ENGЕдинственный способ не оказаться вынужденным вникать в тонкости законодательства о банкротстве — не держать в банке (любом!) вклад свыше 1,4 млн рублей. Это гарантированная сумма страховой выплаты. В случае банкротства банка получил свои деньги от АСВ (Агентство по страхованию вкладов) — и забыл обо всей истории.
К сожалению, слишком многие люди этим простым правилом безопасности пренебрегают. А потому им приходится иметь дело с Агентством, выступающим уже в другой роли, — конкурсного управляющего или ликвидатора. Спасти свои деньги — желание вполне естественное. И когда земля начинает полниться слухами о скором отзыве лицензии у конкретного банка, вкладчики совершают типичные ошибки.
Первая — попытка «размыть», раздробить крупный вклад. Нередко такой «добрый» совет дают сами работники банка. И вкладчик приводит в банк своих родных-знакомых, и одновременно с закрытием его крупного вклада открываются несколько вкладов помельче — чтобы вписывались в сумму страхового возмещения. Если подобные манипуляции совершаются незадолго до отзыва лицензии, специальная программа АСВ их легко вычленяет. В итоге таких умников относят к категории «разбивщиков» и не платят им вообще ничего: в их действиях усматриваются признаки мошенничества (как оно, собственно, и есть). Разновидность такого рода финта — перевод на вклад или карту частному лицу средств от лица юридического. В расчете на то, что «физик» получит эти деньги в качестве страховки, «а там разберемся…». Фокус тоже не проходит, легко выявляется.
Второй распространенный способ — просто снять все деньги (или крупную сумму, чтобы на вкладе осталось «под страховку»). Право вкладчика на такую операцию очевидно: это его деньги, и он волен ими распоряжаться, как пожелает. Все верно. Только не всегда. В частности, в период до отзыва лицензии, но уже после того, как у банка образовалась так называемая «картотека» (она возникает, когда банк оказался не в состоянии выполнить какое-либо платежное поручение любого клиента), в подобных операциях также усматриваются признаки мошенничества в виде использования инсайдерской информации.
Как правило, так оно и бывает. Но под раздачу попадают и обычные люди, которым в связи с какими-то жизненными обстоятельствами понадобилась крупная сумма. Ведь объявлений о том, что банк «на картотеке», не делается. Можно предположить, что даже рядовой операционист не в курсе, что банк уже одной ногой в АСВ.
В таких ситуациях АСВ, войдя в банк, просит клиента вернуть деньги обратно. А дальше рассчитывается с ним, как со всеми: миллион четыреста — страховое возмещение, все, что сверх — в рамках процедуры конкурсного производства. Понятно, что такой вкладчик возвращать деньги обратно в банк не хочет, а то уже и не может — потратил. И тут предусмотрены очень суровые меры, вплоть до взыскания через суд, включая продажу имущества.
Дело здесь не во вредности АСВ. Логика закона, которой оно руководствуется, такова: своими действиями слишком информированный вкладчик нарушает права других, менее информированных, так как снятые им средства уходят мимо конкурсной массы, из которой осуществляется расчет со всеми вкладчиками.
Понятно, что в таких случаях невозможно определить, кто инсайдер, а кто добросовестный вкладчик, которому срочно понадобилась большая сумма. Очень резонансная история развернулась в феврале этого года вокруг Татфондбанка: незадолго до отзыва у него лицензии слишком большому числу крупных вкладчиков срочно понадобились слишком большие суммы денег. Утечка информации недоказуема, но очевидна. Когда АСВ объявило о том, что будет добиваться возврата средств, поднялся большой шум. В частности, в числе вкладчиков оказался (журналисты нашли) и отец маленькой девочки, снявший большую сумму ей на операцию.
…И вот страшный сон сбылся — банк признан банкротом (в последние годы этот страшный сон сбывается все чаще). Процедура конкурсного управления длится годами, в среднем до пяти лет, бывает и до семи. Все зависит от того, каким было финансовое состояние банка накануне банкротства. Обычно — не очень. Суть процедуры — получить «с паршивой овцы» по максимуму. Агентство распродает имущество банкрота (если оно есть и находятся покупатели), оспаривает его предыдущие подозрительные сделки, взыскивает долги с его должников. Из вырученных средств формируется конкурсная масса, из которой, собственно, и производятся расчеты с кредиторами банка. Это непредсказуемо по срокам, в час по чайной ложке, без какой-либо гарантии полного возврата всей суммы вклада сверх страховки. Вкладчикам некоторых банков и за 5 лет процедуры банкротства удается вернуть лишь 2-5% от сверхстраховой суммы, в каких-то случаях выплаты достигают 17-35%, в редчайших — 100%.
