ENG
В конце марта коронавирусному локдауну исполнился год. В отличие от многих сфер российской экономики, инновационная отрасль достаточно стойко перенесла этот период — большинство технопарков говорит, что количество резидентов только прибавилось. Однако лидером в создании инноваций Россию по-прежнему назвать нельзя. Почему у нас всё ещё нет стремительного развития и засилья «единорогов»?
Экономическая ситуация в России по итогам 2020 года оказалась лучше, чем прогнозировали эксперты. Аналитики Bloomberg ожидали большего падения ВВП России. Предсказания не сбылись: падение достигло лишь 3,1%. Для сравнения: ВВП США в 2020 году упал на 3,5%, Германии — на 5%, Франции — на 8,3%.
По мнению западных друзей по несчастью, таких результатов России удалось добиться по причине отказа от локдауна во второй половине года. Тем не менее, согласно данным Росстата, сильнее ВВП падал только в далеком 2009 году — на 7,8%. Таким образом, торможение экономики в условиях коронакризиса стало максимальным за 11 лет.
У 58 из 85 регионов России по итогам 2020 был отмечен дефицит бюджета. Самые высокие его значения по отношению к доходам региона зафиксированы в Кемеровской (-21%) и Тюменской областях (-20%), Удмуртской Республике (-16%), Ямало-Ненецком АО (-14%), Республике Башкортостан (-14%) и Архангельской области (-14%).
С наибольшими проблемами в 2020 году столкнулись авиация, туризм, общепит, ритейл и энергетика. Если рестораны и магазины находили альтернативные варианты развития, уходя в онлайн, для туризма и авиации ситуация обстояла сложнее. Россияне начали осваивать внутренний туризм уже с середины прошлого года, но даже это не спасло от катастрофического снижения пассажиропотока. Паралич авиации сильно повлиял на нефтяную и газовую отрасли. Спрос на популярные виды топлива резко упал, а следом за ним цены. Котировки нефти Brent опускались до $20 за баррель, а фьючерсы на сырье WTI вообще уходили в отрицательную область.
Как пережила год инновационная отрасль
Пандемия и связанные с ней ограничения, конечно, сказались на инновационном бизнесе. И все же даже в фактически форс-мажорной ситуации деятельность по развитию и внедрению новых технологий не прекращалась, а по некоторым направлениям даже ускорилась, например ожидаемый рост показали фармотрасль и медицинские проекты.
18 февраля на конференции Skolkovo Regions председатель Фонда «Сколково» Аркадий Дворкович заявил, что 2020 год стал рекордным с точки зрения роста количества стартапов в инфраструктуре «Сколково»:
«Созданные инфраструктурные объекты инновационной среды на 90–95% заполнены, и спрос продолжает расти».
Причем рост Дворкович отмечает во всех регионах, где у «Сколково» есть свои операторы. Допустим, это можно списать на успешность самого проекта «Сколково», который по-прежнему не вмещает всех желающих стать его резидентом, а также на госбюджеты.
Ренессанс господдержки действительно очень бросается в глаза — с начала пандемии об этом очень много говорят в СМИ. Но в 2020 году он был равномерно распределен по отрасли. Сейчас пакетом льгот пользуются 124 московские компании, которым присвоены специальные статусы. Поддержка, которую получают предприятия со специальным статусом, включает в себя льготы по налогу на прибыль, земельному налогу и налогу на имущество, снижение ставок арендной платы за землю. Помощь оказывают 58 промкомплексам, 37 технопаркам, 15 якорным резидентам, 14 инвестиционным приоритетным проектам. Предприятиям предоставлены меры фискального стимулирования — программы льготного кредитования и освобождение от налоговых, страховых и арендных платежей.
Господдержка даже выходит за пределы столицы — в планах Минпромторга до конца 2023 года: предоставить дополнительную компенсацию бюджетам Калужской, Самарской, Воронежской, Новосибирской, Тюменской областей, а также Республике Татарстан в объеме 24,8 млрд рублей на промышленные технопарки.
