ENGВ конце 2018 года в особой экономической зоне «Технополис «Москва» был создан биофармацевтический кластер — в его работе уже принимает участие 21 компания-резидент ОЭЗ из сферы медицинских технологий, оборудования и биофармы. Они уже могут рассчитывать на серьезное инвестиционное содействие партнеров кластера. 12 февраля «Технополис «Москва» подписал соглашение с ATEM Capital (США) и TPP Healthcare (КНР), предусматривающее финансовую поддержку экспортно-импортных операций участников кластера на рынках Китая, Канады и США. Ожидается, что к 2023 году на развитие те смогут получить до $500 млн. Об особенностях работы биофармкластера «Технополиса «Москва», о том, как стать его участником, а главное, на какие инструменты и меры поддержки могут рассчитывать резиденты, «Инвест-Форсайту» рассказал председатель Совета биофармацевтического кластера Михаил Гетьман.
Кластер по-новому
— Михаил Александрович, как появилась идея создать биофармкластер? Чем он отличается от уже существующих?
— Сама идея пришла директору особой экономической зоны Игорю Ищенко (читайте его интервью «Инвест-Форсайту»), что было логично: ведь в последние 5-6 лет управляющая компания занималась тем, что создавала экосистему для развития высокотехнологичных отраслей в «Технополисе «Москва». Он уже попросил меня подключиться к проекту, потому что я более 30 лет работаю в фармотрасли. В итоге мы решили организовать кластер иначе, чем это происходит в других регионах. Сегодня практически в каждом регионе есть фармацевтические или медицинские кластеры. Однако, на наш взгляд, заложенная в них идеология стагнирует и буксует. Традиционно везде предпринимаются попытки создать прежде всего административную систему — некоммерческое партнерство, ассоциацию, систему взносов, постоянно действующий орган, который нужно содержать. В итоге ассоциации нередко становились оторванными от реальных потребностей их участников. Мы обратили внимание и на то, что в Москве, по сути, нет фармкластера. Да, есть кластер «Северный» в МФТИ, есть Сколковский кластер, но они ориентируются на стартапы. У нас в «Технополисе» объекты исключительно производственные, земные.
— Что это за объекты?
— Мы начали с предприятий, которые расположены в «Технополисе», они и составляют кластер. Мы, кстати, расширили границы и включили компании всех отраслей, которые относятся к категории Life Science — это и фарма, и биотех, и производство медицинских изделий, функционального питания и средств реабилитации, не говоря уже о сервисах, которые адресованы всем этим отраслям. То есть это все, где конечной целью являются нужды больного человека. Например, компания «Академия Т» занимается производством спортивного питания, «Брайт Вэй Индастриз» намерена запустить производство широкой линейки лекарственных препаратов, а «Ортомода» меняет рынок производства ортопедической обуви.
— Что кластер может дать этим компаниям?
— У производственных предприятий из сферы Life Science есть вполне понятные земные нужды. Если говорить в самом общем виде, это инженерные коммуникации, газ, вода, канализация, чистые помещения, воздух и т.д. Когда мы начали анализировать ситуацию и консультироваться, то выяснилось, что даже на рынке Москвы очень многие подобные сервисы либо плохо доступны, либо не соответствуют требованиям качества. Так почему бы не создать инвестиционный процесс, который будет удовлетворять потребности этих предприятий на территории «Технополиса» и шире?
— Насколько сложно стать участником кластера?
— Стать членом кластера может любое предприятие в Москве, достаточно просто подписать Декларацию. Не нужно платить взносы, брать на себя какие-то обязательства. Также компания может делегировать своего представителя в Совет кластера, здесь нет никаких барьеров. Последний мы создали для того, чтобы определять нужды и корректировать инвестиционные решения, направленные на удовлетворение существующих потребностей. Сейчас в Совете 7 представителей, они очень помогают в выработке надлежащей политики. Декларация участника кластера — это одностраничный документ, состоящий из 7 основных тезисов, с которыми, мы считаем, любая ответственная компания должна согласиться. После мы распространяем на компанию инструменты поддержки, которые уже есть в нашем распоряжении.
— С другими кластерами конкурируете?
— Нет, не конкурируем. Нам не за что конкурировать. Мы открыты к взаимодействию с кластерами и ассоциациями. К открытому соглашению, которое уже подписано, могут присоединяться другие территориальные и тематические кластеры. Наш фильтр — это 7 принципов декларации, о которой говорил выше. Например, компания должна быть производителем, то есть не стартапом с набором идей. Есть требования к RND — компания должна иметь внутренний бюджет на инновации, разработки. Также компания должна постоянно способствовать развитию персонала, работать с молодежью. И конечно, она должна быть заинтересована в развитии производства именно в России. Последнее — это конструктивное взаимодействие с властями.
Инструменты поддержки
— На какие инструменты поддержки могут рассчитывать участники кластера?
— Мы начали с того, что определили основные дефициты, которые есть в сегменте обеспечения операционных потребностей предприятий. Они очень простые: это сложности с логистикой, нехватка механических мастерских и соответствующих микробиологических лабораторий, проблемы с утилизацией отходов. С этого мы начали. При этом мы совершенно не рассчитываем на деньги участников кластера. Есть группа частных инвесторов и фондов, которые готовы вкладывать средства в объекты.
