ENG

Перейти в Дзен
В мире, Инвестклимат, Интервью

Сергей Хестанов: Экономические форумы как ярмарки тщеславия

В минувшую пятницу, 26 января, закончил свою работу 48-й Всемирный экономический форум в Давосе. Его главной темой стала: «Создание совместного будущего в раздробленном мире». Каковы итоги форума и насколько они влияют на мировую экономику, «Инвест Форсайт» обсудил с советником по макроэкономике гендиректора компании «Открытие брокер», известным экономистом Сергеем Хестановым.

— Форум завершен. Есть какие-то глобальные решения, которые и впрямь способны повлиять на мировую экономику?

— Нет. Если раньше, лет 7-10 назад, в Давосе и на подобного рода форумах действительно обсуждались и вырабатывались какие-то решения, то сейчас ВЭФ превратился в своеобразную ярмарку тщеславия. Большая часть разговоров и обсуждения мировых проблем там носит абстрактный характер, далекий от принятия практических решений. Соответственно, довольно сложно выделить тему, которая бы по-настоящему имела значение для мировой экономики. Причем, это уже не первый Давос, который можно так охарактеризовать. Это утверждение, впрочем, касается — в большей или меньшей степени — многих экономических форумов, в том числе Санкт-Петербургского.

— В этом году обсуждали тенденции глобализации и протекционизма. И, как пишут эксперты, воинственная поляризация мнений стала визитной карточкой ВЭФ-2018. А вы говорите, абстрактные разговоры…

— Ну, поляризация мнений — это нормально. Но это не заслуга форума. Дело в том, что мнения экспертов в дискуссиях относительно глобализации или, наоборот, противостояния этому явлению, очень четко коррелируются общим уровнем экономического роста.

Когда мировая экономика достаточно энергично растет, маятник мнения экспертов качается в сторону глобализации. Потому что глобализация, как правило, ускоряет рост мировой экономики. Но как только экономика притормаживает, тут же (особенно в тех странах, где достаточно вялый экономический рост, и уж тем более в тех, где он отрицательный) начинают во весь голос высказываться сторонники идеи протекционизма. Они говорят о том, что необходимо защитить внутреннего производителя, а де-факто — поднять таможенные барьеры, что, соответственно, отбрасывает процесс глобализации назад.

Сейчас ситуация немного парадоксальная. С одной стороны, общие цифры мирового роста выглядят довольно хорошо. Но, с другой стороны, в развитых странах (особенно это касается Европы и в чем-то даже США) темпы экономического роста достаточно низкие. Неудивительно, что это вызывает желание — иногда истинное, иногда просто декларируемое — как-то ограничить глобализацию, защитить внутренний рынок. Такой лозунг популярен. Но это не особенность Давоса-2018. Это скорее общая тенденция.

— Можете ли дать оценку по инвестициям? По словам главы Минэкономразвития Максима Орешкина, российская делегация провела ряд переговоров с потенциальными инвесторами…

— Тот факт, что эти вопросы широко не обсуждались, никого не удивил: никто особых надежд не возлагал, поскольку оценка России как объекта для инвестиций довольно негативная. То есть потенциальные инвесторы всерьез вопрос инвестиций в Россию просто не рассматривают. Есть небольшое число проектов с Китаем, но, как правило, они включают в себя в той или иной форме различные госгарантии и рыночными не являются. А в остальном никто особо ничего и не ждет.

— И тем не менее министр энергетики Александр Новак сказал, что у России происходит смена инвесторов и что те, кто ушел, просто теряют рынки. А Орешкин отметил рост прямых иностранных инвестиций — с минимума в 2015-м ($6,8 млрд), их цифра за прошлый год выросла до $20-25 млрд…

— Видите ли, под прямыми иностранными инвестициями много чего понимается. Дело в том, что очень часто российские компании имеют какие-то зарубежные структуры и, соответственно, приход денег оттуда тоже выглядит как прямая иностранная инвестиция. Даже возврат капитала из-за границы будет выглядеть как прямая инвестиция. Поэтому без расшифровки того, кто является этими инвесторами, цифры не очень информативны.

