ENG
Во-первых, в 2019 году все были более-менее сытые и в тепле, хотя многие со мной не согласятся. К нам не прилетели «черные лебеди» из-за рубежа, цены на сырье и курс доллара к евро как факторы, от которых мы очень зависим, были благоприятны. Сохранилась сырьевая модель экономики, стабильность которой основана на крупном экспорте сырья и потоках валюты, валютном дожде.
Соответственно, экономика была стабильна. По официальной статистике, выросла ожидаемая продолжительность жизни, которая перевалила за 73 года. Это, конечно, радость, хотя по продолжительности жизни мы остаемся на 90–92-м месте в мире.
Какие минусы? Естественная убыль населения перевалила за 200 тысяч человек, и, судя по всему, мы идем по самому худшему сценарию демографического прогноза Росстата до 2036 года. Это значит, что в будущем по этому сценарию можно ожидать и ежегодной убыли в 300 и 400 тысяч населения на долгие годы.
Второе — очень низкие темпы роста: по сути, стагнационная модель. В этом году мы опять отставали от всего мира, который рос с темпами около 4% ВВП. Нас опережали не только экономики Китая или Индии, но и экономика США. В этом году, по прогнозам МВФ, нас перегонит экономика Малайзии — не только по ожидаемой продолжительности жизни и ВВП на душу населения по паритету покупательной способности, как это уже произошло раньше, но и по номинальному ВВП на одного человека.
Третье — сохранилась «болотная» модель экономики, в которой все подчинено резервам и рост которой полностью основан на бюджете и его преференциях. Заранее известно, что это тупиковая модель, очень низкие нормы инвестиций, потому что бюджет не резиновый, он не может одновременно выдержать и создание крупных резервов, и удержание социалки, и расходы на укрепление безопасности, а еще инвестиции.
Четвертое. По-прежнему личная инфляция, если мы возьмем цены на ключевые продукты для населения и коммунальные услуги, превышала темпы роста доходов.
Пятое. Это была по-прежнему экономика роста регулятивных издержек, вытеснения среднего и малого бизнеса, огосударствления и сверхконцентрации ресурсов в Москве.
Шестое — по-прежнему сохранились крупные незаполненные продуктовые ниши. Например, в ноябре на всю великую российскую экономику произведено 373 металлорежущих станка.
В этом смысле российская экономика в 2019 году стала еще более хрупкой и подверженной внешним эффектам.
Прогнозируется, что 2020 год будет продолжением той же экономической политики и той же модели. В нем могут возрасти риски. В 2019 году сформировался мыльный пузырь на российском рынке, рост индекса ММВБ — 30% за год, при том что 50% оборотов на рынке создают спекулятивные нерезиденты, и на рынок массово вошли розничные инвесторы. В этом году очень быстро открывались населением счета на фондовом рынке: их количество превысило 3 миллиона, а доля розничных в оборотах на рынке акций — порядка 30%. Если этот пузырь рухнет, можем столкнуться с крупными потерями. И непредсказуемой цепной реакцией риска.
То же самое может произойти, если прилетят внешние инфекции. Перегрет финансовый рынок США; по-прежнему неизвестно воздействие на глобальные финансы «Брекзита», который может состояться до конца января 2020 года; есть и другие точки концентрации крупных рисков, поскольку мировая экономика уже два года находится в состоянии замедления. И вдруг еще прилетят «санкции из ада».
Любой резкий финансовый удар из-за рубежа может нарушить хрупкую стабильность, которая существовала в 2019 году и запустить цепную реакцию системных рисков. Альтернативой всему этому могла бы стать активная политика стимулирования роста, модернизация, расширение внутреннего спроса и предложения и укрепление домашних хозяйств.
