ENG
Перейти в Дзен
Инвестклимат, Мнение, Прогнозы

Уголовное право: итоги 2018 года и прогнозы на 2019-й

Вадим Клювгант — адвокат, партнер коллегии адвокатов Pen&Paper, вице-президент Адвокатской палаты Москвы Алексей Добрынин — адвокат, эксперт по уголовному праву, партнер коллегии адвокатов Pen&Paper

Количество законов о внесении изменений в УК и УПК в последние годы остается стабильным — примерно по полтора десятка ежегодно на каждый кодекс. Общие тренды также сохраняются — государство предпринимает попытки либерализовать законодательство об ответственности за преступления в сфере экономики, если они не связаны с хищением бюджетных денег. Международная повестка продолжает оказывать влияние на уголовное законодательство, хотя и не так заметно, как в предыдущие годы. Так, депутатский законопроект об уголовной ответственности за содействие в исполнении мер, предусмотренных санкциями США и других иностранных государств, был принят в первом чтении, но затем отложен. Внутриполитическая ситуация, своей дискуссией о повышении пенсионного возраста и опасения относительно защищенности тех граждан, чей выход на пенсию был отложен, способствовала появлению в УК новой категории потерпевших — «лиц, достигших предпенсионного возраста». В итоге в 2018 году существенные изменения произошли как в уголовном, так и в уголовно-процессуальном законодательстве.

Преступления в сфере экономики

В начале года вступили в силу статьи об уголовной ответственности за злоупотребления полномочиями при выполнении государственного оборонного заказа (ст. 201.1 УК РФ). Кроме того, была усилена уголовная ответственность за нарушения в сфере закупок для обеспечения государственных и муниципальных нужд (ст. 285.4 УК РФ). Появление этих составов обусловлено тем, что злоупотребления, причиняющие существенный ущерб бюджетной системе, часто допускаются представителями заказчика — работниками контрактной службы, членами комиссии по осуществлению закупок, которые не всегда являются должностными лицами. Как следствие, в 2018 году последовал шквал соответствующих уголовных дел.

В 2018 году была продолжена политика расширения оснований освобождения от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности. В частности, в связи с продлением срока «амнистии капиталов» предусмотрена возможность освобождения от ответственности по отдельным преступлениям в сфере экономики, совершенным до 1 января 2018 года. В декабре президентом внесен на рассмотрение в ГД законопроект о об освобождении от уголовной ответственности в связи с возмещением ущерба. Проект закона имеет большие шансы на его принятие в 2019 году. В результате изменений от уголовной ответственности будут освобождаться лица, впервые совершившие мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, в сфере кредитования при условии возмещения ущерба. Также предполагается, что уголовные дела о незаконном получении кредита, уклонении от погашения кредиторской задолженности, злоупотреблении полномочиями будут возбуждаться только по заявлению потерпевшего.

Преступления против конституционных прав граждан

Осенью была введена уголовная ответственность за необоснованный отказ в приеме на работу лица по мотивам достижения им предпенсионного возраста, а равно необоснованное увольнение с работы такого лица по тем же мотивам (ст. 144.1 УК РФ). При этом под предпенсионным возрастом понимается возрастной период продолжительностью до пяти лет, предшествующий назначению лицу страховой пенсии по старости. Таким образом, в уголовном кодексе официально закрепился новый статус потерпевшего лица — лицо, достигшее предпенсионного возраста.

В 2018 году продолжилась политика государства, связанная с усилением фискального механизма по наполнению бюджета налоговыми поступлениями путем привлечения правоохранительных органов к налоговым проверкам. Уголовные дела по ст. ст. 199, 199.1, 199.2 УК РФ — уже далеко не редкость. В ноябре центральный аппарат Следственного комитета России рекомендовал своим сотрудникам при расследовании уголовных дел по налоговым составам также выявлять сопутствующие уклонению от уплаты налогов преступления по ст. ст. 172, 173.1, 173.2, 303 и 327 УК РФ (незаконная банковская деятельность, незаконное создание юрлиц и незаконное использование документов для этого, фальсификация доказательств и подделка документов). Это неизбежно приведет к еще большему числу возбужденных уголовных дел при проведении налоговых проверок бизнеса.