— Партнерами кластера стали ATEM Capital и TPP Healthcare: чем они готовы помогать резидентам?
— Соглашение с ATEM Capital и TPP Healthcare нацелено на то, чтобы структурировать экспортно-импортные сделки членов кластера. Например, компания хочет купить в Китае оборудование и договорилась с поставщиком на $10 млн. Благодаря партнерству мы можем подключить к контракту механизмы поддержки экспорта, которые есть на территории Китая. Если нам удастся структурировать таким образом сделку, то резидент может заплатить не $10 млн, а, скажем, $9,5 млн. Или, к примеру, у компании нет оборотных средств для сделки, но она готова продать долю в уставном капитале — такую сделку кто-то должен структурировать. Еще один пример: сейчас китайские фонды активно покупают глобальные права на медицинские технологии, на фарм/биотех-решения по всему миру на ранних стадиях. Если, предположим, компания захочет купить права только на Россию непосредственно у разработчика, ей выставят непропорционально высокий чек. Но из состава уже купленных китайцами глобальных прав можно выделить права на производство только для российского рынка по совершенно другой стоимости. Российская компания, которая может это реализовать, получит патент и права. Вот так мы в идеале видим эту картину.
— Инвесторы уже рассматривают конкретные кейсы с участием резидентов?
— Каждая сделка будет рассматриваться индивидуально: не все желания смогут быть удовлетворены, но, во всяком случае, это опция, которая уже есть у резидентов кластера. ATEM Capital и TPP Healthcare начинают рассматривать потребности, «пробовать воду», чтобы понять, куда двигаться, с кем, у кого какие потребности. Эти компании сделали, конечно, очень большой коммитмент: речь идет о $500 млн. Не думаю, что резидентам «Технополиса» сейчас объемы бизнеса позволят освоить эту сумму. Поэтому другие компании тоже могут присоединиться к кластеру. Причем, повторюсь, ни за что платить не надо, никаких входных билетов.
— Какой интерес у ATEM Capital и TPP Healthcare в партнерстве с фармкластером?
— Естественно, они будут иметь процент от сделок. Возможно, захотят стать совладельцами каких-то компаний. У них есть своя квота прямых инвестиций, поэтому они могут структурировать какие-то сделки. И та, и другая компания занимается глобальным трансфером прав и технологий, поэтому будут на этом зарабатывать. Может быть и поддержка с точки зрения экспорта продукции. Например, есть предложение из Канады, там созданы экстраординарные условия для инновационных компаний, можно попробовать с какими-то проектами локализоваться, получив выход на рынки, регулируемые Североамериканским соглашением о свободной торговле (NAFTA). Но это пока только гипотеза. Что касается Китая, там, например, в каждой провинции есть десятки технопарков, разнообразных кластеров. Здесь также могут быть горизонтальные, отраслевые, межстрановые взаимодействия.
— В рамках партнерства речь в том числе идет о трансфере технологий из Китая. Насколько это действительно актуально в фармотрасли?
— Надо привыкать, что Китай полноценный, крутой и очень крупный игрок в таких тонких отраслях. Уже в 2015—2016 годах была шутка на Уолл-стрит про страдания клерка: «Если я принесу сделку с русскими — меня уволят. Если я не принесу сделку с китайцами — меня тоже уволят».
Биофарма в приоритете
— Насколько развитие биофармотрасли сегодня важно для экономики страны?
— Безусловно, крайне важно. В 60-70-е годы говорили, что уровень развития экономики государства характеризуется тем, какая у государства автомобильная промышленность. Сейчас говорят, что уровень экономики характеризуется тем, какая у вас фарма/биотех. Если они у вас слабые, соответственно, отстает и уровень развития экономики. Мы, конечно, до сих пор отстаем от Америки, Европы, Японии, даже, может быть, от Китая. Но невозможно все сделать одновременно. Давайте вспомним положение дел в IT-сфере — еще 15 лет назад мы все пользовались зарубежным софтом, а сейчас российский экспорт IT уже превысил экспорт вооружения, составив $20 млрд в 2018 году.
— То есть тут тоже есть шанс нарастить базу?
— Конечно. Развитию фармотрасли в России уже много лет уделяется повышенное внимание федеральных властей. Вначале родилась программа «Фарма 2020», сейчас «Фарма 2030», меняются фокусы. Программы оказались на редкость удачными, позволили решить много проблем, в первую очередь связанных с зависимостью от импорта. Они позволили создать и совершенно новую плеяду компаний, таких как «Биокад», «Р-Фарм», многие другие. Сегодня они нацелены на расширение рынка, создают новые продукты. В каждой есть венчурный фонд. Сейчас с точки зрения производственных мощностей мы стали почти полностью самодостаточными. Следующий акцент — развитие и производство активных действующих веществ, молекул и R&D, инновации вместо дженериков. В том числе из соображений безопасности нам нужно стратегические вещества производить здесь.
— Кластер может здесь сыграть какую-то роль?
— У нас пока нет ни одного химического предприятия, но почему бы нет? Может быть, рано или поздно это произойдет. Мы хотим, чтобы все происходило эволюционно — именно условия экосистемы меняют фокусы развития субъектов этой экосистемы. Это очень хорошо было продемонстрировано в «Технополисе». И это следствие того, какая экосистема была создана управляющей компанией и правительством Москвы, которое правильно установило путь.
Беседовала Ольга Блинова
