ENG
Российский платежный рынок сейчас переживает период бурной перестройки. На него выходят новые участники — от биткоин-кошельков до «Почты России». Центральный банк не успевает создавать правила для новых технологий и систем отношений. О том, какие тенденции в развитии платежной сферы являются наиболее перспективными и каких регулятивных новаций в этой связи стоит ожидать, «Инвест-Форсайт» беседует с председателем правления НП «Национальный платежный совет» Алмой Обаевой.
— Что сейчас самое важное в платежной сфере? За что борется ваш Совет?
— Сейчас на первом плане безопасность платежей. За прошедшие годы Россия достигла очень многого с точки зрения роста объема безналичных переводов и уникальных цифровых решений. И теперь встает вопрос о том, чтобы защитить интересы потребителя, равно как и банков, потому что мы уже имеем дело с посягательством на святое — на средства, размещенные в Центральном банке. Поэтому на первом плане — безопасность, борьба с киберугрозами, с киберпреступлениями, с мошенничеством.
— И что же предлагает Национальный платежный совет?
— У нас есть Комитет по безопасности, участники которого разработали, причем по обоюдному согласию с Банком России, методические рекомендации к внедрению 552-го положения Банка России о безопасности защиты информации в платежных системах. И сейчас мы ждем от Банка России ответ: если они согласны с нашими рекомендациями, мы их распространим, чтобы все могли ими пользоваться. До этого мы по своей инициативе разработали и направили в Банк России признаки несанкционированных операций. Они вошли в стандарт Банка России, который тот сделал в рамках работы ТК122. Мы достаточно активны в этом вопросе.
— Как полагаете, какие из тенденций в развитии платежной сферы являются самыми перспективными? На что стоит обратить внимание и каково наше будущее?
— Наверное, в любой сфере есть область для конкуренции, а есть область для кооперации, где конкуренция приносит слишком большие издержки. В платежной сфере кооперация очень важна, особенно в проектах, которые относятся к серьезной, «критической» платежной инфраструктуре, к разработкам интерфейса для общения с потребителями. Здесь очень много различных решений, и они не только банковские. Банки уже вместе с платежами предлагают массу сопутствующих продуктов и в налоговой сфере, и в приобретении недвижимости, и в страховании, и т.д. И вот объединение этого всего в совокупности — такой интегрированный, совместный, удобный потребителю и, безусловно, защищенный канал — мне кажется, и есть наше будущее.
— Когда на рынке появилась банковская карта, в платежной сфере это было «королевское решение». Что будет следующим «королевским решением»?
— Карта — это инструмент для осуществления платежных операций клиентами банков. Но у нас есть и другие инструменты — платежное поручение, платежное требование и т.д. В последние 5-7 лет появились электронные деньги, электронные кошельки, а в будущем, возможно, начнут широко использоваться криптовалюты. У меня к ним осторожное отношение — не к самой технологии блокчейна, а к цифровым валютам. Да, там есть перспективы, но есть и вопросы. Карта, безусловно, завоевала свое место на рынке, но, мне кажется, это инструмент ресурсоемкий, требующий издержек на выпуск, эквайринг, межбанковские и торговые комиссии. Я даже самим операторам платежных систем говорю: это недешёвое удовольствие. Поэтому следующим шагом должно быть прямое обращение к самому счету, к источнику фондирования. Думаю, можно убрать карту как лишнего посредника. Почему в этой связи мне интересны платежные инструменты не на базе традиционной карты? Потому что такие инструменты могут быть созданы и без открытия счета, и туда могут «стучаться» ваши платежи в виде требований.
— Но с точки зрения интерфейса, я так понимаю, сейчас нет представления о главном направлении развития. Речь, видимо, идет о многоканальности доступа к своему кошельку.
— Да, многоканальность — это, опять же, удобство для клиента. Пользоваться надо тем, до чего можно быстрее дотянуться: до мобильного, компьютера, терминала, до отделения почты. Куда клиенту удобнее и привычнее обратиться, туда он и должен идти. А банки должны предоставить ему любой канал, но обязательно защищенный. И здесь у нас есть очень интересные примеры. Скажем, человек просто входит в кофейню, а его распознают и делают любимый кофе. Используется технология распознавания номера мобильного телефона, который взаимодействует с каким-то оборудованием внутри этой кофейни, а в перспективе будут распознавать и по другим «реквизитам» (признакам).
— Как вы полагаете, можно ли утверждать, что все мы в ближайшем будущем должны сделать ставку на бесконтактные методы оплаты?
