В Европе вновь активно заговорили о необходимости введения единого налога на финансовые операции (Taxe sur les transactions financières (TTF)). Чем это грозит финансовым учреждениям? Есть мнение, что им стоит опасаться нового налога, и наоборот — континентальная Европа расстилает красную дорожку в ожидании финансовых потоков из Туманного Альбиона.
Старые дебаты
Рассуждения с высоких трибун на тему налогообложения финансовых операций не новы, идея введения такого налога родилась в далеких 70-х годах прошлого века, первооткрывателем стал американский экономист, нобелевский лауреат Джеймс Тобин. На эту тему вновь жарко заспорили в бытность Николя Саркози президентом Франции, когда европейцы сильно испугались экономического кризиса 2008 года, пришедшего к ним из-за океана. 29 июня 2010 года Европейская комиссия предписала введение TTF с целью пресечения спекуляций и получения дополнительных доходов для финансирования бюджета ЕС. В сентябре 2011 года обнародовано первое предложение по налогу, но в середине 2012 года стало ясно, что «в товарищах согласья нет», — и так называемая общая система налогообложения никогда им не станет. Великобритания и Чехия первыми решительно выступили против введения налога, в итоге за столом переговоров осталось только 11 государств (Франция, Германия, Испания, Италия, Бельгия, Греция, Португалия, Австрия, Словения, Словакия и Эстония) из 28-ми, в 2015 году группу покидает и Эстония — переговорщиков останется десять.
Позиция министра экономики и финансов Франции не менялась годами: будь то Пьер Московичи, Мишель Сапан или Эммануэль Макрон — все они защищали «лимитированный налог», распространяющийся на обложение акций. Действующий во Франции лимитированный налог имеет ограниченное действие: он взимается только при долгосрочной покупке акций за деньги, но не действует, если речь идет об обмене акций или покупке с целью перепродажи в течение короткого срока. Заметим, во Франции акции приносят доход €3-4 млрд, а производные финансовые инструменты — €16-18 млрд в год. Вот такая неамбициозная директива, добровольно лишающая страну более 70% потенциального дохода, предлагалась министрами.
С августа 2012 года налог на финансовые операции применяется к каждой покупке акций французской компании, чья капитализация на бирже превышает €1 млрд. Ставка составляла 0,2%, а с 1 января 2017 года выросла до 0,3%. Налог применяется в момент перехода собственности на акции, но спекулятивные операции, такие как перепродажа в течение одного дня или короткие покупки с перепродажей в конце месяца, налогом не облагаются.
Новые дебаты
В июле 2017 года, согласно источникам газеты «Юманите», французское Министерство экономики и финансов в последний момент отменило встречу министров, которая должна была завершиться подписанием договора между странами «усиленного сотрудничества». Однако в конце сентября в своём выступлении перед студентами и преподавателями Сорбонны Эммануэль Макрон вновь заговорил о налоге на финансовые операции.
«В Европе только две страны, где есть налоги на финансовые операции — это Великобритания и Франция, предлагаю распространить один из них на все 28 стран».
Неужели «президент богатых», как нередко именуют Макрона, решил всерьез взяться за финансовые спекуляции в банковской сфере? Вернемся немного назад. В сентябре по согласованию с Германией французский президент попросил провести анализ влияния налога на финансовые операции в контексте Brexit. Какую цель преследует Макрон, заказывая подобное исследование?
После объявления о выходе Великобритании из ЕС европейские столицы начали исполнять «танец живота», побуждая банки переселяться именно к ним; наиболее жесткая конкуренция возникла между Францией, Германией, Бельгией и Люксембургом. Разговоры Макрона о налоге — лишь дымовая завеса для избирателей, а на практике он хочет продвинуть «французскую модель» «лимитированного налога», подав знак банкам о своей к ним лояльности, то есть налог рассматривается только в ранках Brexit: нет стремления ни заняться финансовым регулированием, ни заработать — лишь поддержать конкурентоспособность Парижа как финансового центра.
Мнения экспертов
Есть ли логика в действиях Макрона? Аргументы президента кажутся неубедительными Александру Нодо, эксперту ассоциации Oxfam, занимающейся регулированием финансового сектора:
«Банки не выбирают столицу в зависимости от наличия или отсутствия налога. Каков бы ни был результат переговоров по Brexit, исхода банков в столицы, не взимающие налога на финансовые операции, не произойдёт. В ЕС принят пакет мер против уклонения от уплаты налогов — он достаточно эффективен, и британские финансы не покинут зону «усиленного сотрудничества», представляющую 90% ВВП зоны евро».
Вообще говоря, в Великобритании тоже существует свой налог на финансовые операции, хотя и невысокий, и не имеющий большой значимости. Аурели Труве, пресс-секретарь ATTAC («Ассоциация за налогообложение финансовых операций и гражданскую активность», выступающая за социальную справедливость, радикально бросающая вызов власти финансов над народами и природой — ред.), объясняет, что Эммануэль Макрон имел в виду, говоря о британском налоге на финансовые операции:
«Он говорит о британском гербовом сборе (stamp duty) — это обычный биржевой сбор, не преследующий биржевые спекуляции, и такая его позиция очень далека от первоначальных амбиций введения единого европейского налога».
Между тем, Германия и страны, у которых мало финопераций, хотят налог на производные финансовые инструменты, как это задумывалось в 2010 году в комиссии ЕС.
Позиции остальных стран «усиленного сотрудничества»
Эммануэль Макрон столкнется с несколькими проблемами: наиболее очевидной является позиция Германии, где политическая ситуация остается запутанной. В возможной правящей коалиции, конечно, найдется место для Ангелы Меркель, продвигающей модель «широкого налога» на финансовые операции: её поддержат «зелёные», а «либералы» выступят против введения любого подобного налога. Другая проблема — позиция стран, не являющихся крупными финансовыми центрами: например, Словения и Португалия не смогут привлечь много финансовых игроков, они заинтересованы во введении «амбициозной модели» налогообложения, подразумевающей взимание налога не только с покупки акций, но и с операций с производными финансовыми инструментами для получения большего дохода. Наконец, трудности могут возникнуть и во время переговоров с Бельгией, считающейся «троянским конём» в стане сторонников введения подобного налога, она остается за столом переговоров только с одной целью — «убить» проект.
И это только то, что касается противоречивых позиций десяти государств, оставшихся за столом переговоров, но Эммануэль Макрон мечтает распространить взимание налога на все 28 государств европейского союза. Очевидно, что задача будет гораздо сложнее.
Оптимистичный сценарий для Макрона
Придется подождать результатов исследования влияния налога на финансовые операции в контексте Brexit, заказанного Макроном и Меркель «независимым экспертам», которые, по иронии судьбы, пришли из банковского сектора. Сегодня финансовый сектор является движущей силой политического выбора в Европе. Эммануэль Макрон может воспользоваться слабостью правительства Германии, одного из основных промоутеров «широкого налога», и оппозицией основных финансовых центров — Нидерланды, Люксембург, Ирландия, — чтобы потопить этот проект, заменив его на простой биржевой сбор.
Автор: Екатерина Гадаль