ENGВалютный и долговой кризисы в Турции раскручиваются уже не первый год. В частности, экономика Турции проходила через достаточно сложный период в 2016–2017 годах (после попытки военного переворота), а турецкая лира последовательно ослабевает с 2017 года.
Кризисные явления в турецкой экономике вызвали значительное снижение популярности президента Реджепа Тайипа Эрдогана и Партии справедливости и развития, которая не смогла на местных выборах 2019 года победить в важнейших городах страны, в том числе Стамбуле и Анкаре.
В целом ослабление валюты, высокая инфляция, рост задолженности и т.д. не являются чем-то необычным для развивающихся экономик. Многие с этим сталкивались. Однако ситуация в Турции имеет важное отличие.
Лично президент стремится определять то, какой должна быть монетарная политика, пытается диктовать центральному банку условия политики процентных ставок. А это не совсем типичная ситуация для современного мира, так как в большинстве стран независимость центрального банка в целом уважается. В этом плане можно указать на Россию, где президент и правительство не вмешиваются в деятельность центрального банка, поддерживают его независимость и самостоятельность, что позволяет ему поддерживать в разных условиях относительную макрофинансовую стабильность.
В странах с формирующимся рынком, таких как Турция, существует долгая история циклов подъема-спада и последующих кризисов. Некоторые эксперты считают, что внешняя и внутренняя политика Эрдогана также косвенно может влиять на экономическую ситуацию. В частности, отношения Эрдогана с руководством других стран, в том числе союзниками по НАТО, не всегда были ровными.
В 2018 году действующий тогда президент США Дональд Трамп удвоил пошлины на алюминий и сталь из Турции (не только по экономическим, больше даже по политическим причинам: из-за турецких военных авантюр в Сирии, а также преследования диссидентов в стране), что не могло не сказаться на платежном балансе страны, соответственно, на национальной валюте. После лира пробила свой очередной минимум.
А из-за популистской политики и усиления власти Эрдогана не было никаких серьезных структурных, институциональных или правовых реформ, которые способны были замедлить рост в краткосрочной перспективе и поставить под угрозу популярность правительства, но могли бы устранить основные недостатки в экономике.
Эрдоган не воспринял всерьез опасения, что иностранные компании, инвестирующие в Турцию, могут быть сдержаны политической нестабильностью в стране. Другие факторы включают беспокойство по поводу снижения стоимости лиры (TRY): оно угрожает снизить маржу прибыли инвесторов.
Приток инвестиций также сократился, поскольку растущий авторитаризм Эрдогана подавил свободную и фактическую отчетность финансовых аналитиков в Турции. Приток инвестиций уже давно снижался в период, предшествовавший кризису, из-за того, что Эрдоган спровоцировал политические разногласия со странами, которые были основными источниками таких притоков (такими как Германия, Франция и Нидерланды). После попытки государственного переворота в 2016 году правительство конфисковало активы тех, кто, как оно заявило, был замешан в путче, даже если их связи с переворотом были неочевидны.
Вероятно, оказали определенное влияние на экономическую ситуацию напряженные отношения с Саудовской Аравией и ОЭА (Турция поддерживала Катар в его противостоянии с СА и ОЭА, поддержала Триполи в Ливийском конфликте, тогда как другие поддерживали фельдмаршала Халифу Хафтара).
Сейчас президент Эрдоган, напротив, пытается заручиться поддержкой со стороны ОАЭ, получить инвестиции. В ноябре 2021 года состоялся первый за долгое время визит наследного принца Абу-Даби шейха Мухаммеда бен Зайда Аль Нахайяна. Стороны, как сообщали местные СМИ, договорились о серьезных инвестиционных вложениях в турецкую экономику. Безусловно, это могло бы помочь стабилизировать экономическую ситуацию, если эти планы будут реализованы. Любой приток инвестиционных (а главное, некредитных) средств пойдет на пользу корпоративному сектору страны.
Но все же ключевым препятствием для макрофинансовой стабилизации, судя по всему, является неопределенность вокруг монетарной политики. В 2021 году у Турции росли экспорт, а также число иностранных туристов. Вроде бы экономические факторы были благоприятными, но лира все равно обрушилась. Судя по всему, приверженность Эрдогана политике низких ставок (в условиях, когда требуется другая политика) и его вмешательство в дела центрального банка не проходят бесследно. В марте 2021 года Эрдоган уволил с поста главы ЦБ Турции Наджи Агбала, который выступал за проведение умеренно жесткой монетарной политики с целью стабилизации валютного курса и снижения инфляции. Разумеется, это и другие действия президента, который фактически пытается поставить монетарный орган под личный контроль, не могли не иметь последствий.
