ENGМногие уловили этот характерный звук за несколько дней до Рождества — этакий спазм в онлайн-эктоплазме, практически слышимый в реальном мире в гробовой тишине — 22 декабря 2017 года. В тот день великий криптовалютный пузырь резко «сдулся»: цена одного биткоина обвалилась с $20000 до $10500. Через какое-то время рынок вроде бы начал восстанавливаться, вновь приближаясь к своему историческому пику. Однако с течением времени он превратился в жестокий «медвежий» рынок, став диаметральной противоположностью старому «бычьему» рынку, потеряв всего за несколько месяцев 70% стоимости. Могут ли держатели биткоинов вздохнуть свободно или худшее еще впереди — в любом случае стоит остановиться и задаться вопросом, почему это произошло. Почему в декабре 2017 г. цена одного биткоина составляла $20000, а следующим летом — $6000?
Биткоин — обычный рыночный «пузырь»? Не слишком ли просто? Если вы из тех, кто не следил за сумасшествием, творившимся на рынке криптовалюты в 2017 г., вы немало удивитесь, представив себе, что в любой отдельно взятый день того года — не примечательный ни погодой, ни чем-либо иным — люди мгновенно обретали богатство либо теряли его, испытывали то полное отчаяние, то полный экстаз — и все через порталы своих экранов. Самый обычный день для вас мог быть для кого-то раем или адом. Однако помимо истерии и безумия рынков, чтобы по-настоящему понять стремительный взлет и падение биткоина, нужно немного разобраться в лежащей в его основе технологии, поскольку в значительной степени ответ кроется в самой новизне феномена, известного как «биткоин-протокол».
Основополагающая природа биткоина бесконечно чужеродна для нас; масштабность его целей и задач только усугубляет непонимание. Сейчас можно с уверенностью сказать: эти новые сущности — криптовалюты — являются наиболее интересным технологическим объектом нового тысячелетия. Они футуристичны даже для наших футуристических времен. Первое же прикосновение к этому знанию забрасывает нас в страну чудес, где нас болтает, как в барабане стиральной машинки, и даже такое привычное и основополагающее понятие, как деньги, ставится под сомнение.
Биткоин как гиперобъект
Философ Тимоти Мортон использует термин «гиперобъект» для описания «событий, систем или процессов, которые слишком сложны, распределены во времени или пространстве, чтобы человек мог их адекватно осознать». Именно такие вещи он называет «гиперобъектами». Например, чёрные дыры — гиперобъекты. Ядерные материалы, такие как уран или плутоний, также можно причислить к гиперобъектам из-за длительного периода распада; глобальное потепление или массовое исчезновение биологических видов — тоже гиперобъекты, утверждает Мортон. Мы о них знаем, мы живем рядом с локальными проявлениями этих конструктов, но они в буквальном смысле находятся за гранью нашего понимания.
Биткоин и есть такой гиперобъект — первый в своем роде. Биткоин непрерывно растет во времени и пространстве — упорядоченная цепочка мегабайтных блоков, которая находится везде и при этом нигде. Его зыбкие физические проявления бодро оккупируют источники дешёвого электропитания, неприветливые склады с рядами жужжащих термодинамических демонов, которые занимаются на первый взгляд никому не нужной работой — решением каких-то непонятных вычислительных головоломок — проще говоря, игрой в «угадайку». Порты ввода/вывода, такие как биржи, одноранговые продажи, принимающие продавцы, прорастают вверх, как усики, из этого неописуемого потустороннего мира, в котором биткоин реально существует. Биткоин-протокол прозвали «медоедом», потому что он реально неубиваем. В его основе лежит так называемый «распределённый реестр», содержимое которого на самом деле не сложнее таблицы Excel.
Это содержимое (информация в нем) также помечает его как гиперобъект. Как и другие гиперобъекты, блокчейн нарушает обычные правила и выходит за пределы старых парадоксов. Например, некоторые мыслители задаются вопросом: как такой физический объект, как мозг, способен содержать информацию, которая не может быть субъективно считана наблюдателем. Но информационное содержимое блокчейна кажется глубоко фиксированным и определенным — в отличие от большинства другой информации. Распределенный реестр, состоящий из кошельков и денег в них, имеет определенную согласованность (о нем все договорились), и эта согласованность исполняется доказательством работы. Пожалуй, одна из занимательных гипотез состоит в том, что сам мозг работает как органический блокчейн, воспроизводя модель самого себя и мира в своих полушариях и модулях, при этом сознание является текущей децентрализованной нейронной согласованностью состояния этой модели.
