Творческие союзы, игравшие в советское время роль «министерств искусств», сегодня превратились в обычные общественные организации, потерявшие роль монопольного посредника во взаимоотношениях между художником, зрителем и государством. Однако они продолжают играть важную роль в культурной жизни страны. О сложном «хозяйстве» «Союза художников России» (СХР) «Инвест-Форсайт» беседует с его председателем, известным скульптором, народным художником РФ, академиком Академии художеств Андреем Ковальчуком.
«Мы является тем Союзом, которому государство доверяет»
— Андрей Николаевич, каков на сегодня статус «Союз художников России»? Являетесь ли вы правопреемником советского творческого союза?
— ВТОО «СХР» или, в расшифровке, Всероссийская творческая общественная организация «Союз художников России» — такое наименование нашего союза. Та форма общественной организации, в которой сегодня пребывает союз, была взята на переломе истории нашей страны. Конечно, до 1991 года мы были полноценным творческим союзом в числе 7 таких же профессионально-творческих образований: Союза писателей, Союза кинематографистов, Союза театральных деятелей, Союза журналистов, Союза композиторов, Союза архитекторов. Так сложилось еще в 30-е годы прошлого века. Кто-то воспринимает этот ряд порождением сталинизма, я лично считаю, что это далеко не так. В этих союзах, конечно, была идеология; но не будем забывать: принимали туда по меркам достаточно высокого уровня профессионализма. Но в силу определенных сегодняшних законодательных и юридических аспектов Союз художников стал именно общественной организацией. По большому счёту, это мало кого смущает, прежде всего самих художников.
— Не возникает желания вернуть прежний статус?
— Вы имеете в виду название?.. Потому что статус никуда не делся. Здесь лучше говорить о том, что на самом деле необходимо Союзу. Ему нужна серьезная государственная поддержка. В чем это может выражаться? В постоянных и отлаженных партнёрских отношениях, в совместных проектах. Ну, а поскольку мы живем, как известно, в условиях капитализма, то нам еще нужны и другие партнёры — спонсоры, меценаты. Поэтому, как в арифметике, от перестановки слов (или от дополнений к словам) содержательная сумма не изменится, даже если откорректировать тот же правовой статус. Главное для нас в другом. Наш союз — в прямом смысле исторический, формировавший раньше и формирующий сейчас свой состав исключительно по строгим профессиональным критериям. Мы не берем к себе подряд всех тех, кто пожелал бы войти. Приходится об этом упоминать, так как в последнее время расплодились союзы, куда идут по иному принципу или за деньги. При этом мы принимаем не только художников и скульпторов, но и искусствоведов, чьи работы должны быть опубликованы в научных и профильных изданиях.
— Не мешают ли вам организации-дубликаты, «спойлеры» — ведь они могут быть конкурентами и в диалоге с госструктурами, и с потенциальными спонсорами?
— Подобные организации-дубликаты создавались с конца 80-х — начала 90-х годов. Но, вряд ли это переросло в какую-то серьёзную «угрозу» для нас. Появляются такие союзы из-за чрезмерной активности некоторых коллег, думающих больше не о творчестве, а о том, что на всех желающих руководящих мест в одном творческом союзе, как ни крути, не хватает. Хотя интересные проекты встречаются и у них. Кто-то из них входит в наш, общероссийский союз; кто-то — в Московский.
— Московский Союз художников — ваше структурное подразделение?
— Нет, это самостоятельная организация. До перестройки он входил в «Союз художников РСФСР». Юридически разделение было закреплено в 1992 году. «Союз художников России» — правопреемник бывшего «Союза художников РСФСР». А наследником «Союза художников СССР» все эти годы являлась Международная конфедерация союзов художников. Должен вам сказать, что она в текущем году ликвидируется. Процедура ликвидации поручена нашему союзу, а я назначен председателем ликвидационной комиссии.
Тут есть своя предыстория. В постперестроечное время республиканские союзы художников стали самостоятельными. В этой связи было принято решение, что часть собственности, которая находилась на территории той или иной республики, должна перейти в собственность Союза художников данного нового государства. А собственность, находящаяся на территории России, должна была перейти в пользование правопреемника Союза художников СССР. Проистекала такая директива из-за того, что на ликвидационном съезде Союза художников СССР в 1992 году не был до конца решен вопрос о том, чтобы вся собственность, все активы союзного объединения, находящиеся на территории России, по постановлению Бориса Ельцина перешли к нам, то есть к «Союзу художников России», правопреемнику союза РСФСР. Поэтому сейчас ряд объектов бывшей конфедерации будет использоваться СХР в интересах художников и в рамках нашего устава.
