вам может прийти каждый?
— Абсолютно. Мои курсы имеют такой головокружительный успех, потому что я классный педагог, даже гуманитария могу научить работать с цифрами. Всем, кто сомневается, всегда говорю — «успокойтесь и просто начните». В любой момент можно уйти. Плюс при слове «трейдер» большинство представляет героя Леонардо Ди Каприо из «Волк с Уолл-стрит», но реальность за 10–15 лет очень изменилась. Стало больше женщин-трейдеров, причем торгуют они аккуратнее мужчин, осторожнее, менее склонны к риску, в долгосрочной перспективе получают большую прибыль. Такому подходу я и обучаю, но работаю не только с женщинами: мужчины на курсах тоже есть.
— Поделитесь цифрами: сколько человек сейчас проходит обучение? И сколько стоит «стать трейдером»?
— Базовый курс я провожу каждый месяц, беру 800–1000 человек. Это много, но с каждым новым потоком работа строится по-разному. Я учитываю предыдущий опыт и соответственно корректирую программы. Обычно вопросы, которые ученики задавали на одном курсе, становятся частью образовательной программы другого. В общем, каждый раз апгрейд обучения все в лучшую и лучшую сторону. А средняя цена за курс длительностью 4 недели составляет 13 000 рублей.
— Сотрудничаете ли вы с компаниями или только с физическими лицами?
— Пока у меня обучаются только физические лица, компаниям я никогда не преподавала. Сейчас у меня много предложений о сотрудничестве от брокеров, но я еще ни с кем не подписывала контракты. Хочу сохранить за собой позицию независимого эксперта и открыто говорить о плюсах и минусах любой фирмы. Мне это кажется важным.
— Если попытаться заглянуть на несколько лет вперед — что вы хотите реализовать? Есть уже готовые планы или только мечты?
— Планов у меня много: по развитию своей онлайн-школы, по открытию еще одного бизнеса. В гонке за фолловерами я уже не участвую, потому что переросла ту стадию, когда продукт, продаваемый в Instagram, оценивается количеством подписчиков. Хочу расширить базу кураторов интересными энергичными ребятами. Я физически не могу обучить большее количество людей, а спрос на курс уже превышает предложение. Поскольку у меня курсы по финансовой грамотности, я всегда в поисках трейдеров. Даю им знания сама и выбираю тех, кого приглашаю работать в команду. Планов много. Надеюсь, все получится!
