ENG

Перейти в Дзен
Интервью, Финансы

Петр Лансков: «Блокчейн как будто специально придуман для учета прав»

Фондовый рынок России не растет, и инфраструктура фондового рынка, включая учетные институты, переживает не лучшие времена. Однако кризис — всегда время возможностей. Для регистраторов и других учетных институтов эти возможности во многом связаны с переходом на блокчейн — и даже с выходом за пределы финансового рынка. Об этом «Инвест-Форсайт» беседует с председателем совета директоров Профессиональной ассоциации регистраторов, трансфер-агентов и депозитариев Петром Лансковым. 

— Петр Михайлович, лет 10 назад очень острой была тема «центрального депозитария». Вот он создан. Если подвести итоги его существования: оправдал ли он возлагавшиеся на него надежды? Я знаю, что сейчас вызывает беспокойство вопрос, не злоупотребляет ли он своим монопольным положением.

— Он и на стадии создания вызывал беспокойство. Просто мы сейчас констатируем, что беспокойство нас не обмануло. То есть всякая монополия, как учили классики, с неизбежностью ведет к загниванию. Вызывают тревогу некоторые тенденции в политике менеджмента центрального депозитария. Ввиду того, что эта организация по организационно-правовой форме коммерческая, она стремится максимизировать прибыль, что противоречит природе деятельности международно признанных центральных депозитариев. Фактически это один из центров прибыли группы Московской биржи. Ограничения, которые были заложены в законе о ЦД, работают плохо. Комитет пользователей формируется под контролем менеджмента центрального депозитария и состоит из представителей банков, лояльных ему. Соответственно, свою ограничительную функцию Комитет пользователей в ряде монополистических сегментов деятельности центрального депозитария не выполняет. Тем более что это осложнено доминированием среди представленных в Комитете пользователей его услуг банков с гос. участием, которые решают какие-то свои не очень известные широкой публике вопросы, работают с группой Московской биржи в целом. И на фоне этих общих задач вопросы оплаты услуг центрального депозитария другими звеньями учетной инфраструктуры для них несущественны. Соответственно, тарифы (Тарифы оплаты услуг НКО АО НРД) для средних и малых кастодиальных депозитариев (включая спецдепозитарии) растут. Даже каскадный метод распространения корпоративной информации и взаимосвязи с акционерами, которые являются или представлены депонентами НРД, осуществляются по той же, по сути своей, монополистической схеме, когда за рассылку корпоративной информации депозитарий хочет получить 0,005% капитализации эмитента (Тарифы оплаты услуг НКО АО НРД по Договору об оказании услуг по предоставлению информации). Берем какой-нибудь условный «Нефтепром». Капитализация — триллион. Посчитайте, пожалуйста, сколько стоит 0,005%.

— 50 миллионов.

— И вы хотите сказать, что, разослав нескольким сотням депонентов центрального депозитария информацию о проведении корпоративного действия в условном «Нефтепроме», он должен получить за это 50 миллионов? Согласно проводимой НРД тарифной политике — да, должен. А согласно здравому смыслу и моему представлению о прекрасном — не должен. И пересылка электронного сообщения в системе электронного документооборота не может осуществляться дороже, чем почтовая пересылка. Тем более во множество раз. На этом тема центрального депозитария как института для меня как эксперта закрыта. Он себя исчерпал, он морально устарел еще в момент создания, потому что уже тогда, в 2011-12 годах, было известно о технологиях распределенных баз данных, которые предполагают одноранговые системы взаимодействия по горизонтали, а не наличие какого-либо центрального, иерархически возглавляющего всю систему, института. А сейчас это тормоз в развитии инфраструктуры, потому что он высасывает соки из всех остальных ее элементов. А теперь еще и из эмитентов.

Вот недавно он разослал информацию о корпоративном событии одному эмитенту, у бумаг которого 50 уникальных депонентов, представленных в НРД. За эти 50 сообщений о событии по тарифной сетке он хотел получить 2 миллиона рублей. В итоге они сошлись на 100 тысячах. Это означает: одно электронное сообщение стоило 2 тысячи рублей. Я считаю, эти деньги в виде инфраструктурной ренты де-факто украдены из кармана эмитента, а значит, из кармана его акционеров.

— Когда центральный депозитарий создавали, говорили, что это мы подражаем мировой практике.

— Устаревающей мировой практике. Любое подражание — гонка за уходящим поездом. Надо развиваться на опережение, а догонять уходящий поезд не нужно. Если даже Ахилл никогда не догонит черепаху, черепаха тем более никогда не догонит Ахилла.

— Поговорим о динамике рынка. Судя по имеющейся статистической информации, количество учетных институтов на российском рынке не растет.

