ENGБывший мэр Москвы вот уже семь лет на собственном опыте изучает проблемы российского сельского хозяйства. Он активно занят фермерством в Калининградской области, уверяя, что это его попытка понять, что происходит с сельским хозяйством в стране, его личный полигон для решения экономических задач страны. В беседе с «Инвест-Форсайтом» о проблемах аграрного сектора экс-мэр прежде всего выделял две проблемы: мелиорации и кредитования.
Почему в Голландии сады, а в Калининградской области болота
— Одно из важных направлений нормального ведения сельского хозяйства, особенно в Калининградской области, — мелиорация. Что происходит в этой сфере?
— Действительно, для Калининградской области мелиорация важнее, чем для многих других регионов России. Может быть, за исключением нескольких областей — скажем, Астраханской, где это также насущная проблема. 25% сельхозземель в регионе являются польдерными. Это земли, которые находятся ниже уровня моря. По площади польдерных земель Калининградская область обгоняет Голландию, где земли отвоевывали у моря и на них успешно выращивают не только цветы, но и пшеницу, и другие виды сельхозкультур. Так вот, польдерные земли в Голландии используются, а в Калининградской области они — болота.
— Почему так?
— Система мелиорации была хорошо развита здесь во времена Восточной Пруссии. В СССР за этим тоже следили, было даже Министерство мелиорации и водного хозяйства. Проводились большие работы по мелиорации; такого, как сегодня, запустения громадных площадей сельскохозяйственной земли тогда в помине не было. В первые годы постсоветских времен госбюджет еще выделял средства на мелиорацию. А потом — все. При формировании новых порядков в стране не то что Министерство мелиорации было уничтожено — вообще было прекращено финансирование государством работ по мелиорации. Но вот беда — природа почему-то не поняла этих так называемых революционных преобразований в экономике. Земли начали заболачиваться. В итоге огромные массивы земель оказались непригодными для сельскохозяйственного возделывания. Если же говорить о том, что случилось в последние годы, кроме удивления и возмущения, других эмоций нет: в какой-то момент правительство решило вообще не выделять денег на мелиорацию. Постановили, что мелиорацию должны проводить сами регионы.
— А регионам это не под силу?
— Ну давайте посмотрим, как складывается ситуация в Калининградской области после такого решения. Есть проблема мелиорации, это понятно, раз тут такое количество польдерных земель. Наше хозяйство нуждается в мелиорации, мы ее проводим собственными силами. Но и район, в котором мы находимся, тоже должен осуществлять соответствующие работы, — иначе воде некуда деваться. И область должна выполнять свой объем работ по осушению земель: все должно входить в единую систему мелиорации.
Дальше — есть ведомственные земли, на которых должны проводиться мелиоративные работы. И есть государственные каналы, куда в итоге должна стекаться вода из всех хозяйств региона, районных и областных мелиоративных систем. Если государство не поддерживает в рабочем состоянии федеральные каналы, все, что делают предыдущие структуры, — абсолютно бесполезно. Потому что воде в итоге некуда уходить. И это не какой-то фантастический сюжет, это реальность, которая давит сегодня всех и вся в регионе. Остро стоят вопросы формирования болот на сельскохозяйственных угодьях, отвода воды с полей…
— Что такое государственные каналы, куда должна приходить вода?
— Главным образом, реки. А все реки принадлежат государству. Второе: дамбы, перекачивающие станции. Номинально они есть, но при этом ничем не могут помочь: дамбы разрушены, перекачивающие станции должны работать на электричестве — то есть это деньги, которые не выделяются… А ведь все это — ответственность государства. И если государство умывает руки, то усилия всех остальных участников процесса бессмысленны. Калининградская область старается, помогает средствами: я и другие фермеры выполняем работы по мелиорации, область их проверяет и оценивает. Но что дальше? Все государственные каналы заполнены водой, ей некуда уходить. Вода стоит, наши каналы сразу заболачиваются, зарастают ряской и тростником, и через короткое время перестают работать как канал. То есть, по существу, работаем мы впустую.
