ENGБиржа криптовалют Exmo — наверное, крупнейшая платформа такого рода, созданная российским бизнесом. Об истории и перспективах криптобиржи, а заодно о перспективах криптовалют вообще «Инвест-Форсайт» беседует с основателем Exmo Иваном Петуховским.
— Иван, давайте начнем с истории. Как вообще начался проект Exmo? Кем вы были 2012 году? Почему криптобиржа?
— Мы тогда жили уже в Таиланде, я был бизнесменом, занимался строительством. У меня был IT-ишный background, и для меня это был в чистом виде венчур. То есть нам просто показалось, что это не может быть так уж сложно и стоить так уж дорого — вот эта новая растущая тематика. И мы, конечно, угадали с тем, что это будет растущая тематика и, конечно, не угадали с тем, насколько нам будет просто и сколько денег потребуется, чтобы все сделать нормально.
— В 2012 году это был молодой проект, который был никому не известен. Как вы смогли завоевать первую клиентуру?
— Писали на форумах, где-то в чатах, помню, использовалась SEO, чуть-чуть контекстная реклама, но в основном, конечно, форумы. На тот момент лидеров мнений было не так много. По сути, их и сейчас-то относительно немного, теперь их просто много по количеству, а по качеству — не сильно больше стало. Собственно говоря, просто постили информацию — так и начали работать.
— С точки зрения предоставляемых услуг и сервисов: какой вы путь за это время прошли? С чего начали, к чему пришли?
— Мы всегда просто оказывали качественный сервис по обмену и сохранности средств. Начинали с этого, пришли к тому, что из команды в 5 человек вместе с учредителями пришли к команде в 350 человек. И из 10 человек, которые у нас регистрировались в неделю когда-то, до тысяч и — на пике — 15 тысяч регистраций в день.
— И сколько у вас сейчас активных клиентов?
— Более полутора миллионов. А оборот около $50 миллионов в день.
— Главное в вашей бизнес-модели — комиссионные от сделок?
— На самом деле биржи — это чуть более сложный организм, но, конечно, основная часть нашей прибыли — комиссии.
— Главное на бирже — обмен. А какие сервисы дополняют главный?
— Все наши сервисы — те, которые есть сейчас, и те, которые мы запустим в ближайшее время, — вертятся вокруг базовой функции обмена, покупки, продажи криптовалюты. Может быть, сделаем сервис по облачному майнингу. Все остальное как было с тех пор, так и есть. Еще планируем запускать нашу платежную систему, которая будет интегрирована с кошельками Exmo — либо в партнерстве, либо сами. И планируем выпускать карточки.
— Виртуальные?
— Вполне реальные, к которым привязана криптовалюта. Просто это будет удобно нашим пользователям. Надеюсь, в ближайшее время сможем анонсировать все чуть более точно.
— Нормальная биржа предполагает маржинальное кредитование…
— Да, маржинальное кредитование в ближайшее время должно запуститься. Честно говоря, мы так долго ждем, когда сможем этот сервис нашим клиентам оказывать, и наши клиенты его ждут, вот уже и пальцы скрестили.
— На настоящих биржах маржинальное кредитование предполагает участие банка. А в вашем случае?
— Посмотрим, будет ли сервис инвестиционным, в котором могут участвовать внешние инвесторы. Изначально мы его так планировали, но пока от этой модели отошли. На данном этапе планируем перекрывать потребность в рамках наших собственных инвестиций.
— Скажите, какое место сейчас на мировом рынке криптобирж вы занимаете?
— 25-е.
— И не кажется ли вам, что этот рынок уже немножко перегрелся в смысле конкуренции?
— На этом рынке постоянно меняющаяся динамика спроса и предложения, то есть мы можем посмотреть январь, когда были пиковые значения. Можем посмотреть сейчас, когда на большинстве бирж значения, может, раза в три-четыре уменьшились — просто за счет рыночной ситуации. Но я думаю, большие победы еще впереди. С другой стороны, сегодня мы как никогда близки к тому, чтобы регуляторика подошла к формированию понятной для игроков и клиентов легитимной экосистемы: системы, где пользователи будут понимать, чем они владеют, какие у них права, какие обязанности, какие налоговые обязательства. Многие страны, в том числе наша, заявляют о том, что документы могут появиться в ближайшие месяцы. Осенью должны выйти законопроекты — над этим активно работают все. Сегодня мы видим, что это возможно. И как только это произойдет, мы получим существенно большие объемы, чем были до того, и существенно больший объем инструментов, чтобы реализовывать интересы клиентов.