— Да, их количество стабильно — точнее, постепенно снижается. Но для меня не имеет особого значения количество институтов. Важно, что снижается общая доходная база. Снижается она в результате того, что экономика сжимается — независимо от того, что об этом говорит правительство. Рынок ценных бумаг, мягко говоря, стагнирует. Стимулов к существованию в организационно-правовой форме акционерных обществ не так много. Соответственно, по мере сокращения предпринимательской активности сокращается и сфера деятельности регистраторов и других учетных институтов. Но они могли бы заняться поддержанием любых реестров персональных данных — в интересах любых институтов, в том числе цифровой экономики. Поэтому наша задача — тем информационным ресурсам, которые есть у регистраторов, придать блокчейн-форму, предложить системы учета персональных данных и систему соответствий между персональными данными и активами, принадлежащими конкретному лицу. Они могут быть применимы где угодно, в том числе в отношении выпуска токенов и т.д. Кто-то должен вести реестр таких данных, и лучше, когда это делает сторона (РБД), не участвующая в бизнесе по развитию активов, составляющих токен, и не имеющая с ним конфликта интересов.

Кроме того, на доблокчейновском технологическом уровне развития учетной системы мы наблюдаем постепенное пожирание центральным депозитарием сферы деятельности как регистраторов, так и кастодиальных депозитариев. Этот кадавр будет насыщаться, пока не лопнет. Хотелось бы, не дожидаясь этой стадии, реализовывать инновационные проекты, дающие те же технические возможности клиентам учетных институтов, что имеются у клиентов центральных депозитариев, но предоставляемые распределенными системами на конкурентных условиях.

— На фоне стагнирующего рынка что происходит с тарифами в частных структурах?

— У регистраторов тарифы регулируются Банком России, поэтому с тарифами не происходит ничего хорошего. Тарифы не соответствуют издержкам регистраторов. Банк России собирается изменить тарифную шкалу, но пока этот процесс не завершен. Мы, конечно, за свободу, за снятие тарифных ограничений в сфере конкурентных отношений. Мы исходим из того, что чем больше мы работаем в системе, тем больше тарифы выравниваются в силу того, что в рамках этой системы они становятся элементом конкурентного рынка. Банк России занимает двойственную позицию: с одной стороны, продолжает устаревшую линию ФКЦБ 1990-х годов на ограничение тарифов регистраторов. А с другой стороны, смотрит сквозь пальцы на вакханалию с тарифами в центральном депозитарии, менеджмент которого дискредитирует своей неразумной политикой все то положительное, что наверняка есть в его деятельности как инфраструктурного института, с точки зрения развития новых технологий и взаимосвязи с глобальными рынками.

— Насколько я понял, в вашей индустрии уже идет какая-то работа по изучению блокчейна.

— Ведутся предпроектные разработки по концепции пилотных реализаций с помощью тех или иных платформ, программ, протоколов и т.д. , чтобы выбрать оптимальный вариант с разумным соотношением затрат и качества, апробировать эту технологию на более-менее простых кейсах, «потренироваться на кошках», чтобы постепенно распространять ее на основную деятельность учетных институтов, которая прекрасно сочетается с блокчейном. Такое ощущение, что блокчейн специально придуман для сферы учета любых прав на любую собственность. Он многократно реплицирует одни и те же данные, криптографически защищает их, вводит круг свидетелей любых операций, невозможность одностороннего искажения данных, переписывания, возможность блокирования несанкционированных операций и т.д. Он решает массу проблем, с которыми каждый отдельный участник рынка сталкивается каждый раз, общаясь с недобросовестными лицами один на один. Мало того, участники рынка, как и все остальные субъекты, имеют тенденцию ошибаться. В системах распределенных реестров эта ошибка будет частично автоматически обнаруживаться на стадии попытки ввода, а частично вскрываться с помощью других участников РБД, поскольку другие участники процесса и/или умные контракты не будут санкционировать ту или иную операцию, если она содержит ошибочные реквизиты или не соответствует тем или иные условиям.

— Кто в вашем сообществе наиболее активен в этих разработках?

— У нас в ПАРТАД есть, во-первых, специальные рабочие органы, концентрирующие такую активность, в частности в этом году мы создали Комитет по финтеху. Уже второй год работает Комитет СТАР, который объединил большинство регистраторов в одну систему по взаимному оказанию трансфер-агентских функций. Один из принципов блокчейна — встречное оказание друг другу услуг. Система, как и частный блокчейн, построенная на взаимном доверии, реализована в СТАРе, где каждый регистратор (или его филиал) является трансфер-агентом другого регистратора в рамках одних и тех же правил игры. Только в данном случае правила писаны на бумаге, они не в виде «умных контрактов». Наиболее активны технологические лидеры нашего рынка: например, лучший инфраструктурный институт 2016 года — компания «Драга», его представитель возглавляет комитет СТАР, или лучший инфраструктурный институт 2015 года — «Новый регистратор». Постепенно к этой работе подключаются и другие регистраторы и депозитарии. Инициативное ядро инноваций должно быть небольшим, чтобы проговорить все вопросы, достичь определенного взаимопонимания, а потом уже коллективно распространять знания. Мы проводим конференции и семинары, где концентрированно излагаем все, что было сделано, широкому кругу участников рынка, рассчитывая, что постепенно они из наблюдателей будут становиться участниками процесса.

— Можно представить себе, что учетные институты будут работать с криптоактивами, займутся сферой токенов?

