ENG
Когда 13 мая вышла статья об уроках коронавирусной пандемии, трудно было предположить, что ее тезисы начнут воплощаться так быстро. Но буквально на следующий день, 14 мая 2020 года, прошло мало кем замеченное и оцененное совещание президента Владимира Путина (в режиме видеоконференции, разумеется), тема которого — развитие генетических технологий — многим могла показаться не слишком актуальной.
Однако пройдет не так много времени — и событие это будет, возможно, восприниматься как исторический момент вступления Российской Федерации в борьбу за одно из ключевых событий в истории человечества, за биореволюцию, за решение самых важных, экзистенциальных в прямом смысле слова, проблем человека. В то же время современникам, как это часто бывает, непросто осознать и оценить событие такого масштаба. Большое, как известно, лучше видится на расстоянии.
Отечественный резонанс
Этим, при большом желании, можно объяснить практически нулевую и, мягко говоря, неадекватную реакцию на совещание отечественной прессы и энтузиастов интернета. Если блогеры-конспирологи сосредоточились на решении создать у нас, как в других странах, национальную базу генетической информации, ожидаемо усмотрев в этом «усиление тотальной слежки за своим народом», то реакция профессионалов пера — из тех, кто вообще счел нужным прореагировать, — была более разнообразной. Одно сетевое СМИ посвятило, например, совещанию пару десятков путанных строк, сосредоточившись исключительно на поиске служебно-родственных связей участников. Спецкор другого (тоже делового) претендующего на респектабельность издания подошел к событию с юмором, назвав его «главным несиюминутным делом в России», добродушно заметив, что:
«Да, мы слышали, что Владимир Путин очень интересуется геном как таковым и даже его редактированием. Но кто ж знал, что настолько».
Явное раздражение вызывало только обсуждение Covid-19, помеченное как «коронавирусографомания». (Ну действительно, какая связь между генетикой и вирусами? Журфакам стоит обогатить свои учебные программы дубликатом курса школьной биологии).
Совещание о развитии биологии
Чтобы как-то смягчить обвинение президента в излишнем интересе к гену, стоит заметить, что даже краткое знакомство со стенограммой совещания позволяет увидеть: в реальности на нем обсуждалась не только и не столько генетика, но самый широкий круг вопросов, связанных с активизацией всего комплекса биологических исследований и разработок. Это совершенно естественно, поскольку генетические явления и как природный феномен, и как объект изучения вообще не существуют в отрыве от остальной биологии. (Акцент в теме совещания на генетику исторически связан, очевидно, с упоминавшейся на нем более ранней Федеральной программой «развития генетических технологий»). Обсуждение всей тематики совещания — номенклатуры организационно-управленческой, научной, экономической, идеологической и т.д. — требует участия многих профессионалов и невозможно в рамках отдельной статьи. Поэтому прокомментируем здесь лишь некоторые наиболее интересные для нас его темы и итоги. С этой точки зрения важнейшим результатом совещания стало придание развитию биологических исследований статуса приоритетного национального проекта «с дальним горизонтом».
Пандемический стимул
Одним из естественных импульсов к этому стали вполне очевидные выводы, которые следуют из текущей коронавирусной пандемии. Во-первых, уровень современных биологических знаний недостаточен для эффективной борьбы с вирусными атаками. Решить эту проблему может только прорыв в биологических науках и медицинских технологиях. (Понятно, что все это относится и к огромному числу других болезней). Во-вторых, вирусная угроза представляется сегодня одной из наиболее очевидных. В любой момент может появиться вирус, способный нанести социально-экономический ущерб на уровне мирового военного конфликта. Таким образом, вирусная проблема является стратегической — и для ее решения необходимы неотложные меры по развитию медицинской вирусологии на основе активизации фундаментальных и прикладных биологических исследований. О чем, собственно, и шла речь на совещания.
На пороге биореволюции
Но вирусная угроза, проявившая себя так наглядно, — далеко не единственный повод усиления внимания к биологии. Не менее существенная причина — очевидно начавшееся вхождение мира в период глобальной биореволюции. Термин «биореволюция» представляет объединяющее наименование двух органически связанных процессов: научно-технологической биореволюции и биореволюции гуманитарной.
