ENGТелевидение для думающих людей — всё же не та ниша на медиарынке, которая на данный момент может похвастаться устойчивыми финансовыми показателями. Тем не менее один из заметных её представителей, телеканал «Дождь», уверенно смотрит в своё будущее. О причинах этого оптимизма, а также вообще о перспективах независимой журналистики в интервью «Инвест-Форсайту» рассказал главный редактор телеканала Тихон Дзядко.
После «Эха» и Вашингтона — снова в «Дождь»
— Тихон, во-первых, не могу не поздравить вас с новым назначением — за две недели до 2020 года вы были утверждены главным редактором телеканала «Дождь». Как, собственно, вы сами ощущаете себя в этой новой роли? И в какой степени навыки, полученные ранее в других СМИ, в том числе на «Эхо Москвы», канале RTVI и украинском канале INТЕР, включая работу собкором от этой корпорации в США, могут быть сейчас востребованы?
— Спасибо, да, главным редактором «Дождя» я работаю с середины декабря 2019 года. Ощущать себя в новом качестве занятно; теперь это необычный опыт и оттого не менее интересный: впервые в своей жизни опыт возвращаться в то СМИ, где я когда-то уже работал на протяжении 5 лет, из которых 1,5 года — заместителем главного редактора. Передо мной и всем телевизионным каналом стоит огромное количество задач, чтобы «Дождь» перестроить и обновить, чтобы в него вдохнуть какую-то новую жизнь, которую неизбежно в него нужно привносить, учитывая, что телеканалу уже 10 лет.
Как любой проект, который существует столь продолжительный срок, он требует обновления, поскольку за это время он «устаёт», те или иные программы и направления неизбежно приедаются, отдельные сотрудники и редакция в целом начинают замыкаться в себе. Поэтому я, с одной стороны, будучи «абсолютно человеком» телеканала «Дождь», и одновременно с этим последние несколько лет проработавший в других СМИ и даже в других странах (имею в виду — в Соединённых Штатах), полагаю, что я могу принести в «Дождь» свои видение и понимание, которые телеканалу окажутся явно не лишними, а — напротив — полезными.
Новые «поля», не связанные с политикой
— Что изменится в работе телеканала в новом году?
— С февраля начнёт меняться сетка нашего вещания. Сейчас оцениваем, что надо оставить, при этом серьёзно переосмыслив, а что целесообразно было бы закрыть. Думаем постоянно над общим расширением круга наших зрителей — и по возрастным, и по социальным параметрам. Планируем заходить на новые для себя «поля», отображающие не только внимание к злободневной общественно-политической тематике, но и, что называется, к группам по интересам.
Мы решили придать новый формат получившей резонанс программе Fake_News, которая удачно проявила себя в том числе на YouTube. У нас будет вести свои новые программы Юлия Таратута, которую я считаю одним из лучших на сегодня в России политических журналистов. Также мы намерены делать больше программ, основным компонентом которых является прямое общение с нашей аудиторией, в том числе на YouTube.
— «Просеивание» сетки продиктовано свежими цифрами рейтингов?
— Не только ими, но и данными по подпискам зрителей. То есть, грубо говоря, с тем, насколько готовы потребители платить из собственного кармана за тот или иной продукт, выпускаемый нами. Я считаю, это нормально: проекты не могут выходить годами, когда продюсеры и корреспонденты начинают работать уже по накатанной плоскости, по шаблону.
— Понятно, телеканал не может похвастаться масштабом бюджетов другого телевидения (того, например, что вещает с помощью башни в Останкино). В этой связи для вас и коллег что в приоритете: наука выживания или стратегия развития, если она как таковая существует у «Дождя»?
