ENGО том, что мешает утверждению современных стандартов и технологий в сборе, вывозе и утилизации твердых бытовых отходов (ТБО) и по каким причинам налаживание в нашей стране этого многоступенчатого процесса недавно привлекло внимание Генеральной прокуратуры, «Инвест-Форсайту» дал интервью старший научный сотрудник Института переходного периода им. Е. Гайдара, кандидат экономических наук Сергей Жаворонков.
Свалки в статистическом тумане
— Сергей Владимирович, согласитесь, не столь часто качество и предварительные итоги той или иной модернизации оценивает Генпрокуратура. Тем не менее в июне 2021 года ее глава Игорь Краснов констатировал «системный кризис мусорной реформы». Другой контролирующий орган, Счетная палата РФ, девятью месяцами ранее признала неэффективность Минприроды в использовании средств федерального бюджета по данной тематике. Как бы вы это прокомментировали?
— Я бы не переоценивал бы значимость таких заявлений по той простой причине, что для тех, кто на самом деле причастен к этой реформе, куда более волнующим событием стали бы не заявления (пусть даже из надзорного органа), а реальные уголовные дела. Но пока мы этого не наблюдаем.
В мусорной реформе есть проблема ее очень большого, я бы сказал, дробления. В России в настоящее время около 170 операторов вывоза и утилизации мусора, даже в одном регионе их насчитывается несколько. Нет системы отчетности; в Росстат данные об их работе если и поступают, то нерегулярно и не в полном объеме. То есть мы не располагаем достаточными сведениями о доходах или убытках сектора, о налогах, о численности занятых и т.д. Соответственно, нет надежной статистики по объемам переработанных и захороненных отходов.
Что хотят операторы? Они, естественно, заинтересованы в минимизации своих издержек, им в этом плане проще всего сделать следующее: взять у государства деньги как за переработку, но фактически мусор выкинуть на свалку. Или сжечь.
Льготы не для всех переработчиков
— Вероятно, именно сжигание вызывает наибольшие дискуссии…
— По поводу сжигания существует, можно сказать, фундаментальная политическая проблема. Она заключается в том, что правительство в 2019 году внесло весьма странные, с моей точки зрения, поправки в национальный проект по экологии. К 2024 году планировалось перерабатывать 32% отходов, а кабмин сочинил корректировку, суть которой в том, что сжигание, при котором образуется энергия, также является переработкой. Хотя в мире так, мягко говоря, не считается. Сжигание и переработка мусора — разные вещи; без учета того, сколько при этом энергии может быть выработано. К тому же нормы выработки не уточнены; никто не знает, сколько ее можно получать на одну тонну мусора. Согласно нынешнему порядку, вы ее чуть-чуть выработали, и всё, можете быть спокойны, вы уже попадаете под нормы переработки.
Строительством новых мусоросжигательных заводов в РФ занимается госкорпорация «Ростехнологии». И тут нельзя не заметить противоречия: с одной стороны, мы говорим, что все заинтересованы в переработке, а с другой — государство предоставляет «Ростеху» льготы для возведения мусоросжигательных комбинатов.
— То есть далеко не все потенциальные переработчики получают финансовые и налоговые стимулы…
— Еще отдельный пласт проблемы. Далеко не все наши переработчики мусора имеют достаточно налоговых стимулов. Опять же, много говорилось о нулевом НДС для них, он был введен таким образом, что они все равно не могут вычитать стоимость товаров и услуг, которые предприятия получили. Обещанного освобождения от налога от прибыли, получаемой от продажи вторсырья, также не случилось. Аналогично предлагалась отсрочка, как минимум лет на пять, налога на имущество на вновь построенные мощности по переработке и сортировке — также безрезультатно. Обсуждались льготы по страховым взносам и снятие транспортного налога — тоже впустую. Более того, государство упорно не хочет платить гражданам за сбор утильсырья.
В то время как вся мировая практика убедительно показывает совершенно обратную картину. Достаточно пожить несколько дней в европейской семье, чтобы понять, как строится семейное хозяйство и как в нем, в частности, сортируется бытовой мусор: далеко не все из него выкидывается. Те же пластиковые и стеклянные бутылки, алюминиевые банки не летят в поганые ведра. Их сдают в специальные пункты-банкоматы, люди получают за это какую-то «копеечку».