Даже действительная ценность отдельного биткоина обозначает протокол как гиперобъект. Эта двойственность удивительна. В отличие от объективно реальной информации в распределенном реестре, ценность этого реестра совершенно субъективна. Пакет аккаунтов ничего не значит, если за ним не последует реальный мир. В этом — парадоксально — успех биткоина зависит от собственного успеха. Если весь протокол биткоина будет оцениваться как валюта номер один в мире, биткоин будет иметь такую безумно высокую рыночную капитализацию, что однодневная волатильность обязательно станет низкой. Низкая волатильность — то, что требуется для пригодной валюты. Поэтому чем выше рыночная капитализация, тем более пригодным становится биткоин для покупок и ценообразования, а это снова своего рода змей, пожирающий свой хвост, который является признаком гиперобъекта.
Ради интереса, предположим, что главная мечта биткоина сбудется. Согласно этой мечте, биткоин заменил доллар США в качестве мировой резервной валюты и золотые резервы. Если вы считаете, идея безумна, то вот вам статистика: в 2017 году по общей стоимости биткоин ненадолго вошел в топ-20 мировых валют. Будь он на первом месте, один биткоин стоил бы порядка $300 000 — 500 000, возможно, даже миллионы. На первый взгляд данное предположение кажется абсурдным. Как абстрактная валютная единица может иметь такую стоимость, особенно нечто, появившееся недавно и не прошедшее должную проверку? А разве деньги в целом не соответствуют этому описанию?
Деньги — созданная обществом единица измерения. Это мерило, линейка. Но измерение работает в обе стороны. Поэтому мы можем называть измерительными приборами такие объекты, как машины, дома и компьютеры, при этом деньги становятся предметом реальной ценности. Если принять последнюю точку зрения, то деньги считаются ценностью сами по себе. Поэтому когда кто-то создает новую и превосходящую другие форму денег, оказывается, что то, что мы раньше считали деньгами, должно перейти в новую форму, то новая форма денег имеет цену всех старых денег.
Соответственно, в ценовом маневре биткоина есть фундаментальный размах, который определяет его как гиперобъект. Будто мы никак не можем сфокусироваться на предмете. Вблизи, на повседневном уровне, мы наблюдали огромную волатильность цены (повышение на 15% за один день, падение на 10% на следующий день). На расстоянии можно увидеть более продолжительные ежемесячные циклы волатильности. Биткоин поднимался до $3000, затем в следующем месяце падал до $1800 и т.д. Даже если эти циклы растягивались во времени, направление всегда было вверх. Вот как этот удивительный процесс выглядел за день до краха.
Однако если смотреть ещё шире, с точки зрения циклических процессов текущее отрицательное ценовое движение выглядит так же загадочно, как процесс, вследствие которого биткоин может вырасти на 15% в течение одного дня, а затем потерять 10% на следующий. При данной разнице дневные и месячные подъемы и падения можно представить в виде так называемых птолемеевых эпициклов внутри больших циклов, имеющих место ежегодно (а иногда даже каждые два или три года). Всё довольно просто: прямой переход от крайне низких цен к крайне высоким невозможен, даже если бы все вовлечённые в процесс были твёрдо убеждены в предопределённости результата.
В недавно опубликованной статье ряд различных исследователей проанализировал цикл биткоина, подведя математическую основу под ту же самую общую идею циклов. Их предположение (вероятно, довольно упрощённое) заключается в том, что ценность биткоина является полным следствием закона Меткалфа, согласно которому ценность системы пропорциональна квадрату числа её пользователей (n²). Однако цена часто опережает саму себя: во время классического «биткоинового пузыря» она фактически начинает меняться суперэкспоненциально, словно бы биткоин пытался в одно мгновение достигнуть своего целенаправленного конечного состояния как глобальной валюты со сколь угодно низкой точки, а затем неизбежно обрушивался обратно, поскольку сингулярность в реальном физическом мире — нонсенс. Восковые крылья плавятся вместе с миллиардами.
