ENGЗамедлившийся в первом полугодии 2020 года глобальный венчурный рынок во втором вновь начал набирать скорость и уже в июле-сентябре вырос на 40% в сравнении с апрелем-июнем. Компании продолжили выходить на IPO (начинают публично торговаться на бирже), российские стартапы привлекают десятки миллионов долларов от иностранных инвесторов и масштабируются. Выходу российских стартапов на мировые рынки (в частности, американский) способствует компания Starta Ventures, создавшая акселератор в Нью-Йорке, а также имеющая образовательный коворкинг и собственный инвестиционный фонд. О том, где и почему стоит развиваться отечественным проектам, зачем нужна пре-акселерационная программа в онлайне и какие стартапы могут получить финансирование от фонда, рассказал Алексей Гирин, управляющий партнер и основатель Starta Ventures.
Образовательный и инвестиционный вектор Starta Ventures
— Чем занимается Starta Ventures? С какими проектами вы работаете?
— Starta Ventures специализируется на инвестициях early stage (на ранних этапах развития проекта). Мы формируем свою проприетарную воронку и свой поток проектов. Основной элемент воронки — наш акселератор, куда мы отбираем порядка 30 компаний в год и делим на 2 батча (группы). Сейчас они проходят акселерационную программу в гибридном режиме (из-за мировой ситуации): онлайн и офлайн в Нью-Йорке.
У нас также есть бесплатная пре-акселерационная онлайн-программа, после которой избранные стартапы (один из ста) попадают в акселератор. Есть поток проектов, которые мы можем отслеживать на самых ранних стадиях; лучших из них приглашаем в нашу акселерационную программу. После ее прохождения в часть проектов мы инвестируем из фонда Starta Ventures вместе с нашими постоянными соинвесторами.
Если говорить о цифрах, то наверху воронки у нас больше 1500 стартапов в год, из которых 600 проходят бесплатную онлайн-программу акселерации, 30 попадают в гибридную программу в Нью-Йорк. Из этих 30 мы выбираем ежегодно пять-шесть, в которые инвестируем из фонда. Естественно, не сразу, а в течение года после прохождения программы. Получается, в среднем из 1500 проектов, которые попадаются нам на глаза, мы инвестируем примерно в 0,3%. Мы вкладываем средства в более поздние компании в Америке. В них удается входить благодаря моему партнеру, Сержу Милману, который является GP Starta.
Но основной фокус направлен на стартапы ранних стадий, на формирование проприетарной воронки. Основная идея в том, что мы зарабатываем на разности стоимости компании до и после приезда в США: рост выручки на рынке США прямо пропорционально коррелирует с ростом оценки компании. Однако мы как фонд по-прежнему часто имеем возможность инвестировать по тем оценкам, о которых мы договорились на этапе попадания компании в нашу акселерационную программу.
— По какому критерию вы выбирали проекты и какие уже проинвестировали?
— Компании, в которые мы инвестируем из основного фонда, можно условно разделить на две части. Первая — проекты, прошедшие акселерационную программу. Из них в среднем 15–20% получают инвестиции от фонда или наших партнеров. Эти компании, как правило, должны обладать следующими критериями: market fit (соответствие продукта ожиданиям ЦА), execution (уровень, эффективность) фаундеров и команды, инвестиционная привлекательность. Три критерия крайне важны на ранней стадии; их положительная оценка — сигнал для того, чтобы инвестировать в стартап. А так как эти компании — выходцы из нашего акселератора, у нас есть возможность наблюдать за их прогрессом на протяжении какого-то времени: как во время программы акселерации (три месяца), так и после. Традиционно мы инвестируем в течение 9–18 месяцев после прохождения программы, когда срабатывают три основных триггера.
Если говорить про вторую часть сделок — в основном это инвестиции в американские компании, в которые у нас есть возможность войти благодаря нашему нетворкингу. Важным критерием в этих компаниях является наличие лид-инвестора, сильной команды, хорошего трекшена (как команде удается претворить в жизнь бизнес-модель) и большого рынка.
— Несколько лет назад был запущен ваш первый акселератор в США. Трудно ли это было сделать и что изменилось с того времени?
— Конечно, было трудно. Во-первых, потому что любая история запуска в какой-то степени напоминает авантюру. Была необходимость показать портфельным компаниям, что выходить в Америку — это не так сложно, что издержки не такие большие, как многие думают, что при правильном подходе можно проверить гипотезы, что-то поменять в продукте, получить первый трекшен за довольно короткий промежуток времени и с небольшими ресурсами. С этим посылом я высадился в Нью-Йорке, чтобы показать пример своим стартапам. Я пригласил их в программу, которую мы специально для них подготовили. Позднее она переросла в полноценную акселерационную программу.
