ENG
Медики разных стран сомневаются в масштабах угрозы со стороны нового китайского коронавируса. Российские специалисты утверждают, что коронавирусы давно нам знакомы во многих своих видах, а в нынешней ситуации их мутация едва ли может быть причиной столь масштабных и строгих мер в КНР. Потому вопрос о коронавирусе следует рассматривать отдельно от всего политического и экономического, что с ним связывают.
Вирусы — отдельно. Проблемы китайской политики и экономики — отдельно. Однако эти проблемы далеко не уникальны. Именно поэтому, зная о чрезвычайной скрытности властей КНР, обо всем этом можно немало сказать. Во-первых, не вирус является причиной ухудшения ситуации в производстве и торговле Китая, и не он пробудил в стране политические противоречия. Во-вторых, очевидно, что гигантская тень маленького вируса и переоцененной угрозы прикрывает существенные затруднения в экономике и кризис баланса политических сил.
Первое, на что стоит обратить внимание в провинции Ухань, — на меры по ограничению передвижения граждан и контроля за их мобильными телефонами. Режим карантина обязывает всех оставаться на местах за исключением времени дозволения выхода за покупками. Причем при посещении магазинов или иных мест людям измеряют температуру и всем требуются маски. На дом к людям бесплатно доставляются продукты. Тем временем в провинции уже поменялось руководство, и бог знает что еще было сделано. Уж не заболели ли больше остальных чиновники из явно прозападного либерального лагеря? Быть может, даже не все справились с инфекцией из тех, кто мог помочь вспыхнуть протестам посильнее тех, что имели место в 2019 г. в Гонконге? Не созрели ли под предлогом угрозы страшного вируса чистки в аппарате партии и комсомола?
Китай принято воспринимать как капиталистический, видя в нем большой бизнес, рынок и эксплуатацию гигантской армии рабочих. Китай также принято воспринимать как социалистический, видя в его успехах прямое доказательство правильности организованного движения общества к единым идеалам благосостояния.
Реальный Китай куда сложнее подобных штампов. Каков он — не всегда могут описать даже его передовые думающие граждане. Именно поэтому столько вопросов вызывает история с вирусом. Подлинный Китай — это государство бюрократии. «Свободная торговля», выросший рабочий класс, формальная отсылка идеологии к Мао Цзэдуну, профессорский культ формул предпринимательства — все это дает крайне мало для понимания происходящего. А происходит борьба внутри этой самой бюрократии, которая не является, конечно, коммунистической, но она и не является вся в целом капиталистической в либеральном смысле, а представляется скорее национальной. В этом классе глава государства Си Цзиньпин олицетворяет национально ориентированную тенденцию, что противостоит либеральной и где-то даже сепаратистской.
Но где же тогда народные массы? Имеет ли значение их энергия? Или события в Гонконге нужно понимать лишь как местный феномен?
Самое страшное в Ухани, что могло случиться, — это соединение силы оппозиционной либеральной бюрократии с энергией темных недовольных «низов», к возмущению которых могла подтолкнуть эпидемия ли, спад ли в экономике и увольнения, не столь важно. Впрочем, приоритет проблем экономических в таких делах очевиден. Сама же народная масса могла бы пойти и за центральным руководством, что ныне и достигается кампанией мобилизации по борьбе с национальной угрозой в лице коронавируса. В борьбе же национально ориентированной бюрократии против лагеря прозападной либеральной фракции управленцев народ не особенно нужен. Ценно одобрение с его стороны, ценна консолидация его вокруг «партии и правительства»; новые же хунвейбины Си Цзиньпину на улицах не нужны.
Однако если тема эпидемии и срочных — соединяющих душевно всю нацию — усилий по борьбе с нею играет политическую роль, то есть здесь и роль совсем иная. Экономика Китая не из-за вируса и не из-за борьбы с ним сталкивается с трудностями. Просто миру трудно поверить, что и в КНР может случиться перепроизводство, перенакопление капитала и избыток застрявших на складах товаров. Может быть и пузырь на рынке жилья. Может быть и невозможность наращивать импорт в условиях, когда мировая экономика так опасно замедлялась в 2019 г., и для роста экспорта нет возможностей.
Положение, видимо, таково, что политические противоречия и социально-психическое напряжение в обществе возникли не на ровном месте. Вирус и борьба с ним укрывают эти неровности. Но укрывают они и срочный поиск высшим руководством решений по активизации экономики новыми средствами, и не при помощи компромисса идейных партий в «верхах». Нужно больше ясности и в идеологии. Здесь недостаточно ни отсылки к революции, ни пурпурного «евразийского» галстука главы государства. Нужно нечто понятное «низам», укрепляющее «верхи», ограничивающее моральное сопротивление их политике и объясняющее обществу, куда же Китай движется дальше и с каким набором государств-друзей.
Это со стороны все кажется простым. Кажется, будто бы общество КНР «сковано одной цепью» тотального контроля и слепой веры лозунгам правительства, удовлетворено рыночными ориентирами или очаровано верой в правильность курса на сильный Китай. В реальности есть масса сомнений, что контроль над информацией и перемещением людей не избыточны, достижимость материальных благ реальна, лозунги власти имеют какое-то касательство до «маленького человека», а курс высшей бюрократии выгоден для всякого жителя КНР. Наконец, ставя под контроль неудобную информацию, китайские верхи не могли устранить соблазны Запада. Молодежь жаждет большей свободы повседневной жизни и обмена данными, новых возможностей карьеры.
Как бы хорошо борьба с вирусом ни прикрывала непростую нынешнюю ситуацию в КНР, властям страны предстоит нечто большее, чем борьба с вирусом и его «политическими пособниками» (включая прозападные кадры). Недостаточно будет и экономических мер. После удаления темы вируса нужно будет предложить обществу нечто новое. Патриотический настрой большинства граждан КНР позволяет угадать, что власти пойдут по пути гибкости и мобилизации «низов» на новую роль. Они начнут их замечать не как социально-экономическую массу с запросами, а как нечто требующее обратной связи и усиливающее этим высшую бюрократию в ее борьбе с оппозицией внутри себя и капиталом, лояльным к Западу.
Китайская экономическая ситуация еще будет проясняться в ближайшие месяцы. Понятия «кризис» недостаточно, чтобы ее описать. Проблемы в КНР не раз вырывались наружу в эпоху поворотного, большого мирового кризиса. Начавшись в 2008 г., эта эпоха еще не завершена. Но очевидно одно: Китай в ней не избавился пока от риска распада, он не устранил еще недостатков своей политики и не обрел опоры для долгого и устойчивого роста в ближайшие 20–25 лет. Все это еще нужно сделать. И под прикрытием вируса это тоже может делаться.