— Говорят, есть уже люди, я, правда, их ещё не видела, которые вживили себе чипы. Плохо представляю, как я буду с вживленным чипом, но то, что он может быть не только на мобильном телефоне, — уже не новость. Будет реализована технология, где требуется соприкасаться с чем-то — с перчаткой, с часами, с телефоном или пальцем. Я прочла, что в этом году LG создал решение по «оплате рукой». Это всё — опосредование возможности платежа, которое делает все более достоверным подтверждение вашей личности как владельца денежных средств. Банковская карта в случае потери или кражи кошелька, скажем, может оказаться в руках кого угодно, а если мошенникам удалось ещё и пин-код узнать, то потери гарантированы. А если владельца счета идентифицируют по отпечаткам пальцев или узорам вен на руках — тут классическое мошенничество уже невозможно.
— Иногда можно услышать предсказания, что мобильные операторы потеснят всех остальных на платежном рынке. Как вы к этому относитесь?
— С печалью, потому что я три года уговаривала наших крупных мобильных операторов, обсуждала с ними, где они могут завоевать новою нишу — не в конкуренции с банками, не выпуская банковские продукты (то бишь карты), а становясь операторами нового платежного инструмента. Я советовала им стать такими мобильными Visa и MasterCard, не конкурируя с банками, не дерясь за деньги банков, а предоставляя инфраструктуру. «Иначе, — говорила я им, — вас затопчут». Они соглашались, но не предпринимали особых усилий. Ну и теперь Android Pay, Apple Pay и Samsung Pay — вот что их вытесняет с рынка: платформы, которые реализовали в оборудовании возможность бесконтактной оплаты.
— А оператору оставили роль трубы?
— Да, и то только потому, что они наши, отечественные резиденты. Если бы у людей были контракты с Apple на мобильную связь, им и этой бы функции не осталось, симка была бы не их. За три года они не реализовали эту возможность.
— Как вы полагаете, каковы перспективы Почты России на платежном рынке? Сможет ли она вернуть ту позицию, которую когда-то занимала?
— Почта законом была названа оператором почтовых переводов. У нее была и есть своя большая ниша. Почтовый перевод не относится к денежным переводам. Почта была выделена как оператор достаточно самостоятельной системы. Но эта законодательная возможность не была реализована, почта не смогла конкурировать по комиссии с платежными системами и не обеспечивала трансграничные переводы, по крайней мере не в таком объеме, как хотелось бы клиентам. Но почта может и должна отыграть свою нишу. Её 46 тысяч отделений — беспрецедентное конкурентное преимущество. Ни у кого больше такого нет.
— Вы полагаете, проблема удаленной идентификации в ближайшее время будет решена?
— Да, мы очень на это надеемся, мы очень долго просили, обсуждали, и наконец-то Банк России с Минсвязью объединил усилия и продвигает этот проект. Сейчас по этой теме внесли законопроект в Государственную Думу. Надеюсь, его судьба сложится удачно, и, может, даже в эту сессию Думы он пройдет. И если законом это будет разрешено, до конца года отработается «пилот», и со следующего года мы сможем, пройдя первичную идентификацию в ближайшем отделении банка, дальше получать услуги других банков дистанционно.
— В вашем недавнем интервью я увидел очень интересный тезис про электронные наличные деньги. Не могли бы вы рассказать об этой идее подробнее?
— Да, это мой любимый проект. Я его предлагала еще в Казахстане много лет назад, но тогда это казалось какой-то фантастикой. О чем идет речь? Сегодня Центральный банк является эмитентом наличных денежных средств, и все больше оснований рассмотреть вопрос о том, что эти наличные могут стать электронными. Наличные анонимны, не имеют счета, вы должны их иметь физически и передаете их вы только физически. Послать наличные куда-то очень сложно: для этого они трансформируются в безналичные. Но давайте банкноту заменим на пластик или на что угодно. Сейчас некоторые центральные банки свои банкноты уже делают почти пластиковыми. Так вот, давайте представим, что ваши наличные имеют электронную форму. Пусть они будут на карте, для нас так привычнее. Как вы получаете наличные? Приходите в банк, снимаете со счета. Точно так же будет и с электронными наличными: вы приходите в банк и на эту карту, скорее всего, анонимную, получаете электронные деньги… Если вы потеряли наличные — вы их потеряли. Вам никто ничего не восстановит, потому что никто не знает, сколько у вас наличных в каждый момент времени, кроме вас самого.
— То есть это карта до востребования и на предъявителя?
— Да. Соответственно, наличные подвижны: их можно передавать. И электронные наличные можно переносить с одного носителя на другой. Наличными вы 5 тысяч положили в кошелек, а 10 тысяч оставили дома. Так же электронные наличные: вы можете 5 тысяч перенести на какой-то один носитель, 10 тысяч оставить на другом носителе, который, например, у вас дома. Это вопрос оборудования, которое будет считывать информацию: сколько у вас наличных на этом носителе; и так же, как бумажные наличные, электронные можно подделывать. Понятно, что электронные наличные не будут иметь никакой физической формы, кроме как информации, переносимой с оборудования на оборудование.