Однако в чем же причина такой приверженности Эрдогана мягкой монетарной политике? Особенно сейчас, когда инфляция становится глобальным явлением, укореняющимся в том числе в развитых экономиках? Судя по всему, Эрдоган ставит своей целью обеспечение экономического роста именно за счет выпуска национальной валюты, а не за счет привлечения иностранных кредитов. Например, в 2013 году около 60% долга корпоративного сектора было в иностранной валюте.
Займы в иностранной валюте особенно рискованны для таких секторов, как строительство, доходы которых выражены в турецких лирах (около 70% части долга строительного сектора приходится на иностранную валюту, а для обрабатывающей промышленности он составляет 50%). Как можно видеть уже сейчас, такая мягкая и не привязанная к внешним займам или прямым иностранным инвестициям денежно-кредитная политика лишь ослабляет национальную валюту, запускает спираль инфляции. Экономическому росту сама по себе она никак не способствует, напротив, может помешать ему.
На данный момент аналитики ведущих инвестиционных компаний и банков говорят, что единственным способом справиться с ситуацией является повышение процентных ставок. В частности, Societe Generale прогнозирует, что ставки вырастут примерно до 19% в первом квартале 2022 года. При этом сам президент Эрдоган настаивает на продолжении мягкой политики. То есть развитие ситуации в турецкой экономике во многом будет зависеть от воли президента.
Разумеется, еще может помочь приток инвестиций из ОЭА и др. богатых монархий региона, но в любом случае для стабилизации системы требуется нормализация монетарной политики.
Правда, ситуацию может запутать новый штамм вируса «омикрон», который пока вызывает некоторую растерянность в мире, в случае реальной опасности этого штамма прогнозировать развитие ситуации и реакцию на нее властей будет сложно.
Во вторник, 23 ноября 2021 года Турция погружается в новый валютный кризис, поскольку инвесторы отторгают лиру в ответ на чрезвычайное решение центрального банка страны снизить процентные ставки перед лицом растущей инфляции.
Лира стабилизировалась в среду, но во вторник сильно упала по отношению к доллару США. В какой-то момент лира упала более чем на 15% по отношению к доллару. Турецкая валюта потеряла 40% своей стоимости в этом году. Турецкая лира обновила антирекорд, упав с 11,37 до 13,21 лиры за доллар. Это было самое крупное падение курса лиры за последние 20 лет. Падение во вторник ознаменовало 11-й день потерь для лиры после того, как центральный банк страны на прошлой неделе снизил процентные ставки на 100 базисных пунктов. С сентября ставки были снижены на 400 базисных пунктов: с 19% до 15%. И это несмотря на инфляцию в составе 20% в годовом исчислении.
Эксперты и оппозиционные партии обвинили президента Реджепа Тайипа Эрдогана в политическом вмешательстве, оказании давления на центральный банк с целью снижения ставок. Снижение ставок может привести к резкому скачку цен, экономическому кризису и безработице. Эти факторы способствовали масштабным протестам в Анкаре и Стамбуле. Протестующие требовали отставки правительства и ухода от власти правящей Партии справедливости и развития, а также проведения новых выборов.
Между тем Эрдоган заявил, что президентские и парламентские выборы пройдут, как и планировалось, в июне 2023 года. Сообщается, что полиция применила силу против студентов, которые призвали правительство уйти в отставку.
Вероятнее всего, финансово-экономический кризис продолжится дальше и может перерасти в еще один кризис, но уже политический, где на карту будет поставлена судьба президента Эрдогана, так как впереди выборы, а подобные инциденты не добавляют ему и правящей в Турции партии популярности.
Эрдоган, скорее всего, своей стратегией изберет коктейль из репрессий, цензуры, пропаганды и турецкого национализма с теориями заговора и жесткой внешней риторикой, чтобы удержаться у власти и сохранить свое влияние. Сможет ли Реджеп Тайип Эрдоган сохранить свою власть — хороший вопрос, и ответ на него даст только время.
Кризис может распространиться на другие потенциально уязвимые развивающиеся рынки, которые активно берут иностранные кредиты, особенно если они осуществляются в иностранной валюте и в стране имеется высокая инфляция.
Существует вероятность того, что турецкий экономический кризис повлияет на Европу, поскольку многие европейские банки предоставили кредиты турецким банкам и компаниям. Ключевая роль, которую Турция сыграла в кризисе с беженцами, вызывает еще один ряд опасений, поскольку Европа не может позволить себе иметь нестабильную Турцию на своем заднем дворе.
Соединенные Штаты, будучи более изолированными от экономических последствий турецкого кризиса, столкнутся с политическим давлением, если кризис приблизит Турцию к России и создаст новый источник экономической и политической напряженности в нестабильном регионе.
Автор: Руслан Груздев, политолог
