Возобновление второй волны пандемии вновь актуализировало вопрос последствий COVID-19 для мировой экономики. Предлагаем взглянуть на проблему через призму ситуации в мировой нефтедобыче, которая во многом продолжает определять политико-экономическую ситуацию в глобальном масштабе.
Динамика современной мировой нефтедобычи определяется комплексом политико-экономических и технологических факторов. Часть из них стимулирует рост добычи «черного золота», другая — сокращение.
1. Технологические факторы роста нефтедобычи
Прежде всего это развитие и совершенствование технологий извлечения нефти, среди которых: комплекс технологий извлечения сланцевой нефти (США), технологии освоения арктического шельфа (РФ), технологии глубоководного бурения (Бразилия), разработки битуминозных песков (Канада).
Наиболее впечатляющий на сегодняшний день пример — технологический прорыв в добыче сланцевой нефти, который базируется на использовании совокупности технологических, организационных и финансовых инноваций: технологии горизонтального бурения, гидроразрыва, информационно-аналитических технологий 3D-моделирования и обработки сейсмических данных, гибкой организации парка буровых установок, инструментах финансового хеджирования ценовых рисков сланцевой нефтедобычи.
Благодаря сланцевой революции добыча нефти в США выросла с 322,6 млн тонн в 2009 году до 746,7 млн тонн в 2019 году, то есть рост находился ежегодно на уровне 8,3%. В результате мировая доля США в нефтедобыче составила в 2019 году 16,7% (РФ — 12,7%, Саудовская Аравия — 12,4%).
2. Политико-экономические факторы роста нефтедобычи
2.1. Политика «новой индустриализации», проводимой США, Канадой, Австралией, рядом европейских стран, нацелена на возвращение в страну изначального пребывания высокотехнологичных производств из развивающихся стран, прежде всего, конечно, из Китая. Экономическими основаниями такой политики являются:
- сближение структуры и объемов издержек развитых и развивающихся стран, в частности затрат на трудовые ресурсы, труд дорожает в развивающихся странах, при том что доля трудовых издержек в современном производстве сокращается;
- цифровая революция, роботизация задают новые стандарты качества, которые могут обеспечить преимущественно квалифицированные рабочие в развитых странах;
- угроза для развитых стран лишиться лидерства в НИОКР, поскольку он «последовал» вслед за производством в развивающиеся страны, а также угроза промышленного шпионажа, несоблюдения патентного и авторского права в развивающихся странах.
2.2. Значительная доля нефтедобывающих стран, не входящих в ОПЕК. Рост добычи сланцевой нефти в США, а также в других странах, не входящих в ОПЕК, ограничивает возможности организации влиять на объемы нефтедобычи и через это — на цену нефти. В настоящее время ОПЕК контролирует около 2/3 общемировых запасов нефти, 37,5% добычи и более 50% экспорта. Расширение организации в формате ОПЕК+ позволяло удерживать цену нефти в приемлемом для участников соглашения ценовом коридоре, но это дало возможность США нарастить рыночную долю. В ОПЕК+ также не вошли Канада, Бразилия, Норвегия, Катар. Всего на долю этих стран приходится 34% нефтедобычи в мире.
2.3. Еще два тренда, в перспективе стимулирующих мировые потребности в энергоресурсах: рост населения Земли, а также рост секторов экономики нового типа — фармацевтики и майнинга криптовалюты. Пока сложно точно оценить их вклад в рост энергопотребления, но, учитывая развитие ситуации с пандемией, а также рост интереса к криптовалютам в условиях мирового финансового кризиса, их доля в энергопотреблении будет увеличиваться.
3. Технологические факторы снижения нефтедобычи
Энергетический переход и рост возобновляемых источников энергии (ВИЭ) снижают потребности мировой энергетики в углеводородном топливе. В разрезе стран, активно развивающих ВИЭ, пальма первенства принадлежит Китаю, который по итогам 2019 года произвел 65,3 ГВт такой энергии. В Европе показатель составил 34 ГВт, в США — 22 ГВт. Доля ВЭИ в общем объеме производства энергии в РФ оценивается на уровне 1%, в США — 8%, Китай — 11%, а в Италии данный показатель составил 70%.
Пандемия коронавируса придала новый импульс инвестициям и развитию в ВИЭ. Причины этому: сокращение транспортных поставок нефти морем, переориентация инвестиций из углеводородного сырья в «зеленую энергетику», поскольку последняя имеет более короткий инвестиционный цикл, приносит большую отдачу, легче в передаче и транспортировке до потребителей, приносит меньший экологический ущерб и, соответственно, требует меньших затрат на восполнение. Согласно прогнозу МЭА, несмотря на трудности с восстановлением мировой экономики после пандемии, объем производимой в ведущих экономиках ВИЭ будет возрастать.
Важным фактором остается рост использования информационных технологий, особенно в части организации удаленных коммуникаций и управления, переход на удаленные формы работы в компаниях, распространение услуг фрилансеров, что получило дополнительный импульс в условиях пандемии.
4. Политико-экономические факторы снижения нефтедобычи
Наиболее мощный в настоящее время фактор снижения нефтедобычи — заключение соглашений в формате ОПЕК+. К 2016 году страны ОПЕК, прежде всего Саудовская Аравия, осознали: им все труднее регулировать мировые нефтяные цены, поскольку на их долю приходилось около 43% мирового производства нефти. При этом, как уже отмечалось, технологические инновации повышали рентабельность и расширяли добычу нефти из источников, которые ранее считались недоступными для разработки (сланцевая нефть, глубоководная нефть, битуминозные пески). В результате переговоров РФ заключила соглашение с ОПЕК. После многочисленных перипетий в начале 2020 года соглашение ОПЕК+ было пролонгировано. Следует указать и на используемый США санкционный механизм, в частности против Ирана и Венесуэлы, который, по сути, представляет действенный инструмент устранения нефтедобывающих конкурентов с рынка. Только в 2019 году из-за санкций США Ирану пришлось на 28,4% сократить добычу нефти, а Венесуэле — на 38,3%.
Итог: «Черный лебедь» COVID-19
Мировая пандемия стала своего рода спусковым крючком, придав вышеописанным факторам новый динамизм, существенно усилив одни и затормозив другие. Глобальное введение карантинных мер для предотвращения распространения болезни привело к следующему:
- сокращению, а в ряде направлений и прерыванию транспортных коммуникаций, что резко снизило авиационные перелеты, автомобильные перевозки;
- сокращению или даже остановке целого ряда отраслей и производств в национальном и глобальном масштабе, среди которых — туризм, общественное питание, фитнес, гостиничные услуги;
- опережающему росту отраслей, обеспечивающих здоровье населения, прежде всего — фармацевтики, производства индивидуальных средств защиты и дезинфекции;
- росту служб доставки и обеспечения дистанционного рабочего процесса, в частности видеоконференций, резкий импульс к росту получили системы онлайн-обучения.
Пандемия усилила тенденцию к отказу от углеводородных энергоносителей в пользу ВИЭ. Учитывая, что пандемия продолжается, предсказываются возобновление ее «волн», можно предполагать, что радикальная перестройка мировой экономической системы произойдет совершенно не по тем причинам, по которым это ожидалось: имеется в виду мировой финансовый кризис. Похоже, вирус изменит глобальный режим функционирования экономической системы, а отнюдь не доллар. Вслед за одним из ученых экономистов остается только повторить:
«На этот раз все будет иначе».