Уголовно-процессуальное законодательство

В ноябре 2018 года законодательно закреплен судебный контроль за отменой постановлений о прекращении уголовного дела. Эта новелла процессуального законодательства должна снизить количество злоупотреблений со стороны обвинения — теперь только суд может прекратить уголовное дело через год после вынесения решения. Зачастую органы предварительного расследования многократно отменяют свои решения о прекращении уголовных дел. Конституционный Суд справедливо признал недопустимой подобную практику незаконного и необоснованного возобновления уголовного преследования. Теперь в таких случаях сторона обвинения обязана обратиться в суд с мотивированным ходатайством для получения разрешении на отмену постановления о прекращении уголовного дела.

В декабре в первом чтении приняты поправки в УПК РФ, направленные на гуманизацию уголовного законодательства в отношении предпринимателей. Так, в УПК вводится норма, запрещающая необоснованное применение мер, которые могут привести к приостановлению законной деятельности юридических лиц или индивидуальных предпринимателей, в том числе необоснованное изъятие электронных носителей информации. Законодатель, можно сказать, ужесточил порядок изъятия электронных носителей информации в ходе производства по уголовным делам. Связано это прежде всего со злоупотреблениями, которые допускают сотрудники следственных органов при изъятии соответствующей информации, забирая все без разбору. Теперь изъять жесткие диски и иные носители информации можно только в определённых случаях, например при назначении по уголовному делу судебной экспертизы в отношении электронных носителей либо при наличии судебного решения на их изъятие. Но, несмотря на установленные законодателем барьеры для защиты прав обвиняемых, сохранились и возможности для злоупотреблений.

В ноябре Конституционный суд РФ принял беспрецедентное по своей незаконности постановление, связанное с возможностью изменения территориальной подсудности уголовного дела c его последующей передачей для разбирательства в суды других регионов по инициативе стороны обвинения, если гособвинитель считает, что обвиняемый сохраняет фактическое влияние на работу государственных и общественных институтов, чтобы воспрепятствовать объективному рассмотрению дела. Поскольку в УПК РФ такое основание изменения территориальной подсудности не предусмотрено, соответствующая сложившаяся практика передачи дел и постановление КС противоречат закону. В течение 2018 года произошли заметные изменения законодательства в части регулирования применения мер пресечения. Во-первых, изменен порядок зачета времени содержания лица под стражей и времени нахождения лица под домашним арестом в срок отбывания наказания. К примеру, теперь два дня домашнего ареста соответствуют одному дню лишения свободы. Во-вторых, введена новая мера пресечения для подозреваемых и обвиняемых — запрет определенных действий. Эта мера избирается по судебному решению и заключается в возложении обязанностей своевременно являться по вызовам дознавателя, следователя или в суд, соблюдать один или несколько запретов (выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, общаться с определенными лицами, использовать средства связи и интернет). Данная мера пресечения может стать разумной альтернативой домашнему аресту. На практике при избрании обвиняемому меры пресечения в виде домашнего ареста сторона защиты всегда обращается к следователю с ходатайством о разрешении подзащитному посещать в период действия меры пресечения офис для работы на непродолжительное время, проводить переговоры с партнерами по бизнесу и т.д. В подобных ситуациях, конечно, целесообразно применение новой меры пресечения — запрет определенных действий.

Таким образом, можно констатировать: некоторая, весьма умеренная, либерализация уголовного законодательства в 2018 году прослеживается. Но нельзя не отметить её периферийный и локальный характер: изменения направлены не на сокращение пределов уголовной репрессии, а лишь на смягчение ее последствий, причем по весьма ограниченному кругу не самых распространённых преступлений. Никакой существенной декриминализации, серьезно влияющей на уголовную политику государства, не произошло и не предвидится. Более того, появляются всё новые составы преступлений и административных правонарушений. Неуклонно расширяется, казалось бы, ушедшая в прошлое административная преюдиция, когда административное правонарушение становится преступлением, только потому что совершено второй раз. При этом административные наказания становятся заметно жёстче, а уголовное судопроизводство — заметно проще (чтобы не сказать примитивнее). Тем самым грань между административной и уголовной ответственностью становится всё более условной с одновременным снижением уровня гарантий законности ответственности и справедливости наказания. Всё это фактически приводит к существенному расширению сферы уголовной репрессии. Такова тенденция, которая, скорее всего, продолжится и будет нарастать.