— Иначе говоря, вас (и ваших коллег по союзу) можно — прямо или фигурально — назвать владельцем собственности бывшего союзного объединения художников?
— Речь не о владении собственностью и даже не об её аренде. Мы были и остаёмся владельцами того, что было на балансе «Союза художников России» до решения Верховного суда РФ. В данном случае налицо процесс, когда государство не отбирает у художников те или иные объекты, помещения, активы и т.д. , а стремится на практике к большему порядку во взаимодействии с творческими союзами. То есть мы являемся тем союзом, которому государство доверяет и с которым мы сами сотрудничаем. У нас осуществляются интересные совместные проекты с администрацией президента РФ, Министерством культуры, с органами власти на местах. В стране действуют более 100 региональных отделений СХР. Поэтому, не совсем внятные новообразования, союзы-спойлеры, созданные в 90-е годы, в чем-то были успешны, имели отдельные интересные проекты. Но погоду они явно не делают.
«Богатые люди вкладываются в то, на чем можно заработать»
— Дома творческих союзов часто оказывались в центре самых серьезных разборок…
— Мы избежали подобных распрей. У нас на сегодняшний момент работают три Дома творчества: Академическая дача им. И.Е. Репина, которая расположена под Вышним Волочком, между Москвой и Санкт-Петербургом; затем — Дом творчества скульпторов им. Д.Н. Кардовского в Переславле-Залесском и специально оборудованная для графиков творческая база «Челюскинская», недалеко от Мытищ. Кроме того, имеется как бы не основной в этом плане актив — региональные дома творчества «Горячий ключ» в Краснодарском крае и «Байкал» в поселке Листвянка Иркутской области. В чем проблема для руководства Союза художников? У нас не хватает средств, чтобы художники бесплатно добирались и работали в этих замечательных местах. Поэтому, немудрено, заполняемость творческих дач не на высоте. За свой счет коллеги редко туда ездят. Иногда получается формировать т.н. «бесплатные группы» выезда для молодых художников. Это особенно важно для поддержки нашей творческой смены. Чтобы сохранить эти Дома творчества, мы вкладываем определенные деньги. Но их явно маловато. Зная, что ваш деловой журнал ориентирован на экономически передовую и активную часть общества, был бы признателен за действенный отклик на наши заботы — нам нужны новые меценаты и инвесторы. Имена тех, кто уже давно и системно вкладывает в искусство средства, порой немалые, у всех на слуху. Это — Роман Абрамович, Леонид Михельсон, еще ряд известных имён. Список совсем недлинный… Но в чем особенность: все они реально поддерживают только то искусство, которое популярно на Западе. Люди бизнеса четко выдерживают для себя именно этот критерий. У нас же — объединение художников с более традиционным художественным мышлением. И, честно говоря, находить предпринимателей, способных понимать и оценивать именно русскую классическую школу изобразительного искусства, оказывается весьма непросто, и мы хотели бы обратить внимание российского бизнеса на уникальность высокоразвитого реалистического искусства в нашей стране. В этом отношении, как положительный пример, можно отметить Алексея Ананьева, создавшего замечательный музей «Институт русского реалистического искусства».
— А как вы оцениваете возможности ваших выставочные площадок?
— Они есть. Но в сравнении с тем, на каком уровне находятся их аналоги в странах Западной Европы и Америки, конечно, мы отстаём. Всё опять упирается в деньги. Однако не могу не отметить: уровень самих выставок у нас значительно выше. Богатые люди вкладываются в то, на чем впоследствии можно было бы заработать. А мы вкладываемся в тех, кого сейчас учим, то есть в наше завтра. И стараемся их адаптировать к сегодняшним реалиям, ведь Союз художников не имеет возможности предоставлять выпускникам художественных вузов гарантированную работу, как это было в доперестроечный период.
«Испортил ли художников квартирный вопрос»
— В советское время у художников имелись льготы на приобретение дополнительной площади (или на пользование ею). Что есть сегодня?
— Что имеет творческий человек от своего членства в Союзе художников в аспекте жилищной площади? Во-первых, мастерскую; это самое главное для художника — место для творчества. Но это не собственность, а, скорее, льготная схема использования помещения, в котором работает художник. Надо понимать, мастерская — это не квартира, это — отдельное помещение, в котором художник работает. Как правило — первые или последние этажи в жилых и офисных домах, чердаки, пристройки и т.д.
— Кто это всё оплачивает?