Такой процесс был описан как фрактальная природа биткоина, когда он «прыгает» через пузыри, а потом лопается. В конечном итоге нас не особо беспокоят механизмы подобного процесса. Возможно, их лучше всего представить в виде фракталов, а возможно, в виде сингулярностей — в любом случае и те, и другие соответствуют тому, что считается реальной первостепенной причиной: сама по себе волатильность процесса развития актива, изначально стоящего один цент и в конечном итоге пытающегося заменить деньги, находится за пределами наших когнитивных способностей и временных рамок.
Лопнет, как мыльный пузырь, или поглотит нас всех?
Что же случится в итоге? Может, десятилетие существования биткоина закончится ничем — он станет всего лишь очередным массовым помешательством, каких было много в истории. Но у меня есть сомнения. Слишком много энергии, интеллектуальной и экономической, было в него вложено. Интернет начинался лишь как способ передачи информации между удаленными компьютерами. А закончился — вернее, еще продолжается — как социальная медиасреда, которая изменила все современное общество как в хорошую сторону, так и в не очень.
Криптовалюты созданы как способ передачи денег между удаленными компьютерами. Как закончится их история? Каким образом они изменят общество, если вообще изменят? Возможно, ответ на этот вопрос уже созревает. Блокчейн — это одновременно актив и сообщество взаимодействующих друг с другом адресов. Комбинация денег и общества требует определенной формы управления. Является ли крамольной мысль о том, что в будущем правительство может быть проверено этой технологией? Если блокчейн, который был порожден кризисом доверия к банковской системе в 2008 году, решит эту проблему, не сможет ли схожим образом разрешиться вопрос недостатка доверия к правительству?
Я не говорю о поступательных формах влияния, таких как обеспечение прозрачности выборов с помощью блокчейна. Я имею в виду направление, которое еще только зарождается, но уже достаточно развилось, чтобы предположить грандиозные возможности, особенно в некоторых новых проектах типа биткоина. Это, к примеру, идея о «цифровом союзе», который сам управляет своей технологической и экономической эволюцией, а также законами и стандартами сообщества. Такие цифровые союзы показывают: сила блокчейна не в том, чтобы полностью решить вопрос доверительности, но, скорее, формализовать его.
Если мне нужно было бы сделать ставку на некое событие, «чёрного лебедя», который изменит наш мир к тому времени, как я постарею, я бы выбрал ювенилизированные формы криптоуправления. Я вполне допускаю, что в течение нескольких десятилетий может появиться глобальный криптонеокамерализм, построенный на фундаментах все менее релевантных национальных государств. И тут начинается самое интересное. Несмотря на внешнюю видимость, новый век подарил нам на удивление мало нового. Можно подумать, что мир меняется очень сильно, но если оторваться от экрана смартфона, мы увидим, что инфраструктура и культура находятся практически в стагнации.
Технологические гиганты зарабатывают в большой степени продажей рекламы. Фильмы сейчас — по большей части ремейки старых. Видеоигры получают все более продвинутую графику, но примитивные сценарии. Даже крупнейший спор прошлого века между капитализмом и коммунизмом разгорается вновь, но идеологическая идентичность заменяется классовой. Люди остались такими же, какими были всегда. Так дайте мне вакуумные поезда и ракеты, марсианские колонии и новые формы правительства. Пусть расцветают тысячи цветов, пока мы пробуем новые формы экономических сообществ вместо того, чтобы повторять прошлые ошибки. Дайте мне позитронный мозг и искусственный интеллект! Дайте мне блокчейны, децентрализованные приложения и новые рынки, в которых может участвовать любой. Я хочу, чтобы мир 1988 года, года моего рождения, остался далеко в прошлом и чтобы в конце своей жизни я смог увидеть, как старый век переходит в новый.
Автор: Эрик Хоэл (Erik Hoel)
По материалам портала Arc Digital
Перевод investforesight.com