— Ну, бывшим советским людям не стоит, думаю, напоминать, как этот опыт худо-бедно работал — в виде пунктов приема стеклопосуды.
— Совершенно верно. Даже в сложные 90-е годы был накоплен вполне успешный опыт, когда принимали алюминиевую тару. Однако в начале 2000-х годов цены на нее не были проиндексированы; сейчас бабушки уже не собирают жестяные банки — занятие стало совсем нерентабельным. Если б сейчас хоть ненамного цена на вторсырье поднялось, то бедные люди и безработные вновь начали бы очищать окружающее их пространство от мусора — с буквальной пользой и для себя, и для всех остальных.
Мне могут возразить: в конечном счете это все равно окажется нерентабельным, но на Западе сбор пластика также нерентабелен. Но ничего страшного, процесс можно (и нужно) дотировать из государственного бюджета. У нас же почему-то считается, что субсидии могут направляться только вот этим, и без того могущественным, госкомпаниям.
«Мусорный счетчик» и отсутствие должной инфраструктуры
— Как коррелирует с положением о недопущении навязывания услуг в целом закон «О защите прав потребителей» привязка оплаты за вывоз мусора к квадратному метру жилплощади? И отдельный момент: вы, положим, уехали отдыхать на месяц или в длительную командировку и вообще не выкидывали мусор, поскольку его просто «не производили» в квартире; а платеж за мусор вам все равно приходит.
— Есть такое противоречие, наглядно проявляемое в контрасте с тем же нормированием потребления газа, холодной и горячей воды или электричества. Сложно, конечно, будет поставить каждому жильцу счетчик производимого им мусора. Привязывать такие платежи, на мой взгляд, надо не к квадратным метрам, а хотя бы к количеству граждан, зарегистрированных в квартире или доме.
— Счетная палата РФ предъявила претензии к операторам еще и по поводу отсутствия необходимой инфраструктуры — иначе говоря, появление строки в платежках за ЖКУ мусорными компаниями было пролоббировано, а на чем и как должны утилизироваться ТБО — вопрос остался открытым. Не было бы разумным вернуть на муниципальный уровень весь этот процесс, как было еще в нулевые годы, а не выстраивать громоздкую федеральную вертикаль в форме государственной корпорации — с подчас несколькими операторами в одном регионе?
— Госкорпорация «Ростех» отвечает в основном за сжигание отходов; у нее есть подразделения, специализирующиеся на переработках, но они функционируют пока в незначительном объеме. По муниципалитетам — да, я отчасти могу согласиться; но надо понимать, что в силу особенностей сегодняшней налоговой системы в нашей стране почти все муниципальные структуры страдают от постоянного финансового дефицита. Они очень зависят от региональных бюджетов, а те в свою очередь — от федеральных субвенций. Ведь регионов-доноров у нас наберется буквально полтора десятка.
Если бы был по-настоящему организован учет переработанного мусора, тогда можно было бы смело передавать эти функции муниципалам, исходя из того, что государство будет помогать им по определенному тарифу: вот вы собрали тонну мусора, она стоит столько-то; полтонны стоит, соответственно, в два раза дешевле. Но нельзя махнуть рукой и сказать, как часто у нас любят делать на уровне федерального центра: а давайте дадим больше полномочий губернаторам и мэрам — пусть еще и все хлопоты с мусором лягут на местный уровень! У них и так денег не хватает, а «мы и это на них еще навесим». Можно передавать муниципалитету, условно говоря, мусорный мандат. Но его действие должно финансироваться федеральным бюджетом.
— Вся ли здесь проблема в неналаженности раздельного сбора мусора — несмотря на многолетнюю рекламу этого способа, в том числе исходящую из государственных структур?