— За счет каких средств мелиорацию проводят в других странах? К примеру, в той же Голландии?
— В Голландии мелиорацию проводят за счет денег, которые правительство собирает как налог с производственной деятельности всех без исключения структур, которые действуют в стране. Как в любом городе, где определенный процент должен идти на поддержание работоспособности всех коммуникаций, и в мелиорации определенные средства из госбюджета должны идти на восстановление этих самых государственных мелиоративных структур: каналов, дамб и пр.
— В Калининградской области еще немцами создавались серьезные мелиорационные системы. Их же, наверное, можно было просто поддерживать в рабочем состоянии, и тем самым снять остроту проблемы?
— Все так. Но этот фактор в последнее время не учитывался (а мы настаиваем на том, чтобы его принимали в расчет). Со времени, когда эта земля принадлежала Германии, на полях остались мелиоративные системы. Они сделаны в основном из глиняных трубок, которые отводили воду с полей. По данным работников бывшего Министерства мелиорации и водного хозяйства СССР, таких систем в Калининградской области находится на $9 млрд (в сегодняшних ценах). Раз в 20 лет они должны ремонтироваться, обновляться. Значит, на эти цели надо выделять минимум 5% суммы — $450 млн. Это все делалось в Германии, это все понималось в СССР, и почему-то абсолютно не учитывается сейчас.
— Обсуждали проблему с губернатором области Антоном Алихановым?
— Да, и не раз. Я участвую в работе региональной комиссии по мелиорации, и могу сказать, что удалось тщательно разобраться в ситуации. Область направила предложения по объему необходимых мелиоративных работ в правительство России. Предложения были отдали уже довольно давно, более полугода назад. Ответа пока нет.
О кредитах, новых проектах и молодом губернаторе
— Недавно услышала новость по ТВ: за последний год в стране снизилось количество фермерских хозяйств, хотя сельское хозяйство по-прежнему показывает отраслевой рост. Почему так?
— Возьмите ту же Германию. Высокоиндустриальная страна. И все-таки каждый квадратный метр сельскохозяйственной земли — в работе. Вы же не думаете, что они там идиоты? И прекрасно могли бы зарабатывать на машиностроении, электронике. А они землю не бросают. Для немцев сельское хозяйство — не только дополнительная статья доходов. Я бы сказал, для них это еще и государственная задача — обеспечить продовольствием свою страну, а также дать работу людям, не снимать людей со своей земли, чтобы они мотались по стране в поисках работы, а деревни и небольшие города опустошались…
У нас что? Вот недавно разговаривал с губернатором Калининградской области. Он очень обеспокоен, что в регионе исчезает фермерство. Хотя уж здесь-то даже в размещении домов видно, что они строились как фермы. Почему происходит опустошение? Казалось бы, условия для работы есть. Автомобильное сообщение сегодня не проблема. Область полностью электрифицирована. Телевизор тоже можно смотреть в любом месте… Так расширяй себе фермерские хозяйства. А из деревень народ валом валит. И все началось с чудовищной земельной реформы Чубайса. Он раздал колхозникам земли, разрушив тем самым и сельскохозяйственные производства, и вообще весь уклад жизни на селе. Едва ли он не понимал, что 15 соток человек может лопатой обработать, а вот 15 га, которые получены как колхозный пай, обрабатывать уже нечем. Земли у людей скупили, теперь они пустуют. Чтобы снова ввести их в оборот, нужны серьезные средства, которые россиянам в массе своей взять негде.
— Доступный кредит — еще одна серьезная проблема. Сколько раз уже объявляли, что для производителей вводятся и льготы, и всевозможные преференции, но на деле все жалуются: недоступен… В чем фокус?
— Президент Владимир Путин понимает ситуацию, в которую попало сельское хозяйство: он дал поручение разработать схему льготного кредита. Суть его заключается в том, что банки свою часть льгот по ставкам передавали сельхозпредприятиям. На словах это выглядит так: банк обязан давать кредит не выше, чем, например, под 5% фермеру напрямую. Банк даже может и под 2% дать денег, если хозяйство у вас крепкое, нет кредитов и есть хорошее обеспечение. Разницу же между реальной ставкой и льготной банку компенсирует местный и федеральный бюджеты.
