ENG
Можно смело констатировать, что развитие интеграционных процессов на постсоветском пространстве не является приоритетом нынешнего правительства и в целом государственной власти в России. Все говорит о том, что по политическим причинам российское руководство предпочло взять «интеграционную паузу», особенно учитывая сложные политические процессы в ряде стран Евразии, где переходный период оказался осложнен давлением со стороны США и западных стран.
К тому же стимулирующее воздействие эффекта «зоны свободной торговли» практически исчерпано. Дальнейший устойчивый экономический рост в Евразии может достигаться только за счет структурных изменений в экономике, которые неизбежны, если страны пространства не хотят и далее жестко зависеть от мировой конъюнктуры на сырьевые товары. Но одновременно потребуют значительных инвестиций в обновление основных фондов, что пока выглядит маловероятно. Скорее, мы будем наблюдать попытку, используя нынешнюю благоприятную экономическую конъюнктуру, попытаться заморозить транзитное состояние государственных систем и политической элиты государств Евразии на неопределенное время.
Трансформация глобальной политической и экономической системы, если и не стала пока повседневной реальностью, то превратилась в фактор ожидания, который оказывает прямое влияние на настроения в глобальном инвестиционном сообществе, что напрямую оказывает влияние на положение Евразии. Фактически Евразия стоит перед угрозой резкого торможения инвестиционных процессов. Это отчасти является результатом тех геоэкономических процессов, которые инициированы вокруг Евразии. Уже сейчас возникают не только точки напряженности, но и очевидные точки кристаллизации экономического роста, которые будут иметь более здоровую инвестиционную основу, нежели то, что происходило после кризиса 2008 года.
Сейчас очевидно формирование трех точек экономического притяжения, которые разрывают единую экономическую структуру Евразии:
- Западный Китай и сопутствующие ему логистические и особенно топливные проекты, которые создают в регионе новую не только экономическую, но и социальную, а в перспективе — и этническую ситуацию в сопредельных регионах. Значение и влияние этого центра экономического роста, обладающего значительными инвестиционными ресурсами, изначально носит трансгосударственный характер, будучи совершенно неограниченным существующим политико-государственным устройством региона.
- Центр экономического роста в Южной Азии по вектору Тегеран-Карачи, который также выстраивается вокруг проектируемых логистических коридоров, но который является уязвимым к внешнему давлению и пока не приобрел выраженного характера. Потенциально развитие социальных и экономических процессов по «южному» направлению способно существенно изменить баланс, в том числе и военно-политический.
- Европейский Союз, который уже не обладает реальными инвестиционными ресурсами для формирования полноценного центра экономического роста, особенно в финансово-экономическом смысле, но вполне сохраняет свой потенциал как центра политического притяжения. ЕС, особенно на наднациональном уровне, при этом активно использует этот остаточный потенциал политического притяжения в манипулятивных целях. Влияние «фактора ЕС» будет ослабевать в том числе и в силу внутренних противоречий, но на ближайшие 10-12 лет — это реальность.
Евразия становится регионом с нарастающей внутренней многовекторностью, которая уже не сдерживается рудиментами советской экономики и социальных связей. Пока в Евразии не возникло драйверов экономического роста, которые бы носили общеевразийский характер. Хотя сформированная зона свободной торговли обладает внушительными количественными параметрами, играя значительную роль в поддержании экономической устойчивости общего пространства. Зона свободной торговли Евразийского экономического союза (ЕАЭС), даже без добавления новых участников, является вполне приемлемым базовым инвестиционным пространством при условии развитии ее инфраструктуры.
Ключевой вывод, который может быть сделан из анализа того экономического пространства, которое формируется в процессе перестройки глобальной политической и экономической системы, выглядит, вероятно, следующим образом:
Постсоветское пространство близко к прохождению «точки невозврата», после которой усилия по сохранению его интегрированности будут малоэффективными, а в ряде случаев контрпродуктивными. Процессы разрыва пространства и ядра государств внутри этого пространства набрали слишком высокую динамику, более того, подкреплены опережающим развитием политических процессов, которые рано или поздно перейдут в стадию институционализации.
