ENGЭкс-мэр столицы Юрий Лужков уже 7 лет активно занят фермерством в Калининградской области. Он уверяет, что это — его попытка понять, что происходит с сельским хозяйством в стране, его личный полигон для решения экономических задач России. «Инвест-Форсайт» побывал в хозяйстве Юрия Михайловича и записал не только его рассказ о стратегии выстраивания схемы хозяйствования, но и выводы о том, что же сегодня мешает фермерам развиваться успешно.
— Юрий Михайлович, расскажите, пожалуйста, коротко: что из себя представляет ваше хозяйство?
— Наше хозяйство расположено на пяти участках близ городка Озерки в западной части Калининградской области. У нас 5000 га земли, зернохранилище (вообще-то, правильно это называется кормозаготовительная станция — КЗС), свой парк сельскохозяйственных машин, элеватор… Сегодня у нас работает порядка 120 человек, все — местные. Зарплата — немного выше средней по району, «серых» схем не терпим. Дополнительно есть разные виды помощи людям — нечто вроде соцпакета. Работаем по нескольким направлениям. Поначалу это был только конезавод «Веедерн» (сейчас у нас порядка 62 чистокровных лошадей), потом стали потихоньку сеять зерновые, разводить овец… Когда только начинали, все было в достаточно запущенном состоянии: землю, чтобы начать на ней сеять, надо было сначала вернуть в пригодное для сельскохозяйственных нужд состояние — на полях была поросль кустарника. А здания усадьбы конезавода мы до сих пор еще не закончили восстанавливать.
Мы сразу занялись разведением овец. Закупили романовских — они лучшие. Отара у нас вся чипированная, каждый ягненок заносится в компьютер, тщательно следим, чтобы скрещивались не «родственники». Главное, ради чего мы разводим овец, — порода, в России практически утрачено животноводство этого вида. Ну и шерсть. Немного продаем на мясо. Сейчас мне даже трудно выделить самое главное направление нашей работы. Пожалуй, это все же зерновые.
Главная наша гордость — гречиха. Мы ее сажаем на площади в 1750 га. Еще несколько лет назад гречиху в области вообще не выращивали. Мы попробовали, получилось. Теперь, впрочем, уже многие в регионе сажают эту культуру; регион практически полностью обеспечивает себя гречкой. Но никто, кроме нашего хозяйства, в Калининградской области ее не перерабатывает. Наши мощности позволяют полностью обеспечить переработку гречки для потребностей региона. Некоторые фермеры для этих целей везут свой урожай к нам, а другие переработкой не занимаются и сразу продают гречиху в Латвию.
Элеватор достался нам, можно сказать, в нагрузку: когда мы приобретали здесь участки земли, пришлось взять и это полуразрушенное здание. Несколько лет мы приводили его в порядок. Это еще немецкий элеватор 1901 года постройки. Многое оставили — выключатели, к примеру, тут еще крупповские и прекрасно работают. Тут же, на элеваторе, мы разместили и цех по производству гречки (крупы) из гречихи (зерна). Смотрите, что мы тут делаем. Предварительно гречиху сортируем в КЗС и только потом привозим сюда. Здесь, на элеваторе, она еще раз сортируется воздухом: крупная быстрее падает, мелкая летит дальше. Потом откалиброванная гречка поступает в аппарат, который подготавливает ее к обрушению. Аппарат воздействует на зерно паром высокого давления (пар поступает из двух котлов, которые запитываются шелухой гречихи). Пропаренная гречка должна высохнуть. Она уже слегка подраскрылась, но еще не освободилась от своей шелухи. Окончательная ее очистка происходит в крупорушке (это, по сути, главный аппарат, наша гордость, он обошелся хозяйству в 10 млн рублей, но это того стоит), где проходит через специальные вальцы, которые сдирают с нее шелуху. В итоге получаем гречку, шелуху и так называемый продел — измельченные зерна гречихи, которые слегка подломаны. Все идет в дело. На элеваторе работают три человека, этого вполне достаточно: тут все механизировано.
— Что еще выращиваете, кроме гречихи?
— Выращиваем также пшеницу. Кукурузу пробовали, но она тут плохо родится. В этом году (кстати, впервые за 7 лет) из-за погоды были большие трудности с уборкой урожая. И все равно у нас он очень приличный — собрали более 10 тыс. тонн зерновых. Причем мы вырастили пшеницу не фуражную, а продовольственную. Конечно, выращиваем и фуражную пшеницу — это легче, но она и дешевле. Сеем ячмень и рапс. Часть земли занята в хозяйстве под луговодство. Это направление я считаю исключительно важным; луговодством мы занимаемся по науке: одни травы высаживаем для корма лошадей, другие — для коров, третьи — для овец. Мы делаем качественное сено. И я очень горжусь тем, что по урожайности сена мы приближаемся к европейскому уровню — 10 тонн с га. Сеном обеспечиваем все поголовье овец на зимний период, развивающееся поголовье коров и, конечно, лошадей. И еще остается на продажу.