Несмотря на распространенный скептицизм по отношению к результатам российской инновационной системы и 47‑ю строчку в глобальном рейтинге, некоторые успехи всё же можно отметить. Согласно данным столичного комплекса экономической политики и земельно-имущественных отношений, рост промышленного производства в столице за 2020 год составил 5,1% по сравнению с предыдущим годом. Стала набирать обороты программа пилотного тестирования инновационных решений. В минувшем году запустили 78 испытаний, 53 из которых успешно завершены. На предприятиях тестировали технологии для 16 различных сфер — от образования и медицины до производства и ритейла. Технополис «Москва» отчитался, что его резиденты увеличили объем производства продукции на четверть по сравнению с показателями 2019 года. Всего по итогам 2020 года количество резидентов столичных технопарков увеличилось на 82.
Но можно ли считать технопарки драйверами роста?
Если отталкиваться от оригинальной задумки, технопарки — это безусловный драйвер инновационного роста. Локомотивом мирового бума технопарков принято считать США — именно там в далеких 1950-х появился научный парк при Стэнфордском университете, спустя 35 лет получивший известность как Кремниевая долина. Технопарк по мировым стандартам — это развитая и разнородная инфраструктура, где начинающая наукоемкая компания может получить все необходимые услуги и условия для запуска проекта, например налоговые послабления и профессиональную экспертизу.
Но вернемся в Россию. Здесь, увы, функции технопарков зачастую понимают по-своему, если вообще понимают. Для кого-то это просто девелоперский проект, в котором под прикрытием развития инноваций возводятся новые офисные здания или ремонтируются старые. Лишь в незначительном проценте новых проектов в технопарках планируются необходимые инноваторам услуги: бизнес-акселерация, менторская поддержка, привлечение денег (коммуникации с бизнес-агентами, венчурными фондами). Всю нужную инфраструктуру резидентам предоставляют лишь единицы технопарков — их, к сожалению, все еще можно пересчитать по пальцам одной руки.
Всего в России сейчас 170 технопарков, в них работают более 5 тысяч резидентов. Основной процент сосредоточен в Москве и Московской области — 42 и 23 соответственно. По данным Ассоциации кластеров и технопарков за 2018 и 2019 гг., львиная доля дохода управляющих компаний — аренда и базовые услуги, а уровень предоставления профессиональной и специальной поддержки крайне низок. Можно было бы предположить, что специальные услуги отечественным резидентам технопарков просто не нужны. Но это не так.
В 2018 году я проводила исследование уровня удовлетворенности резидентов, в результате выяснила, что подавляющее большинство было бы совсем не против помощи от управляющей компании, например с экспортом и патентным поиском. Не отказались бы они и от поддержки в установлении диалога с госорганами и административными структурами, в том числе в части включения в разного рода перечни и программы, содействия в получении грантов, привлечении инвесторов. К болевым точкам можно отнести и плохую информированность резидентов обо всех возможностях и ресурсах стимулирования и поощрения инновационной деятельности на территории технопарка.
По подсчетам экспертов McKinsey, потенциал роста ВВП России только за счет внедрения цифровых технологий к 2025 году может достичь 3,6 трлн руб. Но пока возможный стремительный инновационный рост неочевиден. И это несмотря на присутствие в списке лидеров по числу занятых в науке.
Исправить ситуацию должен национальный проект «Наука» с бюджетом 636 млрд руб., рассчитанный до 2024 г. Три его основных направления — развитие инфраструктуры для проведения исследований и разработок, научной и научно-производственной кооперации и кадрового потенциала. И вот тут можно сделать акцент на том, что самое время из бесчисленных арендных площадей под названием «технопарк» создать по-настоящему инновационные центры. Но реалии на сегодня таковы, что у управляющих компаний не стоит цель в надлежащей поддержке резидентов. Их основная цель по-прежнему — самоокупаемость, желательно быстрая. Тем временем большинство ведущих технопарков мира вообще не выходит на самоокупаемость. И это тоже норма.
