ENG
2020 год закончился неплохими новостями из Китая. 2021 год стоит начать с вопроса о том, не становится ли теперь КНР новым мировым экономическим локомотивом? И если «да», как это происходит и чем Китай за это заплатит?
Во второй половине года китайская экономика показала признаки бодрого оживления. Но даже без учета последнего квартала минувшего года, несмотря на пандемию и проблемы во внутренней и внешней торговле, с января по сентябрь, по данным Государственного статистического управления (ГСУ) КНР, рост ВВП составил 0,7%.
При этом объем розничных продаж потребительских товаров за тот же период составил 27,33 трлн юаней (порядка $4,07 трлн); снижение показателя в годовом исчислении составило на 7,2%. Это говорит о том, что страна пережила настоящий кризис перепроизводства.
Кризис в Китае был управляемым. Он не был отвратим, но он мог быть введен в рамки. Это и было сделано в период жестких противоэпидемиологических мер. Излишки товаров были распроданы. Индустрию перезапустили, а отложенный спрос помог общему оживлению. Подействовали и государственные стимулы.
Последние расчеты ГСУ показывают: в 2020 году ВВП КНР превысил 101,5 трлн юаней и увеличился на 2,3% по сравнению с 2019 годом. Это хорошее закрытие года, пусть даже в нем есть доля традиционных китайских приписок. По сути, рост китайского производства и торговли в последнем квартале 2020 года говорит об успешном перезапуске экономики. Поднебесная пережила довольно глубокий спад (связанный с сокращением внутреннего потребления), застой (формально вызванный пандемией) и оживление — все за один год. Все разговоры о том, что Китай не может испытывать спад и пребывать в рыночной депрессии, были этим окончательно похоронены. Точно так обвал на Шанхайской бирже 2015 года похоронил иллюзию о невозможности биржевого краха в КНР.
Однако в прошлом остается и ожидание долгого застоя в китайской экономике. Она, вероятно, выходит на новую траекторию продолжительного роста. Речь идет о новом «десятилетнем» цикле, точнее, о периоде в 5–7 лет. Но каким будет темп экономического роста в этот период? Он едва ли перекроет пиковый темп роста Китая, зафиксированный в XXI веке.
Данные по Китаю за последние годы дают картину затухания роста экономики. В прежние годы она прибавляла по 10%, но после шторма Второй волны мирового кризиса (2014–2016) все изменилось. ВВП Китая увеличился в 2017 году на 6,8%, в 2018 году — на 6,6%, а в 2019 году рост составил лишь 6,1%. Можно сказать, спад 2020 года подготовлялся этим падением темпов — затуханием роста в условиях мирового кризиса. Закредитованность домашних хозяйств и фирм возрастала, притом возрастала и нагрузка на экономику КНР в процессе мирового оживления. Это произошло в начале 2016 года, когда именно активизация спроса в КНР активизировала и мировую торговлю.
Впрочем, было нечто иное: официальная риторика Китая в последние годы выделила сферу услуг как новую основу роста ВВП. Производственная сфера объявлялась отходящей на второй план. Тенденция угасания роста производства была очевидной. В 2015–2016 годах сложилась интересная ситуация: власти США и американские финансисты играли против юаня; если бы власти КНР его значительно девальвировали (что было вероятно), Китай во многом вернулся бы к положению периферийной зоны мировой экономики. Значение его внутреннего рынка для мировой экономике уменьшилось бы.
Власти КНР допустили лишь слабую девальвацию. В результате активизации китайского спроса в 2016 году Вторая волна кризиса была закончена. Мировые цены на нефть, металлы и другие товары вновь поднялись. В 2020 году ситуация во многом повторилась. Коренное ее отличие состояло в тяжелых проявлениях кризиса в США, Англии и ЕС, каковых те в 2013–2016 годах не знали.
Однако, взяв паузу, Китай вновь перезапустил свою экономику. Причем этим он подтвердил свое положение локомотива мировой экономики. Прежний американский локомотив свое место потерял, и тут дело даже не том, ВВП какой из стран больше или чье национальное богатство значительнее. Речь о ролях в процессе глобального роста. Китай здесь получает первую роль.
Но быть локомотивом мировой экономики — не только привилегия. И не только необходимость, состоящая в потребности самим вытаскивать свой рынок из кризиса, попутно давая положительные сигналы другим странам и цепляя их экономики к своему составу (обеспечивая в них спрос на свою продукцию). Это еще и нагрузка.
После Второй мировой войны США впертые ощутили её в кризисную пору 1948–1954 годов. Волна девальваций в Западной Европе и Японии поставила их перед выбором: ослабить доллар следом и сбалансировать все в интересах своего вывоза или поддержать доллар, а значит, свой новый статус, и исключить дальнейшее ослабление послевоенных западных экономик. Выбрали второе. Потому экономический рост 1950-х годов в США был менее сильным, чем в других странах старого ядра капитализма.
Китай вынужден будет идти этим же путем. Без поддержки дружественных стран и их рынков новый цикл в мире может не начаться. Речь о среднем, торгово-промышленном и инвестиционном, цикле, который — по традиции — будет завершен средним же кризисом. Это нестрашно. Опасно будет, если кризис, затянувшийся уже на 12 лет, продолжится и поднесет новые сюрпризы. Срок в 12 лет более чем велик: это много даже для больших кризисов смены длинных периодов развития (волн Николая Кондратьева). Однако потянет ли Китай новую роль? Чем это будет для него чревато?
Во-первых, уже видно: потянет, распространяя оживление на дружественные экономики и даже не очень-то дружественные страны. Но роль локомотива повысит нагрузку на китайское государство и вынудит его бояться сжатия рынка своей страны. А возможная девальвация юаня — то самое сжатие.
В Пекине сделали выбор в пользу такой политики и такого места в мире, сделали еще в 2016 году. Теперь придется тянуть процессы, взамен получая не только выгоды для китайских компаний (в том числе через инвестиции в другие страны), но и пониженные темпы роста экономики и особенно индустрии.
Впрочем, все относительно. КНР сыграла свою роль и в период быстрого роста «нулевых» годов, и во время большого кризиса 2008–2020 годов. Новая роль такова, какой только и может быть, так как к прежнему возврата нет.