— А грибы?
— Грибы — новое для нас направление. Мы давно присматривались к выращиванию шампиньонов… Стали изучать литературу и поняли, что есть две причины выращивать не шампиньоны, а именно вешенки. Первая — эти грибы выращиваются на соломе. Вторая — вешенки намного полезнее, чем шампиньоны, они на втором месте по ценности после белых грибов. Мы с директором хозяйства Тимуром Шогеновым специально съездили в одно небольшое частное хозяйство по выращиванию вешенок — посмотреть, как там все устроено… И начали создавать собственное производство. Чтобы получить хороший урожай вешенок, надо было сделать несколько важных вещей.
Первое — научиться выращивать собственный мицелий. Это очень тонкая вещь. Я бы сказал, филигранная работа. Мы ее освоили. Мицелий вешенок выращивается на зерне, которое у нас свое. Второе — создать технологию по формированию мешков, в которых размещается мицелий. Тут очень важна солома. Для вешенок требуется чистейшая — если солома хоть чуть испорчена, грибы не растут. Создали цех, где идет измельчение соломы, ее пропарка, охлаждение, затаривание в мешки и перенос еще в один цех, где проращивается мицелий. Надо сказать, проращивание мицелия происходит совсем в других условиях, чем проращивание грибов. Когда мешок становится белым — это означает, что проросло мощное поле мицелия и его пора переводить в иные температурно-влажностные условия. Цикл выращивания вешенок небыстрый. Проращивание мицелия идет 10-12 дней. Потом еще 30 дней идут три стадии вызревания грибов. С каждого мешка получается несколько волн урожая. В первый этап мы получаем порядка 4 кг грибов с мешка, потом урожайность, кончено, падает. Я ставлю задачу по мощности выйти на 90 т в год. После того, как собрали все грибы, мешки идут в дальнейшее использование. Их перемещают в пеллетный цех (это тоже у нас новое направление), из содержимого делаются пеллеты.
— Что это такое?
— Прекрасная добавка в корм для животных, замечательное удобрение и качественное биотопливо. Мы уже отказались от электрических систем отопления, от жидкого топлива, которое раньше использовали. Теперь все — подчеркиваю, все — строения нашего хозяйства обеспечиваются теплом с помощью пеллет. Как отапливать пеллетами? Есть специальные печки, которые управляются с помощью компьютера — поддержание заданной температуры происходит автоматически, истопник не требуется. Наша экономия от использования такой системы отопления без учета стоимости оборудования — пятикратна. Сопоставить стоимость отопления пеллетами, дровами, газом или электричеством каждому придется самому. Средняя цена тонны пеллет — 5600 руб., на зиму для отопления дома площадью 60-70 кв. м нужно не меньше 8 тонн.
— Насколько я знаю, вы и сыр делаете?
— Уже закупили оборудование, даже сделали пробную партию, и приостановились: для производства сыра требуется молоко высокого качества, сейчас мы заняты формированием стада, способного давать такое молоко. Что касается оборудования — сейчас многие занялись производством сыров, но покупатели жалуются: и вкус не тот, и качество хромает. Дело в том, что, кроме качества молока, в сыроварении очень важно поддержание определенных температурных условий для правильного созревания сыра. Российское оборудование, конечно, дешевле, чем немецкое, голландское или словенское. Но я в итоге купил произведенное в Словении: российские производители не гарантируют способность поддерживать и регулировать температуру на уровне десятых долей градусов. А если она регулируется с отклонением даже в таком крошечном диапазоне, получаешь совершенно другое качество сыра.
— Молоко для сыроварения свое?
— У нас есть небольшое стадо (около 100 голов) местных коров. Для производства качественных сыров это не подходит. Поэтому мы закупили в Германии 62 молодых «заряженых» симментальских коров. Я хорошо знаю эту породу: закупал их, когда я был мэром Москвы и мы реализовывали программу организации здорового детского питания в школах и детсадах.
Симменталы — хорошая порода, сбалансированная, мясомолочная. В будущем я планирую организовать и племенное разведение симменталов. Это серьезное направление, будем постепенно увеличивать их стадо до 200 голов. Почему именно до 200? Это оптимальное для наших мощностей поголовье. Сейчас у нас рождаются телята, и молодые коровы постепенно раздаиваются. Так что скоро будем начинать массовое производство мягких сортов сыра. Технология, которую мы купили, позволяет производить и твердые сорта, но мы начнем с мягких — они быстрее созревают. Такой вот расклад.
— Как справляетесь с продажей урожая?
