ENGТеатр, как известно, одно из самых древних искусств. В то же время, он, как показывает практика последнего времени, оказывается необычайно чуток к инновациям. Наши эксперты — люди, знакомые с «кухней» отнюдь не по чужим рассказам, — рассуждают о корреляции в своей деятельности творческого с хозяйственно-коммерческим, а также — о затратности сценических проектов, окупаемость которых зависит от не одного фактора.
Ирина Апексимова, директор Московского государственного Театра драмы и комедии на Таганке, заслуженная артистка России
— Понятие «инновация» тесно связано с понятиями «изменение» и «развитие». Когда я стала директором Московского Театра на Таганке, я столкнулась с этими двумя понятиями очень тесно. Зрительская аудитория Таганки постарела. А чтобы привлечь молодую аудиторию, нужны изменения, нужно развитие. В поиске новых форм и форматов я открыла творческую лабораторию «Репетиции». Особенность ее состоит в том, что впервые серьезный репертуарный столичный театр делает режиссерскую лабораторию регулярной ежемесячной частью своей работы и основным инструментом по формированию репертуара. Это — мой инновационный подход в поиске нового репертуара. Проект «Репетиции» подарил Театру на Таганке прекрасные спектакли, такие как «Эльза», «Кориолан», рок-н-драму по Гоголю «Вий» и, конечно, иммерсивный мюзикл «Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит».
Знаете, как получается: непрерывное создание новшеств образует в своей совокупности бесконечный поток потенциальных изменений. И как доказательство этому — спектакль «Суини Тодд», который вышел из инновационного проекта «Репетиции» и является сам сплошной инновацией. Для московской публики иммерсивность пока в новинку. Когда границы между сценой и залом размыты — их нет, как нет и привычного зрительного зала. Впервые в Театре на Таганке создана масштабная конструкция, благодаря которой зрители смогут погрузиться в атмосферу старого Лондона и будут непосредственно вовлечены в сценическое действо.
В театральной сфере так же, как в любой другой, появляются технические новинки, которые улучшают ее качество. Машинерия, 3D-технологии, звуковые и световые системы. Конечно, внедрение новшеств необходимо. Сегодня, в условиях жесткой борьбы за зрителя, государственный театр не должен пахнуть нафталином. А внедрениям инноваций всегда сопутствуют финансовые затраты. И театру необходимы деньги. Благодаря Департаменту культуры все мои идеи, нововведения находят отклик и поддержку. Но поиск спонсоров и меценатов продолжается. Мы хотим делать хорошие спектакли, применять новые технологии в своей работе, создавать красивые, зрелищные и качественные постановки. А на это требуется дополнительное финансирование. Новатором, прежде всего, должен выступать директор. И если директору удается заразить идеей творческий состав, получается безумно красивый цельный спектакль.
Первый опыт внедрения инновационных технологий был при создании спектакля «Золотой дракон». Это — первая премьера Театра на Таганке за долгий срок. По тем временам мы первые применили технику Chroma Key, которая не слишком дорога, но очень эффектна по воздействию на зрителя.
Синтезировав пластический и музыкальный театр, мы представили московской публике инновационный спектакль «Вий». Для создания первого иммерсивного мюзикла «Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит» глобальной трансформации подвергся зрительный зал: было создано новое пространство, новые формы коммуникации зрителя и актеров. И, как вы понимаете, останавливаться мы не собираемся. Например, премьера инновационного спектакля «Басни» в постановке Андрея Кайдановского, которую мы представим в следующем театральном сезоне. Это будет одна из самых амбициозных работ Андрея, исполнение его давней мечты. Примечательно то, что над синтезом пластического и драматического театра я сама в последнее время думала очень много. И уже в начале декабря 2017 года зрители и критики смогут оценить эксперимент Театра на Таганке Андрея Кайдановского.
Борис Константинов, главный режиссер Государственного академического Центрального театра кукол имени С.В. Образцова, многократный лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска»
— Ассоциации, которые лично у меня как режиссера возникают, когда я слышу о театральных инновациях, — это ассоциации, связанные с четкой логикой. Говоря конкретно: с сотворением — в прямом, материальном смысле — спектакля. Почему я говорю — «сотворение»? Потому что для театра кукол особенно, на мой взгляд, характерно то, что он зиждется на соприкосновении самых разных инструментов воздействия на зрителя. И в этот набор сейчас входит уже сам материал, из которого изготовляются куклы — силикон, пенополистирол, поликарбонат, например. При создании спектакля задействуются и инновации в других сферах, таких как свет, музыка, компьютерная анимация. Вряд ли в театре, не имеющем «прямого» музыкального профиля, ныне возможно (прежде всего, по финансовым соображениям) содержать в штате целый симфонический оркестр — вот тут и приходит на помощь композитору его электронная библиотека с большим количеством не только «классических» инструментов, но и уникальных синтетических звуков.