— Надо признать: технологии переработки, включающие сортировку, не такие уж дешевые. Но государство через те же выплаты гражданам за сбор вторсырья всю цепочку мусорной переработки вполне могло бы регулировать. В ЕС принята директива, согласно которой к 2035 году на его территории будет производиться захоронение не более 10% коммунальных отходов. Сейчас показатель колеблется по разным странам в пределах 20–25%. Но в Европейском союзе мощности по утилизации уверенно наращивают. В Германии практически уже половину отходов превращают во вторичное пользование, в США показатель равен приблизительно 35%.
А в России до сих пор огромное количество отходов вывозится на полигоны, по-русски говоря, на свалки. Только 5% мусора перерабатывается, а остальная часть (в соотношении примерно пополам) либо сжигается, либо складируется на этих полигонах. Причем есть серьезные подозрения, что немалая часть отходов, за которые люди получают платежки как за услугу раздельного сбора, оказывается в конечном счете на помойках. Вы наверняка видели в Москве и других городах: во дворах стоят баки, окрашенные в разные цвета, для отдельного сбора, но приезжает огромный мусоровоз и тут же сваливает из них все в общую кучу и увозит. Другая же значительная часть ТБО прямиком идет в печь, и тут надо еще крепко задуматься, в каком случае возникает больше экологических угроз: от формирования смрадных полигонов в загородных зонах или от сжигания несортированного мусора.
— В этой связи проблема израсходованного пластика одинаково значима — и при формировании таких свалок, и при термическом уничтожении.
— В Европе пластик прессуют и изготавливают из него разнообразный ширпотреб: стулья, посуду, те же мусорные контейнеры, урны. Измельченный пластик хорошо пригождается, когда его добавляют в асфальт для повышения качества дорожного покрытия. Есть еще одна инновация: серебристым порошком из пластика можно покрывать различные металлические предметы, делая их таким образом стойкими к коррозии. И на Западе утилизация убыточна (во всяком случае — пока), но без особых коллизий дотируется госбюджетом.
Разумеется, там отдают приоритет, в отличие, увы, от нашей практики, переработке, но никак не примитивному сжиганию: полиэтилентерефтолат, основной компонент пластиковой тары, при горении выделяет диоксин, являющийся агрессивным канцерогеном. При этом существует не сегодня испытанный метод пиролиза, известный и отечественным специалистам, внедрение которого в нашу индустрию вторсырья неоправданно тормозится. Он основан на бескислородном сжигании органических отходов в специальных печах. По сути физического процесса это и не сжигание, собственно, а разложение на частицы. Кроме того, что такие технологии почти безупречны в плане отрицательного воздействия на природу (отсутствует копоть), получаемую тепловую энергию можно аккумулировать по подобию тепловых станций.
— Вице-премьер РФ Виктория Абрамченко поручила министерствам до 28 сентября 2021 года разработать дополнительные инструменты для стимулирования инвестирования мусорной реформы (имеются в виду льготный лизинг, субсидирование процентных ставок, частичная компенсация затрат региональным операторам). Минприроды со своей стороны для последних инициирует еще большие налоговые льготы. У вас нет впечатления, что как только дело касается мусорных преобразований, у различных инстанций активизируется «бизнес на бюджете»?
— Озвученные вице-премьером предполагаемые налоговые льготы — это абсолютно правильно, но вот Минприроды к тому же требует еще увеличить экосбор для компаний. Причем в размере от десятков процентов до кратных пропорций в зависимости от вида отходов. Это предложение продуманным и полезным я бы никак не назвал. У федерального бюджета сейчас и так профицит, здесь никакой кризисной ситуации нет, в отличие, замечу, от множества предприятий и частных лиц, которые серьезно пострадали от пандемийных ограничений.
Так что мера, предлагаемая правительством, своевременная, но ее необходимо детализировать, целесообразно применять подход по условной схеме «рубль за килограмм». Если речь идет о гражданах, этот принцип можно именовать как подушевой или, если можно так назвать, «покилограммный». А предприятия не просто должны просить: «дайте нам денег, какие мы хорошие», а точно указывать: мы переработали, предположим, 10 тонн, и нам потребуется 10 миллионов. То есть речь идет о пропорциональности размера дотаций к объемам переработанного мусора.
Беседовал Алексей Голяков
