ENG
Призрак коммунизма, по словам Карла Маркса и Фридриха Энгельса, некогда бродил по Европе. Вдохновленные технологическими достижениями промышленной революции, с одной стороны, а с другой стороны, удрученные положением эксплуатируемого пролетариата основоположники марксизма питали надежды на формирование принципиально нового общества — лишенного неравенства, общества свободного труда и обобществленной жизни.
Сегодня, под впечатлением происходящего технологического прогресса и информатизации общества, появляются свои мечтатели, претендующие на мессианство. Действительно, современный мир все больше становится единой социальной сетью, которая теряет какие-то явно выраженные центры управления. Кажется, что она живет своей жизнью, опираясь на гуманитарные договоренности ее участников — условные правила, которых готово придерживаться все возрастающее число адептов диджитализации. Образ цифрового коммунизма — общества, где цифровые технологии делают людей равными, разрушая институциональную иерархию растянувшейся на тысячелетия аналоговой эпохи, открывают бескрайние просторы для творчества и созидательной деятельности для каждого, все четче прослеживается в лексике представителей пассионарной технократии и научного анархизма.
Наиболее яркие примеры — Джон МакАфи, программист, борец с компьютерными вирусами и апологет криптовалюты, а также антрополог-анархист Дэвид Гребер, один из лидеров движения «Оккупируй Уолл-стрит». В мае этого года оба отметились яркими публикациями, которые привлекли массовое внимание читателей. 15 мая вышла в свет новая книга Гребера «Никчемная работа: теория» (Bullshit jobs: theory), а 25 мая команда МакАфи на новом сайте опубликовала «Декларацию валютной независимости» (Declaration of currency independence) — своего рода манифест сторонников криптовалюты.
Дэвид Гребер продолжает следовать концепции, которую изложил в своей фундаментальной книге «Долг: первые 5000 лет». В ней он вывел базовый принцип финансового рабства: сначала взаимные обязанности людей формируют устойчивую связь добровольных гуманитарных договоренностей, а затем, с появлением денег, происходит их монетизация, начинается скрупулёзный подсчет долгов, выстраивается экономическая иерархия от должника к кредитору, право взимать долги закрепляется в иерархической системе финансовых институтов, которые нещадно эксплуатируют всех и вся в глобальном масштабе. Место производительного труда занимает труд тех, кто обслуживает разветвленную систему взимания долгов и господства финансового капитала. Гребер называет эту работу «никчемной» (bullshit jobs). В 2013 году в своем популярном эссе «О феномене никчемной работы», ставшим прологом к новой книге, он приводит данные о троекратном росте за последние 100 лет «обслуживающих», а не созидающих видов деятельности: клерков, менеджеров, продавцов, работников сферы услуг. Этот выпад против «сервисных» видов деятельности, которые идеологи постиндустриализма считали важнейшим признаком перехода общества на более высокую стадию развития, становится более понятным в условиях современной технологической революции и интеллектуализации хозяйственной деятельности. Роботизация грозит вытеснением многочисленных работников, занятых «никчемной работой». Искусственный интеллект открывает новые горизонты для трансформации структуры занятости и сокращения рабочего дня. Гребер настаивает: вся эта «никчемная работа» задумана и поддерживается для сохранения власти финансового капитала. Ссылаясь на эссе 1930-го года «Экономические возможности для наших внуков» (Keynes J.M. Economic possibilities for our crandchildren. In “Essays in persuasion”. New York, Harcourt Brace, 1932, p. 358-373) Дж. М. Кейнса, мечтавшего о наступлении общества благоденствия и достатка в результате технологической революции, Гребер утверждает, что, вопреки имеющимся технологическим возможностям, именно господство финансового капитала мешает людям уже сегодня работать по 3-4 часа и располагать достаточным временем для развития своей личности и творчества. Человек должен быть освобожден от ненужного труда, а для этого власть финансового капитала должна быть разрушена. Чем не коммунистическая утопия, причем основанная не на марксизме, а на кейнсианстве (создатель МВФ, пугало антиглобалистов и анархистов, явно бы удивился).
Команда МакАфи в майские дни 2018 года, фактически спустя 170 лет с момента выхода в свет «Манифеста коммунистической партии», обратилась к приверженцам биткоина и блокчейна с призывом подписать разработанную ими «Декларацию валютной независимости». Слова декларации МакАфи в чем-то перекликаются с призывами Маркса экспроприировать экспроприаторов и обрести весь мир. Главный тезис декларантов: «Настало время отделить деньги от государства, и впервые есть средство сделать это». Авторы бросают вызов тем, кто, по их словам, уничтожает Ценность, источником которой являются расходование энергии человека, машины и природы. Именно эта Ценность девальвируется в силу инфляции традиционных денег, которые в руках государств, руководствующихся не столько экономическими и рациональными мотивациями, сколько политической целесообразностью, превратились в средства угнетения и подавления человека. Да и труд все больше служит не целям создания Ценности, а превращается в набор действий по надуванию «пузыря судебной защиты» неравномерно распределенного богатства.
Макафисты явно делают заявку на некоторое новое понимание путей выхода из ситуации социального неравенства, которое все труднее отрицать. Разрушение монополии государств на деньги и демократизация денежных отношений означают ликвидацию самой основы современного иерархически выстроенного финансового общества. Ценности должны вновь обрести свое значение и справедливое измерение.
Представленные первые очертания идей «цифрового коммунизма», лозунгом которого мог бы быть: «Цифровые возможности удовлетворяют все общественные потребности» — это очевидная реакция интеллектуалов левого уклона на бурные изменения технологической оставляющей современного общественного развития. Многочисленные мобильные приложения, цифровые помощники, системы совершения самых различных транзакций открывают перед человеком уникальные возможности в считанные секунды, не выходя за пределы собственного жилища, решать почти любые житейские проблемы и вопросы. Появляются автономные роботизированные организации, меняется характер производительного труда, растут требования к совершенно новым «мягким» навыкам: умению быть креативным, управлять своими эмоциями, взаимодействовать в сети, гибко адаптироваться к меняющимся условиям и задачам. И, конечно, эту пирамиду превращений дополняет бурное развитие криптовалют, которые уже не требуют какой-то централизованной государственной процедуры эмиссии, а генерируются благодаря математическим расчетам и беспристрастным алгоритмам, не знающим, что такое политическая целесообразность. Все это оказывает влияние на человеческое мышление, формирует «новое прочтение» общественных ценностей и стремление увидеть перспективы. Утописты всех времен стремились разглядеть, а лучше самостоятельно сформулировать, желанное будущее с позиций известных им технологий. Города Солнца, новые Атлантиды, где соединены последние достижения в области знаний со свободной созидательной деятельностью человека, и сегодняшние конструкции цифрового общества будущего объединяет одно — они есть воплощение представлений человека об утраченном Рае, поиском которого тот увлечен с того самого дня, когда был осужден Создателем на труд в поте лица своего.
