ENG
Всего год назад, 16 марта, я выступил с почти что редакционной статьей. Помните, коллеги? Она называлась «Коронаэкономика: Мир станет другим, но выживет». Довольно смело было тогда делать прогнозы о появлении некой новой реальности: на момент выхода статьи в свет было инфицировано всего 0,0015% населения планеты. Я все же рискнул тогда.
В своей статье я писал не о медицинских аспектах проблемы (что оказалось правильным: человечество приняло меры, и «погребальный налог» с землян был взят пандемией по сравнительно низкой ставке), а об экономике, госуправлении и сфере ИТ. В том числе и про «упадок, вплоть до полного коллапса, систем производства товаров и услуг», про «тромбирование, приостановление действия, разрушение логистических цепочек», про разорения и банкротства в целом ряде отраслей и т.д. И вывод из той статьи позволю себе процитировать: «У мира в целом нет суперспособностей и мегамудрости, чтобы оптимально решить (…) некоторые проблемы, преподнесенные новой реальностью».
Я попробую рискнуть еще раз. И сделать новый прогноз. Хоть и не люблю эти обороты речи, но получится он квазиконспирологическим. Почему «квази» — потому что я не верю в теорию мирового заговора и в демоническую фигуру Билла Гейтса или иного представителя условного «мирового правительства» как главного инициатора и бенефициара пандемии. Объясню, кстати, почему не верю. По мнению конспирологов, Гейтс очень тонко и точно предсказал пандемию, и при этом он производит товар, который пандемия делает крайне востребованным. Таким образом, казалось бы, есть мотив, и имеются косвенные улики.
Прежде чем перейти к своему прогнозу, дам позицию по этому вопросу. Предугадать тренд — не преступление. У Гейтса наверняка скуплены лучшие университетские мозги обоих полушарий планеты, и с их интеллектуальной помощью принадлежащие ему, так сказать, по основному роду деятельности наиболее быстрые вычислительные устройства, вскармливаемые высококачественной биг датой, действительно позволяют ему лучше, чем большинству землян, «предвидеть» наиболее вероятные сценарии будущего и быстрее и эффективнее адаптироваться к ним. Боюсь, что в этой части обвинить его можно, лишь если будет доказано, что он не удержался от использования инсайдерских данных, скажем, от госслужащих или медучреждений.
А вот единственным бенефициаром пресловутой чипизации как «бизнеса на пандемии» мне назвать Гейтса или кого-то еще ну очень трудно.
Да, пандемия сделала актуальным тезис из той моей статьи: «Тотальная идентификация личности как благо и спасение». Но рынок этот настолько не монополизирован, а геополитика настолько нелинейна, что, возможно, создаст целый новый слой технологических антиковидных нуворишей — в разных странах мира разных, — но не обогатит никого одного. У Казахстана есть своя вакцина. Более 30 стран мира зарегистрировали российскую вакцину. Ковид-паспортные решения от IBM и от компании, поддерживаемой Всемирным экономическим форумом, борются за рынки между собой и с десятками иных ИТ-поставщиков, от гигантов до стартапов и ноунеймов. В мотивации к сверхприбыли я Гейтсу, извините, вынужден отказать (за очевидной конкурентностью получившегося в результате пандемии нового рынка услуг ковид-комплаенса) и виртуально его оправдываю.
А почему же мой прогноз тогда конспирологический, пусть и «квази»? Да потому, что я вижу рынок, которому новая постковидная реальность сулит, при определенных обстоятельствах, и монополизацию, и сверхбарыши победителю. Только для этого должно произойти еще кое-что страшное и глобальное.
Нет, не эпидемия. Эпизоотия.
Мы просто чуть изменили фокус зрения. И сразу увидели, как вновь возникшее неравновесие может разделить мир на проигравших (а их будет большинство), уничтоженных напрочь (а это могут быть отдельные хозяйственные субъекты, а также отрасли и страны), и немногих победителей.
Механизмы борьбы государства с эпизоотиями в целом схожи с антиэпидемическими, за одним важным исключением: в качестве инструмента предотвращения применяется массовый забой не только заболевших особей, но и всей популяции животных в месте или даже регионе обнаружения заразы.
Во время ковид-эпидемии такими жертвами стали норки. Во время эпизоотии человечество может остаться за несколько месяцев без всего или значительной части поголовья мясо-молочного скота.
Только вдумайтесь.
Резко вниз — котировки суверенных долгов стран — поставщиков мяса.
В упадке — стоимость земельных угодий под фермы.
Под разорение — фермерские хозяйства, под банкротства — финансировавшие их банки.
Структурная помощь государств аграриям, как всегда запоздалая и не всегда умелая. Переучивать скотоводов — на кого?
Вывести устойчивую к конкретной заразе породу, например крупного рогатого скота, — нужны годы.
Кто в локальном выигрыше? Производители рыбы, поставщики мяса тех видов скота, которых эпизоотия пощадит. Чипизаторы. Вакцинаторы. Поставщики зоомедпрепаратов.
Кто в диком выигрыше? Поставщики альтернативного мяса и молока из растительного и иного белкового сырья. Патентообладатели назначат любую «разумную» цену при резком, в моменте, дефиците важнейшего продовольствия. Рынок сельхозпродукции в мире, насколько мне известно, олигополизирован давно и надолго.
С момента введения первых западных санкций Россия достигла определенных успехов в сфере импортозамещения, поставив цель обеспечения собственной продовольственной безопасности. Однако необходимы новые расчеты: в новой реальности сам «ассортиментный ряд» доступных ресурсов, возможно, будет иным. Это — как если бы мы прогнозировали объемы национальных запасов топливных ресурсов, исходя из дикой предпосылки, что, например, весь имеющийся в стране объем мазута или, скажем, каменного угля в одночасье перестанет быть доступен. В описанном мной сценарии для продрынка подобная «дикая» предпосылка становится вероятным прогнозом завтрашнего дня.
Имеющий уши да услышит. Или я не прав?