- Научно-технологическая биореволюция, очевидные признаки которой сегодня наблюдаются, — это революционный, качественный прорыв в биологии, в создании новых медицинских технологий. Его прогнозируемый результат — практически абсолютный уровень здоровья людей, решение проблемы старения человека и в результате радикальное, в разы, увеличение продолжительности полноценной, без возрастных проблем, жизни. Очевидно, что такие результаты научно-технологической биореволюции приведут к огромным изменениям в существовании людей и станут источником второй части биореволюции — гуманитарной.
- Гуманитарная биореволюция — это совокупность тех перемен в образе жизни, психологии, потребностях людей, в социальной сфере, в экономике, политике и т.д. , которые произойдут в результате применения новых биомедицинских технологий. Перемены эти будут исторически беспрецедентными. Пользуясь избитым, но в данном случае вполне обоснованным штампом, можно сказать, что биореволюция реально перевернет существующий мир.
Политики и футурология
Поскольку от создания и применения новой биомедицины будет зависеть здоровье, качество жизни, само существование людей, развитие биологии будет представлять в ближайшей перспективе для ответственных общественных руководителей задачу величайшей важности, которая заставит их активно искать пути и возможности «не опоздать на биореволюцию».
Анализ показывает, что пройдет не так много времени, как успехи политиков и государств станут оцениваться не по числу танков и ракет, не по полетам в космос и даже не по ВВП, а по уровню развития национальной биомедицины. (Это, кстати, наглядно демонстрирует происходящее уже сегодня негласное, но вполне ощутимое соревнование стран в успешности противодействия коронавирусной пандемии, особенно явное в вопросе приоритета создания вакцины). Со временем это станет очевидно всем, но преимущество во времени получат страны, чьи руководители продемонстрируют то, что можно назвать футурологическим чутьем, футурологической интуицией. Это способность выделять, «угадывать» среди всех потоков научно-технологической информации самые жизненно важные тенденции. Такая интуиция, определяющая зачастую судьбы мира и государств на многие десятилетия, присуща, однако, далеко не всем даже крупным политическим игрокам.
Недавно был рассекречен исторический пример почти уже восьмидесятилетней давности: 28 сентября 1942 г., когда идеи ядерных технологий лишь смутно формировались в головах отдельных физиков, во время Сталинградской битвы, во время тотального напряжения и дефицита ресурсов, выпускник духовной семинарии подписывает распоряжение Госкомитета обороны «Об организации работ по урану». О последствиях написаны уже многие тома, дата отмечается как День работника атомной промышленности, а Россия лидирует в мире по заказам на строительство АЭС. Подобную научно-технологическую интуицию показали тогда, как известно, лидеры еще двух антигитлеровских держав, в то время как фашистские главари не проявили, к счастью, достаточного футурологического чутья. Сегодня, когда научно-технический прогресс буквально спрессовывает время, футуро-технологическая интуиция имеет особое значение.
Владимир Путин и футурология
Есть ли она у российского руководства? В плане научно-технологической составляющей биореволюции, очевидно, есть. Хотя Владимир Путин (еще) не именует себя, как все более модно, футурологом, понимание грядущего значения биологических технологий у него, безусловно, есть — на совещании он назвал развитие «наук о жизни» стратегическим приоритетом, а среди задач выделил создание биомедицины, способной предотвращать болезни и увеличить продолжительность жизни. Собственно, это и есть основная цель биореволюции. Показательно в этом смысле и его сравнение биологического проекта «по масштабу задач, прорыву, значению для страны» с «атомным и космическим проектами ХХ века». В целом все это говорит о высоком уровне информированности и компетенции руководства страны в области перспектив научно-технологического развития (или, в нашей терминологии, в области технологической футурологии).
В то же время есть основания предполагать, что такого понимания недостает в отношении гуманитарно-футурологической составляющей биореволюции. Например, сравнение биологического проекта даже с атомно-космическими (первоначально сугубо оборонными) не отражает его гуманитарного, человеческого значения, поскольку биореволюция — это не просто выдающееся научно-технологическое событие, но явление, не имеющее аналогов; феномен, который во многом изменит саму парадигму существования человека и человечества. Это уточнение может показаться не таким уж существенным, однако у него важные следствия — оно означает, что вызванные биореволюцией перемены будут глобальными, радикальными, неожиданными, потребуют колоссальной перестройки во всех сферах жизни, а значит, не только позитивными, но и рождающими серьезные социальные, экономические и многие другие проблемы.