Давайте чуть глубже посмотрим: чем наличные от безналичных отличаются. Наличные — это ваша собственность. А безналичные — это право требования. Вы их физически у себя не имеете. У вас есть право требования к кредитной организации, а вот она может обанкротиться или нет. Наличные всегда у вас, хотя вам может нанести урон пожар или ограбление. В случае с электронными носителями у вас в собственности будет оборудование, например, карточка — условно говоря, это может быть карточка Центрального банка.
— Сейчас мы все ждем, что будет закон о криптовалютах. Как вы полагаете, это будет способствовать популяризации криптовалют?
— Регулирование всегда дает законодательную основу, когда легализуется сам предмет — это всегда шаг к взлету. Надо регулировать, чтобы применять. Сама технология распределенных реестров, которая лежит в основе криптовалют, точно будет иметь распространение. Она уже его имеет. Она может жить своей жизнью и применяться во многих ситуациях, где криптовалюте как таковой не место, например, в записи актов гражданского состояния.
— И она не требует отдельного закона.
— Да, она требует технологического решения и стандартизации, чтобы каждый не производил ничего нового, а «садился» на уже готовую технологию. А вот у криптовалюты как таковой, конечно, может быть после регулирования применение, но, в моем понимании, все-таки достаточно ограниченное. Возможно, она будет обслуживать межбанковские отношения, когда реальные деньги приходят и «зависают» на периметре системы, хранятся внутри банка, а между банками может ходить их эквивалент, цифровая валюта. Кроме того, они могут быть чем-то вроде эквивалента электронных наличных, выпускаемых базовым банком-эмитентом, но они будут применяться только внутри некой среды доверяющих друг другу субъектов. Если мы с вами друг другу доверяем, или доверяем каким-то ещё пяти тысячам граждан, и можем между собой обмениваться эквивалентами денежных средств — то пожалуйста. Но есть ли в этом потребность?
— Что у нас сейчас происходит с трансграничными переводами? Сильно ли по ним ударили все эти политические неприятности последних трех лет?
— За трансграничные переводы, конечно, очень обидно. Они просели по нескольким причинам — и политического, и экономического характера, и вследствие регулирования миграционной политики. Здесь мы потеряли катастрофически — до трети оборота. Это просто было обидно мониторить. Конечно, наши платежные системы находят решения и в таких сложных ситуациях, поэтому платежи проводятся. Но какой-то небольшой переток, как я это называю, в поезда, конечно, ожидаем. Люди, которые не смогут получить нужный сервис, пойдут к проводникам.
— Какие наиболее интересные события в регулятивной сфере или с точки зрения прихода каких-то технологических решений вы ожидаете в ближайшие два года?
— Мы, безусловно, ждем законодательного регулирования удаленной идентификации. Это если не изменит ландшафт рынка, то серьезно повлияет на него. Банки смогут предлагать услуги неограниченному количеству лиц вне зависимости от того, где у них офисы. Но, еще раз, там есть ограничения, и Росфинмониторинг в этом смысле обосновывает свои решения: что не всё можно делать дистанционно. Но определённые, повседневные вещи — можно.
Очень важно, что Банк России вместе с Ассоциацией «Финтех» делает мастерчейн, и, скорее всего, тот может стать платформой для некоторых банковских операций — например, аккредитивов, подтверждения гарантий. Мы перейдем на новую технологию, и это тоже, наверное, произойдет, в 2018 году. Также в следующем году произойдет массовая эмиссия карты «Мир». Сейчас анонсировали их программу лояльности, и очень интересно, что же именно будет предложено, потому что надо конкурировать. В этом смысле я жду существенного улучшения условий для физических лиц, потому что «Мир», Visa и MasterCard должны будут конкурировать по сервисам, по бонусам и прочим кэшбэкам.
Следующий тренд — это, конечно, бесконтактные технологии, которые будут еще больше продвигаться. Но здесь надо быть очень аккуратными, нужно понять, кто из сторон какую ответственность несет, и Национальный платежный совет пытается получить у регулятора ответ на этот вопрос.
В области безопасности законодательство тоже собираются менять, чтобы банк мог остановить операцию, если он видит, что она мошенническая или неправомерная. И для повышения общей доступности банковских услуг мы также предлагаем расширить функции банковского платежного агента, наделить его некоторыми полномочиями для того, чтобы он смог предоставлять определенные услуги от имени банка. Вот это все в комплексе должно с 2018 года дать расширение спектра услуг, повысить их качество и, надеюсь, безопасность.
Беседовал Константин Фрумкин