Отдельный вопрос: всегда ли все эти новшества нужны как самоцель, всегда ли они работают и способны привести к движению вперед? Почему такой вопрос возникает — да потому что нам, кукольникам, нужно понимать, что соревноваться сейчас нашему цеху с современным кино со всеми его нынешними техническими возможностями (а наш зритель, признаемся, знает то в основном по фильмам с новейшими спецэффектами — по «Аватару», например) смысла нет. На мой взгляд, преимущество театра кукол — в другом. В его магии и сакральности, в чуде оживления неживого. Кукла, оживающая в руках актёра, производит впечатление куда более сильное, нежели механизм, приводимый в движение нажатием кнопки. Любую инновацию надо вводить достаточно аккуратно, проверять: есть ли в ней необходимость, не разрушает ли она творческой целостности спектакля? В погоне за новыми технологиями нужно не потерять самого ценного — искусства.
Насколько окупаются инновации в коммерческом выражении? Вопрос важный для театра; но всё-таки не приоритетный, как я полагаю. Куда главнее для любого живого организма — эксперимент, само его постоянное наличие как знак поступательного движения и развития. Это и являлось главенствующим в творческом принципе Сергея Владимировича Образцова, основателя нашего театра. Вот кто был настоящий инноватор — хотя в его время такого слова, понятно, не употребляли. И сейчас для всех очевидно: он в своих инновациях заходил настолько далеко, что спектакли, поставленные им 40-50 лет назад, до сих пор превосходно воспринимаются совсем другими поколениями зрителей. Конечно, окажись он рядом с нами теперь, он бы непременно сказал — не стойте на месте, двигайтесь, ищите новое! В этом смысле для меня грамотный руководитель — тот, кто готов поддержать эксперимент.
Вот, к примеру, в спектакле «Аленький цветочек» нам нужно было создать дыхание леса. Это дыхание мы поддержали не только светом, но и компьютеризованной анимацией. Наш художник Виктор Никоненко стал исходить из того (и в этом нас всех убедил), что, когда мы приходим в лес, солнце сквозь крону и облака преломляется, и через ветки мы видим присутствие некоего теневого театра. Виктор нашел человека, своего коллегу, который воплотил эту визуализацию, создав замечательный анимационный ролик, органично вошедший в спектакль. По стилю изображения это ближе всего, я думаю, к импрессионизму. А когда Чудище умирает (если помните, содержание сказки Аксакова — прежде чем душа появится в образе юноши, его ужасное обличие погибает), компьютерный художник переводит всё изображение на сцене в черно-белый ряд. Согласитесь, для ребенка, сидящего в зрительном зале, эта синхронная с поворотом сюжета смена цветного мира на двухполюсный, когда перед глазами исчезает всё светлое, радостное и разноцветное, — просто неоценима в эмоциональном отношении. Директор по праву оценил это творческое достижение: с его автором был заключен контракт.
С темой инноваций соприкасается еще одна история из моего опыта: еще до прихода в Центральный театр кукол я и мои друзья режиссеры Алексей Шишов и Денис Шадрин основали в Санкт-Петербурге свой театр-студию «Karlsson Haus». В Питере же мы познакомились и с иорданским предпринимателем Саламом Кубайлатом, который сам учился в театральном институте, «прикипел», что называется, к России, к городу белых ночей. И мы как-то быстро сошлись на том, что нам обязательно нужно совместно сделать что-то очень близкое питерскому зрителю. При этом нас не контролировали худсоветы или директора — мы были бедны, но свободны. Наши замечательные творческие наставники всегда учили — делай про то, что болит. И мы задумались над, в общем-то, совсем не кукольной темой — блокада города во время Великой Отечественной войны. Главная героиня спектакля — притчи для взрослых — маленькая девочка, которая, конечно, еще не понимает, что идет война, что за окном голод, что вообще происходит со взрослыми. При финансовой поддержке Салама родился спектакль «Ленинградка». В 2015 году он в обновлённой версии вошел в репертуар Театра Образцова. А на начальном этапе мы с Алексеем и Денисом просто бы не двинулись с места без финансирования нашего коллеги, чья историческая родина далека от Петербурга. На примере Кубайлата вдвойне показательно: насколько важна роль частного инвестора художественной идеи и частного же продюсера спектакля на этапе реализации независимого театрального проекта. Судите сами: у нас не было ни нужного театрального света, ни проектора, без его помощи всё это было неосуществимо, так бы и осталось на уровне идеи.