Если сейчас не возникнут однозначно референтные точки экономического роста, связанные с Россией, вероятность ухода как минимум части экономически значимых территорий постсоветского пространства в другие цивилизационные становится вполне реальной. Вероятность возникновения устойчивого экономического роста с опорой на Россию остается сравнительно мала, но не только в силу экономического давления на нее, но и в силу отсутствия внутреннего инвестиционного динамизма и существенных огрехов в государственном управлении, в том числе и связанных с кланово-коррупционным характером экономических отношений.
Как результат: интеграционная пауза в отношениях со странами Евразии, не исключая и вопросы развития ЕАЭС, целесообразна с точки зрения внутрироссийских процессов, но выглядит более чем спорной с точки зрения глобальных процессов.
Ключевым риском представляется политизация экономического взаимодействия в рамках евразийских интеграционных институтов. Это следует считать ключевым риском, которому необходимо противодействовать, даже ценой отказа от политической интеграции на данном этапе. Евразия должны оставаться пространством относительно «чистого» рыночного взаимодействия.
Иными словами, Россия стоит перед сложным выбором относительно дальнейшей стратегии в интеграционных процессах: либо пойти на среднесрочную интеграционную паузу, решая вопросы своих взаимоотношений с внешними силами и встраиваясь в обновленные глобальные механизмы экономического роста, либо же продолжить интеграционные усилия, сделав ставку на их качественное углубление и поставив стратегическую задачу превращения ЕАЭС из торгового блока в интеграционное объединение, сориентированное на реальный сектор экономики.
Обратимся к тому, насколько заявленные Президентом России В.В. Путиным приоритеты социально-экономического развития России стыкуются с теми задачами, которые, очевидно, стоят перед странами Евразии. Таких задач пять:
- Создание условий для среднесрочного инвестиционного процесса в России и тех пространствах, которые Россией контролируются. Это означает реальную потребность в расширении оборота финансово-инвестиционных инструментов, которые выпускает России. А Евразия становится естественным пространством для такого оборота. Вопрос только в защищенности инструментов и их универсальном характере.
Единый стандарт криптовалют в ЕАЭС и Евразии в целом является одним из наиболее важных приоритетов российской политики в Евразии вне зависимости от конкретной модели, которую выберет Москва. Это фактически вопрос национальной финансовой безопасности, предотвращения возникновения вне контроля России инвестиционной «черной дыры» в Евразии, которую она не сможет контролировать.
Инвестиционные инструменты для Евразии должны быть сконфигурированы под существующую на национальных и межгосударственном уровнях финансово-инвестиционную систему, а не продвигать малореальные в сегодняшних условиях мегапроекты вроде единой валюты с наднациональным центром эмиссии.
- Развитие в России нового качественного уровня социальных сервисов, выводящих страну на новый уровень социального стандарта, особенно с точки зрения взаимодействия человека и государства.
Ключевым направлением развития социального стандарта в ближайшие годы в России станет минимизация взаимодействия между человеком и чиновником в «бытовых» вопросах. Это снимет значительную часть социального раздражения. Такая система неизбежно затронет и граждан других государств Евразии, с одной стороны, обеспечив их полную легализацию, но, с другой, разрушив привычный уклад существования в «серой зоне». Что может иметь сложные социальные последствия и создать дополнительную напряженность.
Сохранение относительно высокого социального стандарта и социальной интегрированности в странах постсоветского пространства является одним из наиболее важных условий сохранения эффективности интеграционных усилий. Россия крайне заинтересована в как минимум замедлении процессов социальной архаизации в странах постсоветского пространства, которые открывают дорогу к внедрению в социальное и политическое пространство государств региона радикальных, в том числе и религиозно-радикальных, архетипов поведения.
- Ограничение на первом этапе и сокращение на втором этапе административной ренты через борьбу с коррупцией и создание новых механизмов частно-государственного партнерства. Это направление напрямую затрагивает вопросы взаимодействия со странами постсоветского пространства, поскольку традиционно отношения были «территорией коррупции», в которую были вовлечены чиновники всех стран. Положение стало меняться только с появлением регулятивных механизмов, созданных на базе ЕАЭС. Укрепление ЕАЭС, даже в формате только торгового блока, будет однозначно способствовать решению поставленных Президентом России задач.