— А как без этого? Практически любой актив поддается переводу в цифровую форму. Если мы говорим «блокчейн», то заведомо предполагаем, что в рамках этой информационной системы актив отражается в цифровой форме. По-другому просто невозможно. Просто в нашей концепции мы его не изобретаем, а дигитализируем то, что есть на рынке: закладную, акцию. На первом этапе мы хотим дигитализировать персональные данные. Это информационный актив, он точно так же поддается дигитализации.

— Что наиболее важно с точки зрения перспектив развития вашей индустрии? 

— Мы хотим, чтобы она дигитализировалась. Международная ассоциация регуляторов финансового рынка и регуляторы крупнейших рынков подтверждают, что это доминирующий тренд. Собственно говоря, это одна из тех сфер, где в наибольшей степени возможен переход на финтех. В нашем случае мы предлагаем использовать термин «Корптех», чтобы отделить себя от операций, характерных для банков, от расчетов и платежей. Наша деятельность связана с корпоративными событиями, с интересами акционеров корпорации. Тут требуется целый спектр инфраструктурных услуг, которые связаны не столько с куплей-продажей чего-либо, сколько с поддержкой уже приобретенных прав. Жизнь обозначила эту тенденцию, и чем скорее мы ее осознаем, тем скорее организованно, системно, без рывков, начнем реализовывать пилотные проекты, подтверждать их эффективность и предъявлять регулятору. Когда нужно, мы будем просить регулятора сформировать «регулятивные песочницы», а в тех случаях, когда не нужно, — просто распространять новые способы учета прав и защиты данных от несанкционированного доступа и искажения. В закрытых системах, доступных только авторизированным пользователям, без анонимности, без криптовалюты, без сторонних майнеров, мы сможем благодаря технологиям распределенных реестров достичь эффекта, который не достигается в иерархических системах.

— А какие возможности там, например, не достигаются? 

— В частности, в иерархических системах тяжело исполняется 115-й закон о противодействии отмыванию денежных средств. Сейчас он ни от чего, на самом деле, не защищает, а лишь создает избыточную нагрузку на участников рынка. Если его требования в части идентификации клиента мы перенесем на криптотехнологии, то мы даже этот закон учтем. Он нам не нравится, но его требования будут учтены автоматически. И мы сэкономим массу усилий, персонала, затрат на это бумаготворчество, на визуальную идентификацию паспортов и лиц. Ни один из факторов не дает гарантий необходимой идентификации. А в случае применения усиленной электронной подписи мы говорим: «Ребята, ваша подпись? — Ваша». Если вы говорите, что это не вы, значит, вы потеряли ваш ключ, не информировали об этом, значит, даете им пользоваться другим лицам. Это все на вашей стороне. Все это гражданско-правовые проблемы, решайте их в другом месте. Мы исполняем поручения, подписанные вашей подписью. На этом мы огромный пласт рисков, не поддающихся устранению, конвертируем в гораздо более умеренные риски, значительно более поддающиеся контролю, где человеческий фактор будет сведен к разумному минимуму. Разумеется, само по себе внедрение новых технологий не является самоцелью. Мы их будем внедрять поэтапно, постепенно, лишь в той мере и в том качестве, в котором они будут снижать риски и сокращать затраты. Но если мы не можем наращивать в силу стагнации рынка доходную базу, то мы должны хотя бы сокращать расходы путем исключения промежуточных звеньев на всех этапах обработки информации.

— О регулятивных песочницах, насколько я помню, представители Центробанка уже довольно давно говорили. Построена хоть одна песочница?

— Мы их пока не видели. Поэтому и говорим о том, что надо к этому готовиться. Те пилотные проекты, которые мы готовим, разрабатываем, — они песочниц не требуют, поскольку они в рамках существующего правового поля. Они лишь требуют того, чтобы этот опыт учитывался в дальнейшей работе. Мы внесли свои предложения в Банк России — о том, как концептуально видим перспективы развития учетной системы. Мы связываем его развитие с распределенными базами данных. И предполагаем учитывать это в стратегии регулятора — вести адаптацию норм и правил к будущим условиям. Мы считаем, в рамках этих технологий Банк России может присутствовать непосредственно во всех распределенных учетных системах и по выбору отслеживать все, что происходит. И контролировать их не путем запросов информации и наращивания отчетности. Это в значительной степени упрощает регулирование, но и не требует наличия значительной части ныне существующих нормативных актов. Они отмирают. Государство по мере дигитализации общественных отношений отмирает, и государственное регулирование дофинтеховских технологий вместе с этими технологиями или отмирает, или трансформируется из жестких в индикативные, рекомендательные формы, в наблюдение и доброжелательное сопровождение. Для этого нужно понимание со стороны регулятора всех возможностей технологий не только для участников рынка — в первую очередь, для себя. Регулятор сам должен надеть на себя новую цифровую одежду.

Беседовал Константин Фрумкин

Мнение редакции «Инвест-Форсайта» может не совпадать с мнением интервьюируемого. Редакция приглашает все заинтересованные стороны высказывать на страницах нашего журнала свое мнение по поднятым в материале вопросам.

Следите за нашими новостями в удобном формате
Перейти в Дзен

Предыдущая статьяСледующая статья