— Вы говорите «на словах». Что на деле?
— А вот как это выглядит на деле. Нам показалось, что льготный кредит — вещь интересная. Мы пытались его оформить, но получили от ворот поворот. Это тем более непонятно, поскольку хозяйство у нас крепкое, кредитов не имеем (в этом смысле наше хозяйство — структура уникальная, сегодня многие в долгах как в шелках), нам есть, чем обеспечить взятые взаймы деньги. Тем не менее, нам отказали. На практике банк, может, и готов дать снижение, если договорится с местной властью, какую часть «снижения» та ему компенсирует. Но нам говорят: вы с региональной властью должны сами договориться. В итоге получается: банк нам говорит, мы вам дадим, а местная власть говорит, что нет денег в бюджете, нам центр ничего не дал… Минсельхоз тоже в этом вопросе не помощник. И выходит, что я могу получить кредит не под 22%, а «всего лишь» под 17%. Фермера такая ставка не устраивает: у него нет такой прибыльности. 5% — предельно допустимая ставка для нас.
После соответствующего решения президента правительство должно начать работать. И твердо требовать от всех участников процесса: «Слушайте, банк, Минсельхоз и региональные власти, договаривайтесь. И если это платежеспособный фермер, если ему есть чем обеспечить кредит, принимайте решение о реальном снижении ставки». Но такого нет. А под большой процент я не буду брать деньги, потому что, взяв такой кредит, я не смогу расплатиться. Никогда.
Это что касается нашего хозяйства, прочно стоящего на ногах и без долгов. А что можно взять с начинающего фермера? Землю? Так это клочок земли, с которым банк будет потом как с писаной торбой носиться. Техники у начинающего тоже никакой.
— Новый губернатор области Антон Алиханов как-то пытается решить все эти проблемы?
— Пытается. Он возглавляет комиссию, которая формулирует предложения, которые есть у фермеров региона для создания условий для более эффективной работы. Я также передаю туда свои предложения. Его настроения, направления будущей работы мне понравились. Тут я говорю как человек абсолютно независимый, так как не пользуюсь никакими льготами в ведении бизнеса.
— Вы не раз утверждали, что с самого начала рассматривали Калининград (на самом деле это даже не сам Калининград — до хозяйства Лужкова надо ехать 2 часа на машине от областного центра — ред.) как место, где сможете на собственном опыте увидеть, что в стране делается с сельским хозяйством. Как я поняла, ваши предложения в региональную комиссию и есть результат этого анализа. Что сегодня для региона первоочередно?
— За эти семь лет я прекрасно понял и проблематику, и причины, почему у нас так плохо с этой сферой. Что-то совсем первоочередное выделить трудно. Мы предлагаем комплекс мер. К слову, я благодарен Антону Алиханову за то, что он, будучи еще временно исполняющим обязанности, проявил смелость и пригласил меня в рабочую комиссию по подготовке предложений для правительства РФ по максимальному задействованию сельскохозяйственных земель в Калининградской области. Эти предложения мы разработали, сейчас они лежат в Государственной Думе. Мы бы очень хотели, чтобы их побыстрее рассмотрели. И если власть сочтет, что она не может сегодня позволить себе в целом по стране принять эти решения (хотя у нас сегодня 2/3 сельхозугодий не в работе — а это непозволительная роскошь), то, по крайней мере, мы надеемся, что власти пойдут на эксперимент в Калининградской области. Эксперимент, который наглядно бы показал — насколько работают наши предложения, нужно ли еще что-то добавлять и т.д.
Думаю, эффективное сельское хозяйство нашей стране крайне необходимо: надо задействовать максимальные возможности, чтобы была значительно снижена (если не устранена) зависимость отечественной экономики от нефти и газа.
Беседовала Елена Скворцова