— Признаюсь, дело нелегкое. В этому году, как я уже говорил, мы вырастили не фуражную пшеницу, а продовольственную. Она дороже ценится. Но надо понимать: в Калининградской области лишь одна структура закупает продовольственную пшеницу; по сути, это монополист, который диктует правила… Фуражную же закупают несколько структур, в том числе хозяйства. С ними работать намного надежнее, и теперь мы подумываем о том, чтобы вовсе отказаться от выращивания продовольственной пшеницы.
— В целом ферма прибыльная?
— Надо понимать, что в сельском хозяйстве таких прибылей, какие присутствуют, скажем, в нефтяном бизнесе, просто не существует. Если у тебя принимают урожай хотя бы на рубль дешевле оговоренного, а ты поставляешь 4-5 тысяч тонн, это оборачивается серьезными убытками для хозяйства. Сельхозпредприятия (в том числе наше) по многим направлениям работают внатяг — либо вовсе без прибыли, либо получая минимальную прибыль, которая не дает возможности этим хозяйствам развиваться в полную мощь. Нередко фермеры и вовсе работают в убыток. Нам остро нужна стабильность — фермер и так зависит от многих факторов, на которые повлиять не в силах (одна погода чего стоит), зачем добавлять ему проблем? Если есть покупатель фуражного зерна, который заключит с нами договор даже накануне посевной, о том, что он будет у нас принимать урожай по определенным ценам, для нас это уже определенная стабильность. Мы это, конечно, только приветствуем.
Если говорить об остальной нашей продукции, мы ее продаем по-разному: в магазинах, ресторанах, на рынках. К примеру, наша гречка продается в магазинах и на рынках. Возможно, ваши читатели видели публикации о том, как только что назначенный временно исполняющим обязанности губернатора Антон Алиханов посетил наше хозяйство, мы ему сказали, что наша гречка продается на рынке, он туда сразу поехал и купил пару килограммов крупы. Там я рассказал ему про игры монополистов по закупке продовольственной пшеницы. И что такой монополизм — вещь совершенно недопустимая. Не знаю, как будет решаться эта проблема, но с гречкой мы ведем классическую линию завоевания нашей ниши на рынке, а именно: продаем нашу гречку дешевле, чем иные поставщики, которые привозят ее сюда из других регионов. Это одно из наших преимуществ при конкуренции.
— Но это же демпинг!
— Речь идет не о демпинговании, а о борьбе за покупателя. Это разные вещи. Демпингуют крупные фирмы — для того, чтобы вытеснить конкурентов и поднять в итоге цены на свою продукцию. Временно опускают, конкуренты из-за этого лишаются рынка, а те, кто демпингует, став монополистом, поднимают цены. Вот такой способ поведения — классический демпинг. Мы такой игрой цен заниматься не собираемся. Мы опускаем цены ниже конкурентов. И после освобождения рынка от приезжих конкурентов цены не поднимаем. Конечно, нам это менее выгодно. Но это экономика.
Кроме того, мы поставляем нашу гречку в военные части и на флот. Постепенно это направление реализации становится более стабильным. Я думаю, его надо расширять. Поначалу тоже дело было непростое. Когда мы впервые предложили военным свою крупу, обнаружилось, что продукты им поставляют несколько гражданских фирм, которые отнюдь не спешат расстаться с позицией монополиста. Оказалось, что более дешевый качественный продукт, который не надо возить издалека, не вызывает интереса. Потом нам удалось договориться.
— Что еще удается продать?
— Продаем вешенки, покупают их очень даже неплохо. В планах — продавать грибы не только свежими, но и замороженными. Еще идея — сушить их, измельчать и продавать как основу для приготовления соусов. Продаем и пеллеты — соседнее крупное хозяйство закупает их для подкормки животных, много заказов из Польши, Прибалтики — туда мы их продаем уже как биотопливо. С нынешнего урожая гречихи мы произвели 800 тонн пеллет. Кроме того, пока мы ждем, когда у нас разродятся коровы и будет достаточно молока для сыроварения, и его продаем. Например, один фермер каждое утро присылает свою машину за нашим молоком. Думаю, он покупает молоко не только у нас, но и у других, разливает по бутылкам и продает по более умеренным ценам, чем в магазинах. Конечно, было бы выгоднее продавать молоко напрямую. Но тут я оставляю экономику побоку: я заинтересован в поддержке этого фермера, потому что мечтаю, чтобы здесь, в Калининградской области, было развитое фермерское хозяйство. Каждое — со своей специализацией.
Не все измеряется деньгами. Неподалеку от нас расположено хозяйство, которое «приобретает» у нас солому. Когда идет комбайнирование, можно резать солому (и тогда она распределяется по полю как удобрение — очень полезная вещь для земли), а можно не резать — тогда она идет на корм скоту. Мы договорились с этим хозяйством, что мы свою солому резать не будем, а они станут ее убирать: 70% собранного идет им, 30% — нам. У нас на этой соломе, кстати, грибы выращиваются.
Беседовала Елена Скворцова