Самое сложное, наверное, было адаптироваться мне и моей семье к условиям жизни, к другим бизнес-реалиям. Здесь все работает иначе. Я в Нью-Йорке не обладал абсолютно никакими связями, все пришлось строить с нуля. Это как высадиться на Луну. Наша программа тоже сильно изменилась. Отчасти в силу рыночных причин: выросло число акселераторов, повысились требования к ним, конкуренция за стартапы стала намного жестче. В целом программа всегда меняется в соответствии с запросами рынка. Мы смотрим, какие болевые точки есть у фаундеров при выходе в США, делаем упор на интеграцию в комьюнити, предоставление необходимых связей, помощь в преодолении страхов и барьеров — прежде всего коммуникационных. Основное изменение в том, что мы лучше стали понимать, чем помочь стартапам.
— Что в себя включает образовательное направление Starta и как оно работает?
— Все началось с адаптационной программы для наших текущих портфельных компаний первого фонда. Постепенно она переросла в основной пайплайн, так как мы работаем со стартапами, которые хотят выйти на международный рынок и преодолевают какие-то барьеры ради этого. Они сами ищут возможности, решают визовые проблемы, жилищные, транспортные, прилетают в Нью-Йорк, показывая высокий уровень стремления развиваться на глобальном рынке. После этого мы можем их проинвестировать.
Сначала была классическая акселерационная программа с коучами и менторами. Постепенно мы наращивали опыт в обучающих процессах, увеличивали объем контента и понимание его актуальности. В прошлом году была запущена акселерационная программа в онлайне. В нее мы постарались вместить все знания, которые реально получить онлайн: какие-то базовые вещи, касающиеся юридических, налоговых вопросов, первичных коммуникационных, маркетинговых советов и так далее.
Основная ценность, конечно, в офлайновой части. Упор делается на communications skills (навыки коммуникации) — их мы развиваем на базе решения задач по всему спектру проблем, которые есть у стартапа в маркетинге, бизнес-девелопменте.
Как естественное продолжение всей образовательной истории появилась School of С. Это школа для менеджеров уровня C, для стартапов и их кофаундеров, для людей, у кого еще нет своего стартапа, но есть желание и потенциал его создать, развивать. Им просто нужна точка входа в этот мир: точка, где найдутся кофаундеры или стартап, к которому можно присоединиться. Также School of С позволяет открыть двери к американскому нетворкингу, попробовать себя в новых ролях, на С-level позициях. Это достигается через инновационный подход к обучению, который мы применяем.
Состояние венчурного рынка и его тенденции
— PitchBook рассказывает, что восстановление венчурного рынка в США началось еще в мае 2020 года. Это связано с поддержкой государства? И в каком состоянии находится российский рынок?
— Государство если и влияет на это, то косвенно. В США с высокой вероятностью рынок вверх подтолкнула программа Stimulus check: люди сидели дома и получали доход в виде стимулов-чеков. Это открыло возможность не думать о ежедневном заработке, у них освободилось время: они смогли реализовать давние задумки. Или кто-то увидел новые возможности, связанные с ковидом, и стал их воплощать. Либо же просто появилось много свободного времени и желание самореализоваться. Поэтому государство могло стимулировать взрывной рост стартапов только так, косвенно.
В России тоже появилось достаточно много новых стартапов, но это вполне объяснимо: какие-то старые рыночные механизмы перестали работать, запустились новые. Это всегда, с одной стороны, убивает большое количество предыдущих стартапов и высвобождает энергетику фаундеров или предпринимателей для создания новых. С другой стороны, новые возможности тоже стимулируют к созданию большого количества новых стартапов для реализации идей, которые порождают такие большие социальные и бизнес-сдвиги.
— Только в первом полугодии число инвестиций в стартапы в России уменьшилось на 43% по сравнению с таким же периодом 2019 года. Это самый катастрофический сценарий, или могло быть еще хуже?
— По итогу года мы увидим цифры приблизительно такие же, как по предыдущему. Потому что, действительно, инвестиционная активность на венчурном рынке резко упала в первые месяцы после пандемии, но вместе с тем она образовала навес из нереализованных, незакрытых сделок и неразмещенных денег; все это закрывается и размещается в третьем-четвертом квартале. Я не ожидаю драматического падения цифр по инвестициям, потому что все они должны быть отыграны во второй половине года.
— За последние 11 месяцев размер инвестиций в российские стартапы сократился на 30%, при этом в последние годы наблюдался исключительный рост показателей. В чем причины падения?