Столь же разнонаправленной, скорее всего, будет и правоприменительная практика в наступающем году. С одной стороны, «тюремное население» заметно сократилось, и этот факт нельзя не отметить с важной оговоркой о том, что и в оставшейся его части немало осужденных неправосудно. С другой стороны, провести 25, тем более — 45 суток в спецприемнике для административно арестованных ничем не лучше (а на самом деле существенно хуже), чем, например, в колонии-поселении или колонии общего режима для осуждённых за совершение преступлений.

С уверенностью можно сказать: никуда не исчезнет и пресловутая уголовно-правовая дубинка в отношении бизнеса. Будут нарастать фискальные и имущественные претензии к бизнесу, разрешаемые путём уголовного преследования предпринимателей и менеджеров. Такой путь гораздо удобнее преследующей стороне, чем гражданско-правовой спор, поскольку и квалификация деяния (далеко не всегда в действительности преступного) по той или иной статье Уголовного кодекса, и определение размера материальных претензий к обвиняемому, и влияние удовлетворения этих претензий на его судьбу фактически полностью отданы на усмотрение органов преследования. Признание обвинения и деятельное раскаяние (именно так на языке уголовного права называется возмещение ущерба) — первое, что должен сделать обвиняемый, желающий решить проблему кратчайшим путём и, как ему кажется, с наименьшими потерями. Только потом ему скажут, будет ли прекращено дело. Гарантий никаких нет: могут «вскрыться новые обстоятельства», появиться новое обвинение, по которому дело не подлежит прекращению в связи с возмещением ущерба. А он уже возмещён, и штраф уплачен.

Так будет продолжать расширяться «серая зона», в которой невозможно активно защищаться и уповать на базовые гарантии от необоснованного преследования: презумпцию невиновности, состязательность и равноправие сторон, не говоря уже о каком-то благоприятствовании защите. Для тех, кому не подходит столь непрозрачный способ урегулирования уголовно-правовых претензий, останется возможность бороться, спорить с обвинением, грамотно выстраивая и реализуя позицию защиты. Здесь прогноз не так мрачен. При сохраняющейся пренебрежимо малой доле оправдательных приговоров в последнее время наметилась тенденция, когда в весьма серьёзных экономических делах под воздействием активного и продуманного оппонирования обвинению со стороны защиты принимаются пусть и половинчатые, но всё же благоприятные решения: дела возвращаются прокурором или судом обратно следователю, отменяются или существенно смягчаются меры пресечения, и далеко не всегда дело снова попадает в суд. Примеры авторам известны, в том числе из собственной практики, но назвать их здесь не позволяет адвокатская этика.

Есть основания думать, что эта тенденция будет в ещё большей степени характеризовать правоприменительную практику-2019 по уголовным делам в сфере экономики. Эти прецеденты можно и нужно использовать и в тех делах, где отношение «сильной стороны» к аналогичным доводам защиты будет оставаться традиционным: «ничего не вижу, ничего не слышу».

Серьёзные ожидания в профессиональном сообществе связываются и с первыми шагами по реанимации суда присяжных (хочется надеяться, что они не станут последними), и с ожидаемыми новшествами в уголовно-процессуальном законе, направленными на устранение уродливого явления «карманных адвокатов».

Вместе с тем есть основания ожидать дальнейшего расширения неопределённости и непредсказуемости практики в результате появления новых противоречивых, разнонаправленных и нечётких законодательных норм и правовых позиций высших судов.

Резюмируя всё сказанное, можно заключить, что, несмотря на обилие «серых» зон и противоречивость тенденций в законодательстве и практике его применения, возможности для эффективной защиты от уголовного преследования в наступающем году не станут меньшими, а в чём-то и возрастут. При одном условии: если пользоваться ими умело и тонко, то есть — профессионально.

Следите за нашими новостями в удобном формате
Перейти в Дзен

Предыдущая статьяСледующая статья