Поэтому научно-футурологический анализ этих процессов имеет важное и вполне практическое значение. Уже сегодня понятно, скажем, что многие цели, считающиеся нынче важными, но связанные с высоким риском для жизни, например пилотируемая космонавтика, лунные базы и т.д. , потеряют свой смысл. На смену им придут новые неотложные задачи, думать о решении которых целесообразно начинать уже сегодня. Поэтому вполне очевидно, что, разрабатывая планы развития биологии, необходимо уделять внимание гуманитарно-футурологическому анализу их последствий. Биореволюция запускает слишком мощные и неведомые ранее процессы, чтобы следовать принципу «об этом мы подумаем завтра».
О пользе футурологии
Однако, как и стоило ожидать, гуманитарная тема, кроме самых общих фраз, на совещании не прозвучала. Отчасти это можно объяснить спецификой мероприятия. Главная причина в том, что даже при желании обсудить эту тему не удалось бы, поскольку проблемой гуманитарных последствий развития технологий у нас системно никто не интересуется и не занимается. Образно выражаясь, нет пока такого «тренда». Возможно, такой специфический анализ вообще может казаться лишним, ведь существуют авторы-разработчики биотехнологий — кому как не им лучше всех знать о последствиях их использования? Это ошибочное представление. Биологи, разумеется, могут предполагать определенные направления использования своих открытий. Но анализ социальных, экономических, политических последствий — не их задача и не их компетенция. Здесь нужен синтетический подход, требующий не только научно-технологических представлений, но и знания психологии, социологии, производства, экономики и т.д. ; заниматься этим должны «обществоведы будущего», то есть специально подготовленные специалисты-футурологи.
С реальным обществоведением вообще, а тем более с гуманитарной футурологией, у нас большие проблемы, которые можно охарактеризовать как практическое отсутствие. В свое время в СССР пытались создать в противовес «буржуазной» социальной футурологии «социалистическую» прогностику, но обе попытки потерпели провал из-за отсутствия обоснованной методологии и подмены ее или формалистикой, или политикой, или идеологией и т.д.
Сама потребность в прогнозировании гуманитарных процессов от этого не исчезает. Напротив, наблюдая как стремительно в последнее время меняются социально-психологические модели поведения людей в результате развития, например, компьютерной, коммуникативной техники, интернета, эта потребность становится все более насущной. Поэтому можно только сожалеть, что научно-гуманитарной футурологии у нас не уделяется даже минимального внимания. Возможно, это результат стойкой аллергии к «общественным наукам» у людей, еще заставших тотальное господство вездесущего «марксизма-ленинизма». Трудно сказать. Но факт остается фактом —заинтересованности в развитии аналитики будущего у нас сегодня не наблюдается. Так будет не всегда. Рано или поздно осознание опасности непонимания направлений, глубины и масштабности рождаемых научным прогрессом гуманитарных перемен приведет или к развитию отечественной футурологии, или, как нередко случается, она будет поступать к нам из-за рубежа. Вряд ли нужно доказывать, что первый вариант предпочтителен, поскольку нет ничего полезней, чем иметь собственные представления о том, куда движется мир.
P.S. Биореволюция и бизнес
Но если сегодняшнее невнимание к (гуманитарной) футурологии со стороны политики еще как-то можно объяснить (и простить), то отсутствие интереса со стороны бизнеса понять затруднительно. Представление о формировании будущих интересов потребителей является, как известно, важнейшей составляющей предпринимательского успеха. Единственный достоверный ее источник на перспективу — научная футурология. При этом в случае с биореволюцией футурологическая информация важна не только компаниям, имеющим отношение к биотехнологиям, которым, естественно, проще определить свои ниши. Перспективы откроются и для многих других направлений, поскольку рождаемые биореволюцией перемены в образе жизни людей создадут множество самых разнообразных и неожиданных возможностей для предпринимательства. Когда создаваемые сегодня технологии начнут менять жизненные интересы людей, некоторые сегодняшние их потребности исчезнут, но возникнут новые — так же, как это происходит во время текущей пандемии. Те, кто своевременно уловит тенденции будущего, обречены на успех. Футурология — это неисчерпаемый источник идей для бизнеса.
P.P.S. Футурология и молодежь
Психология молодежи постоянно требует нового и перемен (к лучшему). Зная уже на личном опыте, что настоящее сопряжено с определенными трудностями и проблемами, многие из них хотят более светлого будущего. В то же время отсутствие багажа знаний и жизненной умудренности чаще рождает квазицели. Только научная, доказательная футурология способна помочь им увидеть реальное будущее и задуматься о целях.