Юрий Васильев, народный артист РФ, режиссер-постановщик и актер Московского академического театра сатиры
— Я — за инновации. Полностью отдаю себе отчет в том, что искусству необходимо шагать в ногу со временем, тем более молодые зрители, которые всё больше, как показывает статистика, стали посещать театры, адекватнее в сравнении со старшим поколением воспринимают новшества как непосредственно на сцене, так и за кулисами — те, что предшествуют выпуску спектакля. Визуальные и пластические эффекты, если они помогают раскрытию содержания постановки, безусловно, себя оправдывают. Вот, например, спектакль «Метаморфозы», который недавно Никита Михалков поставил в основанной им два года назад Академии кинематографического и театрального искусства, интересен тем, что в классических постановках произведений Чехова и Бунина инновации очень точно работают. В нашем театре примером столь же удачного применения визуальных инновационных решений я бы назвал работу режиссера Александра Назарова, который недавно выпустил спектакль «…и море» по Хемингуэю с Федором Добронравовым в главной роли. Если брать одну из самых последних постановок в Театре сатиры, также не могу не сказать о постановке режиссером Павлом Сафоновым шекспировской комедии «Двенадцатая ночь» — где налицо освоение пластической инновации, когда текст, написанный не одно столетие назад, органически сочетается с цирковыми приемами.
Другое дело — предложенная зрителю инновация не должна заслонять актерскую суть на сцене. Она может создавать нестандартный фон — так, сейчас декорации всё смелее уходят от старых форм; лазером, игрой светотехники можно «нарисовать» практически что угодно. Но в то же время я как актер классической школы всегда с каким-то трепетом относился и отношусь ко всяким расписным задникам позади актеров, создающим особый колорит и уют на сцене.
Наталья Романцова, заместитель директора по экономике и финансам Московского музыкально-драматического цыганского театра «Ромэн»
— Чем же понятие «инновация» неэстетично? Понятие существует и вполне себе применимо ко всем сферам деятельности, в том числе к театральной. Данный термин понимается мною буквально — обновление, изменения. Правда, к инновациям следует относить не все изменения, а лишь те, которые повышают эффективность, качественно меняют в лучшую сторону процесс, результат деятельности.
В нашем театре внедряются и технические, и технологические инновации. Это и новое механическое оборудование, световое, звуковое. Что касается именно новых технологий, то это — электронные продажи билетов, онлайн-трансляции спектаклей, применение мультимедийных систем, компьютерных новаций в спектакле. Данный процесс всегда связан с финансовыми затратами. А вот можно ли спрогнозировать коммерческий успех постановок в зависимости от материальных вложений в современные технологии? Думаю, нет.
Всё же, если говорить о театре, нельзя пройти мимо того, что современное техническое оснащение позволяет существенно улучшить «качество предоставляемой услуги». Но — не за техническими эффектами мы идем в театр. Технические и технологические инновации — лишь дополнительный инструмент, который получают режиссеры, художники. Никакие инновации не заменят художественной ценности спектакля, если спектакль как произведение искусства не состоялся. Совсем немного технических инноваций мы видим в спектаклях Льва Абрамовича Додина, а вот в художественном смысле в спектаклях этого великого режиссера инноваций — хоть отбавляй.
Об инновациях в художественном процессе лучше беседовать с режиссерами, театроведами, культурологами, социологами. Помимо технологических инноваций, можно много говорить и об инновациях в менеджменте, маркетинге, экономике и так далее, которые также используются в театральной деятельности. Может быть, менее активно и эффективно, чем хотелось бы.
Геннадий Тростянецкий, профессор Российского государственного института сценических искусств, лауреат Государственной премии РФ, бывший главный режиссер Рижского театра русской драмы
— Я помню, как на встрече с Питером Бруком во МХАТе в 1989 году бойкая журналистка спросила того: «Мистер Брук, скажите, пожалуйста, какова наиболее оптимальная экономическая модель современного театра?». То есть, иначе говоря, сколько нужно вложить средств, чтобы получился хороший спектакль? Брук взял паузу (его прекрасно переводил Сергей Волынец) и ответил: «Возьмите шесть человек. Пусть один из них хочет быть драматургом. Другой — режиссером. Остальные четверо — актерами. Придите в любую нетеатральную аудиторию, лучше — в колледж или психушку. И когда вам, всем шестерым, понадобится завладеть вниманием этих тридцати или пятидесяти человек, вы откроете для себя все законы театра, присущие ему как виду искусства — а для этого не нужно ни копейки денег!». Ответ, актуальнейший до сих пор, — да, думаю, до скончания веков. Присоединяюсь к Великому Режиссеру.
Автор: Алексей Голяков