— Я бы всё-таки говорил не о выживании, а как раз о стратегии развития, потому что мы не можем стоять на месте, не развиваясь; мы и возникли как телеканал, отвечающий запросам прежде всего новой зрительской аудитории — активной и в экономическом, и в гражданском смыслах. А это развитие немыслимо без выстраивания концепции, которая и идентифицировала бы канал среди множества других игроков на медиарынке, а также без чётких просчётов всевозможных нештатных ситуаций, в том числе финансовых.
«Три источника и три составных части» канала
— Структура бюджета «Дождя» формируется из трёх источников. Основной — подписка наших зрителей и пожертвования с их стороны, второй — рекламные поступления. Третий — дистрибуция. Естественно, из этих слагаемых составляется ресурс плана и по расходам, и по заработной плате сотрудников. Так что исходя из перечисленных критериев, канал «Дождь» функционирует как обычная компания.
— Частные партнёры, меценаты, спонсоры проекта — что о них вы можете сказать?
— Они наверняка есть, но система подписки такова, что она позволяет им не раскрывать своих имён. Да нам и не столь уж интересно по большому счёту знать, кто же нас таким образом спонсирует. К тому же мы применяем форму «подвешенной подписки», когда люди могут купить подписку для того, чтобы тот, кто на данный момент не может себе это позволить, встал на неё в очередь. Так что вот таких «прямых», открытых спонсоров у нас нет: есть наши зрители, одни из которых более обеспеченные, другие — менее.
— Эта схема финансирования достаточно предусмотрительна, поскольку публично не оглашает плательщиков и тем самым ограждает их от какого-либо возможного давления на них…
— Да, наверное, но мы исходим не из этого наблюдения, а больше опираемся на принцип, связанный с гибкостью оплаты: зрители «Дождя» могут купить подписку на месяц, исходя из своего материального положения, а могут — и на больший срок, заплатив за это соответственно более значительную сумму.
— Сам учредитель не направляет свои инвестиции в развитие канала?
— Учредитель, она же гендиректор канала, Наталья Синдеева с самого начала работы канала вкладывала свои средства; но позднее «Дождь» функционировал за счёт прибыли, которую сам стал зарабатывать.
Безопасность для инвестора
— Риски рекламодателей, как потенциальных, так и уже привлечённых вами, как вы их оцениваете? Сталкиваетесь ли с ситуациями, когда из-за независимой от власти редакционной политики те, кто вам симпатизирует и готов размещать рекламу в вашем эфире, остерегается быть вашим деловым партнёром?
— Да, такие моменты бывали. Но это был не наш, собственно, выбор — перейти на подписную модель; это стало нашим вынужденным решением, которое мы принимали в 2014 году. Тогда, напомню, произошла атака на телеканал, спровоцированная опросом про блокадный Ленинград. Сначала от нас отказались крупные кабельные и спутниковые операторы, затем «Дождь» начал терять рекламные доходы — рекламодателям либо напрямую запрещали с нами иметь дело, либо они сами боялись… А с другой стороны, отключение от спутниковой и кабельной сетей вело к тому, что охват каналом телевизионной аудитории и наша привлекательность для рекламодателей объективно уменьшились.
Что касается рисков как таковых — мне сложно о них однозначно судить. Я лично не вижу уж таких роковых опасностей для кого-либо от размещения коммерческой информации на «Дожде»: по той простой причине, что телеканал ведёт своё вещание абсолютно по всем законам Российской Федерации. И риск в данном случае — это, скорее всего, всё же выбор конкретного человека. В зависимости от того, как он представляет себе политическую ситуацию в стране.
Когда YouTube эффективней бесплатного мультиплекса
— Не видите ли вы сейчас, пять лет спустя скандального опроса, какие-либо подвижки к тому, чтобы телеканал был восстановлен в прежнем коммуникационном поле — кабельном и спутниковом вещании? Нет ли обиды, что не попали в мультиплекс бесплатных 20 каналов, который, как известно, заработал в прошедшем году одновременно с повсеместным переходом с аналогового на цифровое ТВ?