— Обычные биржи развиваются по пути дифференциации сегментов. Есть валютный рынок, акции, облигации, фьючерсы и т.д. У вас есть сейчас такая дифференциации и планируется ли она?
— В рамках нашего сегмента мы планируем добавлять какие-то дополнительные монеты, токены. А токен — это сам по себе универсальный алгоритм, который позволяет зашить в него что угодно.
— Много сейчас активно торгуемых инструментов?
— Порядка 50.
— И это если разделить на криптовалюты и токены. В основном криптовалюты или токены тоже?
— И криптовалюты, и токены. Сейчас токенов становится все больше, это связано с тем, что у наших клиентов возникает инвестиционный спрос на эти инструменты, поэтому мы их добавляем. Просто стараемся делать какую-то селекцию и делаем ее на данный момент хорошо. Можно видеть, как многие биржи добавляют их десятками. У нас пока нет возможности найти такое количество правильных проектов, относительно которых мы понимаем, что у них больше всего шансов реализовать какой-то реальный продукт.
— Сильно ли по вам ударило падение курса биткоина после пика 2017 года?
— Понимаете, в чем плюс биржевой бизнес-модели: нам абсолютно не важна величина курса, она может быть вдвое больше или в три раза меньше. Важен объем, на котором мы делаем деньги. А на объем, конечно косвенно, с точки зрения инвестиционной привлекательности у клиентов, влияет цена. Соответственно, на нас, скорее, как и на все другие площадки, повлияло падение спроса, в связи с тем, что спал этот наркотический угар от того, что биткоин — какая-то волшебная палка, которую воткнул в землю, а на ней завтра яблоки начнут цвести. Люди маленько протрезвели, цена начала корректироваться. Я думаю, в ближайшее время таких гэпов вверх, скорее всего, не будет — в ближайшие месяцы, по крайней мере. Такого горизонта планирования, как в классическом рынке, у нас нет, но постепенный рост, уверен, нас ждет.
— Какой сегодня наиболее понятный и распространенный маршрут для вывода крипты в фиат?
— Надо смотреть статистику по платежным системам, но в основном это платежные системы, такие как «Яндекс» и «Киви». Если мы говорим про Россию, то, наверное, «Яндекс.Деньги». Ну а общий ответ: карточки и популярные здесь платежные системы.
— Интересуются ли банки или вообще, скажем так, фиатные финансовые институты участием в подобной экосистеме? Вы чувствуете их интерес?
— Мы видим их интерес, однако на Западе они очень осторожны, а в России пока не так много специалистов, которые бы могли делать подобные проекты. Но интерес есть. С другой стороны, банки в отличие от нас имеют четкие лицензии регулятором, четкие списки требований и обязанностей по ведению бизнеса. Соответственно, в рамках этой регуляторики они смотрят и на криптовалютный рынок, и на блокчейн. Пока, скорее, просто присматриваются. Не хотят быть последними, но быть первыми тоже никто сегодня не хочет и не может — нет регуляторики.
— У вас развивается история со смарт-контрактами.
— На данном этапе у нас смарт-контракты в биржевых циклах не используются. Как только увидим возможность или необходимость применения, где смарт-контракт добавит какую-то добавочную ценность, конечно, будем использовать. У нас действительно одна из лучших команд работает.
— Последний вопрос. Вот, предположим, какой-нибудь крупный финансовый институт, скажем, Московская биржа, увидела в вас конкурентов и решила привлечь очень сильных программистов, очень мощные вычислительные мощности, но все на основе технологий централизованных реестров. Что действительно может блокчейн, чего не может централизованный реестр? Ведь SWIFT прекрасно работает без блокчейна!
— Я думаю, в конечном счете себестоимость продукта на блокчейне при массовом использовании будет существенно ниже, поскольку это открытый код. Вам не нужно платить за многие доработки, их дорабатывают энтузиасты, которым другие люди платят очень высокие зарплаты. То есть это не просто энтузиасты, которые никому не нужны. С другой стороны, себестоимость самой технологии существенно ниже, чем у классического рынка. На каких-то небольших цифрах это не имеет никакого значения, но как только мы подойдем к действительно массовому использованию, разница будет ощутима.
Беседовал Константин Фрумкин