— А нам не все равно, если эти деньги в экономику пойдут?

— Совершенно не все равно. Если просто пришли какие-то деньги из-за рубежа, то совсем не факт, что кто-то собирается их вкладывать в расширение бизнеса, в увеличение производства или что-нибудь такое. Человек ведь просто может вернуть средства из-за рубежа и положить их на счет в банке или купить ОВЗ… Такое ведь тоже возможно.

Сами по себе инвестиции — это необходимое, но вовсе недостаточное условие для экономического роста. Дело в том, что приток инвестиций влияет на экономический рост нетривиальным образом. И не надо думать, что приход инвестиций автоматически гарантирует рост экономики. Для того чтобы рост произошел, необходимо, чтобы были какие-то драйверы этого самого роста.

Более того, у нас сейчас в экономике наблюдается редкая ситуация, нехарактерная для нашей страны — избыток ликвидности в финансовой системе. Самый лучший барометр, чтобы определить это, — проценты по банковским вкладам. Они сейчас падают. Это говорит о том, что денег полно, и банки не нуждаются в привлечении инвестиций: у них нет хороших объектов, куда они могли бы эти средства вложить.

Так что собственных денег в системе достаточно, и у нас нет никакой необходимости привлекать дополнительные иностранные инвестиции. Вот если бы наша экономика бурно росла, тогда бы приток дополнительных денег помог. Но у нас рост очень небольшой, и он легко обслуживается возможностями российской финансовой системы безо всяких иностранных инвестиций.

— Выходит, форумы уровня Давоса — это главным образом возможность использовать площадку исключительно для каких-то переговоров «на полях»? И это справедливо не только для нашей страны?

— Посещать мероприятия уровня ВЭФ в Давосе, безусловно, надо. Хотя бы для того, чтобы поддерживать этот канал коммуникации. Но важно понимать: все-таки это мероприятие, от которого наивно ждать существенных воздействий на российскую экономику. Это просто поддержание престижа страны.

— В этом году на форуме были и Трамп, и Меркель, но российскую делегацию вновь представлял вице-премьер (Аркадий Дворкович). Это с чем связано, на ваш взгляд?

— По-моему, на ВЭФ приглашают практически все государства. А в стране уже сами решают — кто возглавит делегацию, какой будет ее состав и т.д. От этого, к слову, зависит размер взноса, который платит страна за участие в форуме: это стоит довольно приличных денег. И чем представительнее делегация, тем выше стоимость участия.

Традиционно Россия участвовала довольно широко. Кстати, наша страна была знаменита довольно пышным и большим «Русским Домом», особенно до 2008-го, и даже до 2012-го годов. (В этом году так же работал «Русский дом», причем впервые в статусе официальной российской резиденции — ред.).

Другой вопрос, что участие первых лиц зависит еще и от политических соображений. Так что отсутствие на форуме наших первых лиц — это отражение политики. Скорее всего, думаю, свою роль сыграло ожидание так называемого холодного приема. В таких случаях дипломатически правильнее понизить ранг делегации: чтобы снизить возможный имиджевый вред, если вдруг возникнут какие-то эксцессы. Это практикуется во всем мире.

Кстати говоря, нечто подобное было и в советские времена. В периоды разрядки активнее ездили высокие представители государства. И наоборот, когда отношения обострялись, как правило, делегацию возглавляли чиновники гораздо более скромного ранга.

Но, отмечу, и в прошлые года, когда первые лица России там присутствовали (Путин, будучи премьером, посетил Давос в 2009-м, Медведев в ранге премьера приезжал сюда в 2007-м и 2013-м, и в 2011-м уже как президент России, в остальных случаях нашу делегацию возглавляли чиновники уровня вице-премьеров — ред.), это делалось исключительно для повышения престижа. Потому что экономические вопросы, как правило, все равно обсуждались профильными вице-премьерами и главами министерств.

Беседовала Елена Скворцова

Следите за нашими новостями в удобном формате
Перейти в Дзен

Предыдущая статьяСледующая статья