- Расширение возможностей для частных инвестиций граждан, создание систем «легких» инвестиций с использованием цифровых технологий и новых финансовых коммуникаций. Фактически Президент В.В. Путин поставил задачу компенсировать относительную узость рынка качеством и глубиной разрабатываемой системы.
Вопрос защищенности инвестиций, как показывает опыт постсоветских элит, является одним из важнейших. Именно этот аспект становится важным условием успешности манипулятивного воздействия на руководство страны и на элиты. Пример Казахстана и ряда других стран это более чем доказывает.
Безусловно, анонсированные Президентом РФ задачи по этому направлению прежде всего касаются вопросов включения личных финансов граждан России в эффективные, а не фиктивно-спекулятивные инвестиционные процессы. Но нельзя исключать, что подобные же меры могут быть предложены и для граждан других государств постсоветского пространства, которые работают в России. Необходим достаточно высокий уровень экономической интегрированности и взаимодействия на уровне финансовых систем.
- Разработка и апробация системы внутренних офшоров для привлечения капиталов любого происхождения извне, их легализации и инвестирования в российскую экономику, прежде всего в ее реальный сектор. И Россия может делать это без прежнего пиетета по отношению к глобальным механизмам финансовой регуляции, все больше превращающимся в инструмент манипулирования глобальной экономикой со стороны США. Здесь вопрос о взаимодействии со странами постсоветского пространства и их элитами также не является «сторонним»: инвестиционные ресурсы и возможности элит стран постсоветского пространства также являются объектом интереса России, тем более что на Западе подобные финансовые ресурсы подвергаются повышенному давлению. Россия могла бы предоставить инвесторам из стран евразийского пространства эффективные механизмы товарного или монетарного хеджирования, позволяющие эффективно реинвестировать ранее выведенные средства, в том числе и в общеевразийские проекты.
Несмотря на значительные проблемы, развитие интеграционных процессов со странами Евразии не противоречит, во всяком случае резко, приоритетам развития России на среднесрочную перспективу. Особенно с учетом поставленной задачи улучшения качества экспорта. Вопрос в том, как вписать эти приоритеты в общую структуру внешнеэкономической политики России, которая, очевидно, будет меняться. В отношениях со странами ЕАЭС целесообразно проводить политику «трех треков» (путей):
Первый: активная защита внутреннего рынка России, в особенности от манипуляций с участием третьих стран (таких как казус «белорусской рыбы» и тому подобные) с прицелом на доминирование на потребительском рынке ЕАЭС в целом при кооперативном отношении к стандартам.
Второй: формирование системы бонусов для компаний из стран ЕАЭС, в частности, государственных компаний по подключению к экспортным возможностям России на внешних рынках.
Третий: создание на базе российских финансовых институтов универсального механизма хеджирования экспортных и инвестиционных рисков в совместных проектах, прежде всего экспортных, касающихся третьих стран.
Дополнительно к этим «дорогам» странам Евразии стоит серьезно заняться выработкой новых механизмов приграничного взаимодействия, причем как на внешних, так и на внутренних границах евразийского пространства.
Желательна координация, а затем — картелизация экспортной политики России и стран Таможенного союза по некоторым для начала направлениям экспортной деятельности. Ближайшей целью России должно стать достижение относительной подконтрольности России, хотя бы в форме инвестиционного участия в интеграции экономик стран ЕАЭС и Евразии в целом в экономические процессы в других регионах и подключение к «внешним» центрам экономического роста. Если Россия не смогла предотвратить такое развитие ситуации, она должна в меру сил его возглавить, обеспечив свои интересы и использование российских форматов инвестиционной деятельности.
Стратегический подход для развития отношений со странами ЕАЭС на период относительной интеграционной паузы может быть определен следующим образом:
Конкуренция внутри России для снижения стоимости товаров и услуг для российских потребителей, кооперация в ЕАЭС с целью обеспечения благоприятных условий для общего социального развития и картелирование усилий российских поставщиков вне пределов общего экономического пространства, в экспортных поставках для обеспечения комплексных инвестиционных решений в интересах экономики.
Этот подход во многом противоположен тому, что пытаются нам навязать торговые партнеры России, в том числе и из числа стран ЕАЭС. Однако стратегически такой подход правомерен, более того — позволит сохранить наработанные позиции и превратить «интеграционную паузу» в период полноценного практического развития.
