ENG
Взять природные богатства страны и использовать транзитные возможности может оказаться не так просто для талибов, запрещенной в России организации, но контролирующей почти весь Афганистан. Проблемой могут стать женщины.
До последнего времени гражданская война в Афганистане была мужским занятием. Мужчины воевали против мужчин. Так продолжалось почти 45 лет, пока наиболее бородатые мужчины — талибы — не взяли верх над внешне светским и очень формально модернизированным афганским государством, находившимся под контролем США. Возможно, в сложнодоступной горной провинции Панджшер происходит последнее сражение этой войны. Однако именно там противники талибов призвали в свои ряды женщин. И может выйти так, что там начнется новая фаза борьбы: война женщин вместе с умеренными мужчинами против мужчин-фундаменталистов. Может быть и иначе.
Успех талибов — успех глубоко сельской, патриархальной и архаичной массы бойцов. Их руководители сознают, что экономические возможности Афганистана не использованы еще даже на 20%. Они знают об огромных запасах лития, о выгодах от разработки иных месторождений с прицелом на китайский рынок и обеспечения транзита природного газа, нефти и иных товаров. Эти руководители достигли взаимопонимания с российским и китайским дипломатическими корпусами, а также с Ираном.
Талибам остается только закончить гражданскую войну, чтобы в разоренной и нищей стране начать получать колоссальные выгоды. Однако именно здесь заключена немалая проблема. Даже если новое поколение лидеров талибов понимает проблемность социально-культурной программы своего движения, они едва ли могут переделать своих людей. Суд шариата и простота нравов, включая и строго подчиненное положение женщин, исходившие от талибов, в отдаленных кишлаках могли восприниматься как чудо-альтернатива хаосу в стране, произволу и развращенности элиты старой власти. Запрет музыки, танцев, фильмов и прочих развлечений легко произвести там, где всего этого и так нет. Но если люди попробовали иное?
Запрет разнообразия повседневной жизни и возможности для женщин ощутить себя более свободными и счастливыми несложно установить там, где ничего этого и нет. Установить там, где не знают об иной жизни. Но такой порядок будет восприниматься как противоестественный в городе и приближенных к нему, более развитых хотя бы в коммуникационном плане, районах. Ожидание такой жизни является одной из причин массового бегства горожан из страны. А это грамотные люди и квалифицированные работники. Кто их заменит? Вернутся ли они? Понимают ли новые власти, что это их неудача?
Огромное количество женщин Афганистана знает, что содержание их жизни беднее того, что могло бы быть. Информационная революция, распространение многофункциональных мобильных устройств и всевозможных нематериальных продуктов добралось и до Афганистана. США даже делали ставку на это: СССР помогал открывать школы и больницы, американцы открывали торгово-развлекательные центры и поощряли торговлю всевозможной развлекательной продукции: от сплетнических журналов до дисков с эротическими фильмами. Это не избавило проамериканскую администрацию от пороков, из-за которой ее некому оказалось защищать. Но это повлияло и будет влиять на общество в Афганистане. Особенно на женщин, которым опять приходится заворачиваться в ужасные тряпки, так как считается, что иначе мужчинам никак не сдержать свое сексуальное возбуждение, будет насилие и тому подобное.
Если антиталибская кампания обратится к женщинам и на 50% станет женской кампанией, это продлит гражданскую войну и, может быть, перевернет ее характер. Какую политическую и военную силу могут представлять женщины на мусульманском Востоке — показали курды, где политика эмансипации (не путать с феминизмом, направленным против мужчин как буржуазных конкурентов) дала результат в виде активного участия женщин в войне. Сознает ли руководство талибов угрозу такого разворота? Понимают ли они, что пашущий на быках крестьянин со смартфоном в руках — это не просто символ эпохи информационной экспансии, но и факт? Понимают ли, что информация будет так или иначе доступна — и афганские женщины не останутся прежними?
Ставка талибов на бедность и отсталость общества понятна. Огромная масса населения имеет очень архаичные мировосприятие и быт. Однако городские женщины знают, чего они лишены и чего еще могут быть лишены навсегда. Пока они исчезли с улиц городов. Но довольны ли они этим?
Если осознание проблемы имеется, талибам придется реально искать мира с женщинами. Сейчас его нет. И на основе установлений VII века согласия не достичь, неприязнь или будущее озлобление не устранить. Возможно, уже предложенных талибами условий для социального соглашения с женским полом достаточно для афганской глубинки, небольших городов и даже бедной массы городов крупных, то есть достаточно хиджаба и бесформенной неудобной для перемещения блеклой одежды, но с правом выхода на улицу без мужчин и с правом учиться в школе (девочки отдельно от мальчиков) и даже университете, если таковые вообще будут, работать и — это все пока очень сильно в теории — занимать ответственные должности, руководя и мужчинами. Несомненно, такой пакет дозволений для женщин многим простым боевикам ныне кажется слишком щедрым. Столько дать женщинам?
Однако «слабый пол» может иметь совсем иное представление. Даже если сопротивление в Панджшере падет или будет рассредоточено в горах, недовольство женщин останется и может расти. Сейчас обесценивание денег, банковский и инфраструктурный хаос работают на сохранение политического кризиса в Афганистане. Следовательно — новая экономика страны остается большей частью экономикой проектов, предположений и ожиданий. Осыпаются остатки старой, сконструированной при помощи США, хозяйственной модели. Сделки новой власти с Китаем, Россией и Ираном на коммерческой почве есть лишь нечто возможное в перспективе, даже если переговоры уже где-то идут.
В американской экономической системе для Афганистана не все было плохо: возродился и развивался банковский сектор, возникла современная сфера услуг (пусть скудная и понимаемая в основном как мужская), улучшилась и разнообразилась торговля, хотя в основе она осталась базарной, каковой и была. США так боролись с производством опиума, что его поставки в другие страны все время были высокими, а фермеры имели стабильный денежный доход. Это вовлекало немало людей в рыночные отношения и формировало у них рыночное сознание. С этим сознанием в виде наследия прежней власти и политики тоже стоит считаться. Но коллапс экономики тоже не отменить.
Возникает ситуация обострения всех материальных проблем в городах, которые так легко перешли к талибам. Если на это наложится торжество крайней патриархальности, повсеместное угнетение женщин, вытеснение их из учебы и с рабочих мест, если они будут унижены и обижены, все это получит уже политическое продолжение. Оно может быть и религиозно окрашенным, может быть символически левым. Но главное, что мотор афганской экономики не будет запущен вновь, гражданская война не закончится. Если все будет иначе, если «мир между полами» будет установлен, если женщины будут чувствовать, что они не аналог порабощенного народа, для страны начнется новая эпоха.
Новая эпоха для Афганистана начнется прежде всего на административном и экономическом уровне. Талибы сделали реверанс в сторону женщин, дали анонс уступок, в которые мало кто пока поверил. Панджшер показал миру женщин с оружием в руках, «готовых сражаться за свободу до конца», то есть пока лидеры провинции не заключат сделку с талибами. Все еще очень зыбко и малоопределенно. Может быть, до начала экономического мирного этапа в истории страны осталось ждать совсем немного, а может, он все еще далеко.