— У многих в начале пандемии разрушились традиционные устойчивые бизнес-модели, денежные потоки. Люди в целом были напуганы. В период потрясений люди скорее склонны к сохранению денег, чем к новым инвестициям, поэтому на рынке было меньше инвестиционной активности и инвестиционных денег. Как минимум с марта по июнь рынок находился в состоянии страха и замирания, хотя уже в мае-июне мы видели, как он медленно пытается восстанавливаться. Скорее всего, итоговые цифры по году будут ниже, но, опять же, второе полугодие покажет существенно более высокие показатели, чем первое.
Господдержка и выход на мировые рынки
— Для IT-компаний с 1 января снижены страховые взносы до 7%, а налог на прибыль — до 3%. Смогут ли такие меры поддержки помочь им?
— Безусловно, меры поддержки им помогут. Налог на прибыль — не основная проблема для early stage стартапов, потому что, как правило, прибыли нет, стартап развивается за счет денег инвесторов. Если переводить на финансовый язык, он покрывает убытки за счет денег инвесторов, чтобы расти быстрее рынка, поэтому налог на прибыль, наверное, стартапы не сильно волнует. А вот снижение нагрузки на фонд оплаты и самих налогов — безусловно, хорошая поддержка.
— Сегмент массового инвестирования в России развит слабо. На Московской бирже сектор технологических компаний имеет менее 1%. Инвестировать в рискованные проекты сегодня могут только очень богатые люди. Возможны ли изменения в ближайшем будущем?
— Starta активно развивает соинвестирование с бизнес-ангелами или просто частными инвесторами, у которых есть потребность в инвестировании и желание вкладывать средства в венчур и технологический сектор. В прошлом году мы увидели взрывной рост интереса к этому сектору, большой приток совершенно новых людей, которые до того никогда не вкладывали в технологические стартапы. Есть достаточное количество людей, которые готовы инвестировать чеки на сумму около $20 тыс., причем не один раз в год, а делая до 4–6 раз. Тренд будет только усиливаться через различные ангельские клубы, синдикаты и прочих профессионалов рынка, у которых есть определенный пайплайн сделок и экспертиза. Этот сегмент будет расти очень быстро, возможно, даже быстрее, чем инвестиции от институциональных фондов.
— За последние годы мы не раз слышали о кейсах успешных выходов на американские и европейские рынки. Во многом причины этому — открытость экономики США и насыщенность их рынка. А другие мировые рынки доступны российским компаниям?
— На самом деле мы слышим об успехах компаний с российскими фаундерами на многих глобальных рынках, не только на американском. Это связано именно с тем, что уровень знаний, проникновения, интеграции наших фаундеров в мировую экономику стал выше. А венчурный рынок получил больше развития, на нем стало больше денег и профессиональных инвесторов, которые выступают проводниками связей, знаний, каналов, помогают развиваться стартапам на мировых площадках.
Конечно, американский рынок наиболее перспективный, потому что это 350 млн человек в одном правовом поле, в одной экономической системе, с одной валютой, языком, более-менее единым регулированием. Теми же преимуществами обладает Канада.
Если брать другие рынки, европейский сильно фрагментирован. Например, нельзя, выведя B2B-компанию в Германию, автоматически получить клиентов и пользователей из Франции. На азиатском рынке аналогичная история: рынки в Юго-Восточной Азии и Малайзии отличаются от рынка Индонезии, Сингапура и других.
Континентальный Китай — вообще отдельный мир, куда даже крупные американские компании выходят либо через партнерства с местными фондами, либо через сотрудничество с местными лидерами. Мы все знаем много историй, как Google и другие корпорации уходили из Китая.
Думаю, самый перспективный рынок — конечно, американский: больше всего денег, наиболее развит, здесь клиенты привыкли платить. Но если говорить про какие-то быстро развивающиеся истории в отдельных нишах, Африка — очень интересный регион, перспективен Ближний Восток.
— Госдума рассматривает законопроект о стимулировании инвестиций в малый и средний бизнес. Как это отразится на компаниях?
— Надо будет смотреть, какие стимулирующие меры они предложат. Хотя в целом здесь намного важнее работать с административными барьерами. Не думаю, что любые меры экономического характера могут сильно повлиять на рост предпринимательской активности, создание новых малых бизнесов. Уверен, в первую очередь здесь играет роль бизнес-климат, снятие административных барьеров давления со стороны правоохранительных органов, более прозрачная история со стороны судебной системы. Обязательно надо работать в этом направлении, чтобы бизнес развивался активнее.
Беседовала Кристина Фирсова