— Мы развиваемся в тех условиях, которые, с одной стороны, нам заданы в силу политических соображений; а с другой — в силу условий, фиксирующих картину меняющегося потребления информации и «культуры телесмотрения». Просмотр телевизора вечером в кругу семьи уже не является единственным источником получения сведений о том, что происходит в стране и за её пределами. Исходя из этого, нам намного интереснее и продуктивнее развиваться в Smart, YouTube, различных приложениях. Хотя я не отрицаю: если бы одновременно со всем этим «Дождь» вдруг вошёл бы и в мультиплекс — это было бы прекрасно. При этом мы по-прежнему присутствуем в целом ряде кабельных операторов в российских городах.
— Вы, несмотря на то что стали медиаменеджером, продолжаете оставаться работающим, достаточно плодотворным журналистом. Какими вам видятся перспективы, в том числе экономические, независимой от государства журналистики? И есть ли какие шансы у оппозиционной прессы?
— Вообще, выражение «оппозиционная пресса» — это оксюморон. Если говорить о нашем телеканале, мы не оппозиционная, а нормальная журналистика. Проблема заключается в том, что в ситуации, мягко говоря, подсушенного поля отечественных средств массовой информации издания, не отражающие исключительно государственную точку зрения, в массовом сознании воспринимаются как оппозиционные. Но они таковыми не являются, потому что такие СМИ, в том числе телеканал «Дождь», ни в коем случае не ставят перед собой задач по завоеванию политической власти. Этим должны заниматься партии и политики. А СМИ должны ставить вопросы — какими бы неудобными они бы ни были. И искать на них ответы.
Что касается перспектив — мне кажется, это очень неблагодарное занятие: пытаться строить какие-то прогнозы в нашей стране. В настоящее время было бы наивно говорить, что они безоблачны. Весь тренд развития ситуации со свободой СМИ за последние 20 лет и — если шире — вообще с системой распространения информации сведён к тому, что шаг за шагом эта свобода ограничивается. Но что можно сделать? Можно, конечно, опустить руки и начать переживать по этому поводу. Можно уйти из профессии. А можно научиться работать в предлагаемых обстоятельствах. Что канал «Дождь» — в силу своих возможностей — и делает, используя новейшие возможности дистрибуции и передачи информации. Будут эти обстоятельства меняться — неизбежно всем придётся под них подстраиваться; будут ли эти ограничения доведены до того, что работать не станет никакой возможности? Может быть, так будет. Что загадывать?..
— Тихон, а как вы смотрите на корреляцию чисто рыночных механизмов и самих основ существования качественной, преимущественно не связанной с развлекательным контентом прессы? И не утопия ли это — рассчитывать, что её реально вывести из убыточного состояния? Ведь и в цивилизованных странах серьёзная журналистика, по сути, избегает удела самоокупаемости, патронируется в тех или иных формах либо государством, либо частным партнёром.
— Несомненно, манипулирование экономическим фактором в отношении независимой прессы в РФ стало наиболее универсальным способом оказания давления на неё. Но раз уж мы констатируем, что у российского общества существует запрос на то, чтобы хотя бы пытаться понимать, что происходит вокруг, невзирая на многочисленные запретительные меры со стороны власть предержащих, то он не только сохраняется, но и растёт. Пусть пока не такими быстрыми темпами, как хотелось бы. Следовательно — увеличивается поддержка общества таких проектов, как канал, на котором я работаю.
А что касается убыточности качественной журналистики, здесь я не во всём соглашусь с вами — на примере того же «Дождя». До административного «наезда» 2014 года мы должны были выйти в плюс по доходам. Так что если в государстве создана благоприятная атмосфера для работы СМИ, представляющих разные точки зрения, если они ограждены не только законом о СМИ, а на практике от какого-либо внешнего необоснованного воздействия, и если на медиарынке действительно соблюдаются конкурентные условия, то качественная пресса может вполне успешно зарабатывать.
Беседовал Алексей Голяков