— В каждом городе это происходит по-разному, все зависит от решения местных органов власти. Где-то художники оплачивают только коммунальные расходы, где-то еще и аренду. В последнем случае нашим коллегам приходится вести непростую работу с руководством городов и депутатами, в итоге — добиваться снятия аренды. Если же говорить о мастерских, находящихся на балансе СХР, то это практически всегда безвозмездное пользование, которое распространяется на всех членов Союза. В данном случае художники оплачивают только коммунальные расходы. Такой же порядок существует и в Москве, где мастерские оформлены в основном на Московский Союз художников. Такое решение было достигнуто благодаря содействию нынешнего мэра и его предшественника. Договоренности были заключены еще при Юрии Лужкове и действуют поныне, правда, с определенными нюансами. Так что подавляющее большинство мастерских функционирует по принципу безвозмездного пользования, когда художник платит за те ресурсы ЖКХ, которые потребил. Это — главное, что художник получает через наш Союз от государства.
Далее, государство, опять-таки через СХР, осуществляет помощь нашим молодым коллегам на основе утвержденного положения о президентской стипендии. Есть еще одна стипендия, выделяемая через Министерство культуры, оговоренная в федеральном бюджете строкой финансирования. Она направляется на оплату труда больших мастеров и педагогов. Кроме того, в федеральном бюджете удалось закрепить строку, обеспечивающую материальную помощь художникам старшего поколения — народным художникам СССР, РСФСР и России, заслуженным художникам России, а также тем членам СХР, кто попал в трудную жизненную ситуацию.
«Все необходимое живописцы покупают сами»
— Приобретение качественных и в необходимом объёме красок, холстов, мрамора, металла и т.д. , согласитесь, дело недешевое. Как профессиональное сообщество помогает художникам и скульпторам рисовать не только на бумаге? К тому же нередко отечественный изобразительный материал вызывает нарекания как товар…
— Всё необходимое для себя современные российские живописцы, рисовальщики или ваятели покупают сами. По приоритетам источника производства — лично я как скульптор покупаю всё, включая пластилин, от отечественного производителя. Также и металл для моих работ — российский, глина — российская, российская бронза. По выпуску холстов широко известен Подольский завод, специализирующийся на производстве материалов для художников. Сейчас он постепенно преобразовался в частное предприятие.
— Поговорим об информационном обеспечении вашей деятельности. Судя по материалам вашего сайта, вы продолжаете выпускать хоть и нечастые, но регулярные периодические издания.
— Да, существуют газета, журнал «Художник», информационный ежегодник, сайт, страницы в соцсетях. В советское время журнал был ежемесячным, сейчас издаётся по мере нахождения финансов. Технология издания наших СМИ такова: профессиональные партнёры выпускают наши газеты и журналы под пристальным вниманием секретарей, искусствоведов и художников.
— Работа человека, занятого в изобразительном искусстве, сопряжена с постоянной нагрузкой на руки и на зрение. Помогает ли Союз решать медицинские проблемы художников?
— Нет, в настоящее время своей медициной мы похвастаться не можем. Поликлиники имелись у нас в советский период, но тогда нам было несравненно легче их строить и содержать. Союз художников был своего рода монополистом в сфере изобразительного искусства, в стране действовал госзаказ. Вдумайтесь: в те годы государство давало нам право выполнять все работы через Художественный фонд, где возникали отчисления, в итоге представлявшие собой солидные деньги, которые шли на социальные нужды художников. Сейчас этого нет. К тому же пока нет в России и развитого арт-рынка; галереи работают слабо. Сегодня у нас вообще отсутствует более-менее четкое взаимодействие рынка и художника. Поэтому коллеги сами стараются осваивать арт-рынок и продвигать интерес к своим произведениям. Они самостоятельно выходят на дилеров, коллекционеров и обычных покупателей. В основном сегодня рынок отечественной художественной продукции ориентирован на Китай.
— Почему на Китай?
— Потому что Китай мощно развивается во всех сферах жизни. И, конечно, в искусстве — тоже. В этой стране огромный рынок: много музеев, галерей, коллекционеров. Строятся новые дома, офисы, квартиры, которые требуют эстетического наполнения. Наше российское искусство там любят и уважают. Китайцы понимают (и мы убедились в этом), что российская художественная школа — это высочайший уровень. Кстати, как и российское художественное образование. Иначе говоря, они ценят то, что в мире уникально. Поэтому современное классическое искусство покупают в России, а актуальное — в Америке, Европе, Японии и Корее. При этом активно развивают у себя в Китае самые различные направления в искусстве.
Беседовал Алексей Голяков