Понятно, нервы у вкладчиков не выдерживают, и они совершают четвертую ошибку — начинают заваливать Агентство письмами. Помимо стандартных возмущенных, масса просто душераздирающих — с описанием болезней (и с приложением медицинских карт и снимков) и критических жизненных обстоятельств. Нет, за пристрастие к эпистолярному жанру АСВ не «накажет». Но и проку от жалостливых писем — ноль. Никаких расчетов в эксклюзивном порядке законодательство о банкротстве не допускает: все вкладчики равны, выплаты идут по мере формирования конкурсной массы и производятся пропорционально «зависшим» суммам. Популисты из числа общественных организаций и даже депутатов время от времени предлагают выделить какие-то категории вкладчиков «в порядке исключения»: например, ветеранов войны или возрастных кредиторов 90+, или кредиторов с некоторыми медицинскими диагнозами и т.д. Реалисты прекрасно понимают, что если сделать исключение, скажем, для ветеранов Куликовской битвы, то в тот же день подавляющее большинство кредиторов предоставит соответствующие документы. Поэтому при всех популистских разговорах законодатели непреклонны: права всех кредиторов равны, выплаты — пропорциональны.
Попытка разжалобить АСВ бесполезна, но хотя бы не влечет дополнительных трат. Однако некоторые «особо продвинутые» кредиторы буквально нарываются дополнительно попасть на деньги и совершают пятую ошибку. Они обращаются к юристам, чтобы те «отсудили их кровные». Юристы с превеликим удовольствием берутся составлять заявления в суды, в прокуратуру — ведь каждая страница документа оплачивается клиентом по прейскуранту. В подобных заявлениях все в кучу — и моральный вред, и нарушение банковского договора, и пени за просрочку возврата вклада, и ссылки на ГК… Но эти юристы либо неграмотны, либо недобросовестны: в вопросах, касающихся банкротства, приоритет — законодательству о банкротстве. Другие нормы не действуют.
Частные вкладчики, потерявшие сбережения сверх застрахованной государством суммы, конечно же, вызывают сочувствие. Но все-таки умеренное: ребята, если хватило ума заработать миллионы, не помешало бы подумать и о том, как их сохранить — хотя бы не тащить все в один банк (все они под ЦБ ходят…).
А вот клиенты банков-банкротов из числа юридических лиц — те просто попали. Потери компаний от банкротства банков исчисляются сотнями миллиардов рублей. И им эти средства уже никто не вернет. Напомним, в соответствии с законодательством кредиторы банка-банкрота делятся на три категории и три очереди: первая — физические лица, с которыми рассчитываются прежде всего, вторая — бывшие сотрудники банка, третья — юридические лица. Расчеты с кредиторами третьей очереди могут начаться только после полного погашения обязательств перед кредиторами предыдущих двух очередей. До этого дело почти никогда не доходит.
Большинство «юриков» смирились с ситуацией и лишь время от времени безропотно запрашивают у АСВ выписки из реестра кредиторов — им это нужно для отчетности, налоговой и проч. Но некоторые пытаются подойти к ситуации креативно. И тоже совершают ошибки.
Ошибка первая — переуступка прав требования физическому лицу, которое, по задумке компании, получит средства в качестве страховки. Ход в пользу бедных. Заключить договор цессии можно, сколько угодно и в чей угодно адрес. Однако очередность требования к банку от этого не изменится — как была третьей, так и останется.
Ошибка вторая — попытка оспорить очередность, апеллируя к тому, что средства юридического лица принадлежат физическим лицам. Обычно такие аргументы приводят профсоюзы, садовые товарищества и жилищные кооперативы, общества ветеранов и проч. Это тупиковый путь: по закону все юридические лица относятся к категории кредиторов третьей очереди вне зависимости от источника формирования средств.
Ошибка третья — попытка консолидироваться с другими «потерпевшими» с тем, чтобы через комитет кредиторов оказывать влияние на процедуру конкурсного производства. Обычно нанимают представителя из числа юридических компаний. И тут проблема — в совокупной сумме требований, которые удастся консолидировать. Дело в том, что после выплат страховых возмещений вкладчикам крупнейшим кредитором банка-банкрота становится… АСВ. Требования Агентства — ровно на совокупный объем выплаченной страховки — устанавливаются в первую очередь кредиторов. Это не отечественное изобретение, это мировой опыт. Логика проста: страховой фонд, из которого АСВ (и его зарубежные аналоги) осуществляет выплаты, не резиновый, «дыры» от выплат нужно восполнять, чтобы было из чего расплачиваться со вкладчиками следующего банкрота. Так что самые крупные требования к банкроту — у АСВ. Соответственно, самый весомый голос в комитете кредиторов (а «вес» голоса определяется пропорционально сумме требований) — у него же.
До сих пор «переплюнуть» АСВ по объему консолидированных требований не удавалось никому.
Автор: Марина Тальская
