ENG
Глобальный финансовый кризис становится очевидной операционной реальностью, оказывающей прямое влияние на глобальную инвестиционную политику, а значит, и на темпы экономического роста. Банковская система является отражением экономических и социальных процессов, на которые нарастающее влияние оказывает развитие информационного общества и связанные с этим технологии.
Современное состояние банковской системы отражает, с одной стороны, предкризисное состояние глобальной экономики, уже само по себе создающее глобализированный депрессирующий эффект, усиливающийся неблагоприятными политическими тенденциями, а с другой, ожидание глубоких отраслевых трансформаций, становящихся результатом как внутренней эволюции технологий банковской деятельности, так и изменения глобального экономического ландшафта. Обновленная посткризисная банковская система будет в корне отличаться от сегодняшней как по характеру «производственного» процесса, так и с точки зрения места банковских институтов в экономике.
Стратегический контекст ожидаемого экономического кризиса вполне понятен: существующая модель глобальной экономики, построенная вокруг американоцентричной финансовой системы, обеспечивавшей инвестиционные трансформации извлекаемых в реальном секторе глобальной экономики рент, могла эффективно поддерживаться только в условиях безусловного американского не только экономического, но политического и военно-политического доминирования. В отношении этого сейчас возникают серьезные сомнения. Одновременно инвестиционная надстройка современной экономики оказалась слишком велика для тех масштабов реального сектора экономики, как он существует сейчас. Макроэкономическая устойчивость постиндустриализма могла поддерживаться только через принудительное перераспределение «ренты», изъятой из реального сектора экономики, перенаправлявшейся в финансовый и, через различные социальные и инвестиционные программы, сервисный секторы. Банковская отрасль играла в этом решающую роль.
Банковская сфера может стать одним из центров, если не эпицентром, глобального экономического кризиса, обеспечивая его нарастающую глобальность; влияние кризиса на этот сектор глобальной экономики будет наибольшим. Ключевой вопрос будущего банковской сферы — ее статус и функции в процессе оборота инвестиционных ресурсов, а не только и не столько формат банковской деятельности в рамках обновляемой системы глобальных и субглобальных платежей.
Формирование системы международных расчетов и платежей демонстрирует сейчас готовность лидеров глобальной экономики действовать вне классической банковской системы, создавая специфические структуры, только формально могущие считаться банками. Востребованность расчетных структур нового типа по мере деградации целостности классической банковской системы будет только нарастать.
Глобальный экономический кризис приведет к масштабным качественным трансформациям не только в структуре банковской отрасли, но и в самом характере деятельности банков, что будет обусловлено не только кризисом как таковым, но и объективными по сути своей революционными процессами развития новых финансовых коммуникаций и инвестиционных технологий.
Технологический рывок сдерживается отсутствием полноценного инвестцикла в реальном секторе глобальной экономики. Уже сейчас намечается возникновение такого цикла в био- и нейротехнологиях, а также в технологиях дополненной реальности. Этот инвестиционный цикл будет сравнительно среднесрочным, но и в таком виде — если его удастся раскрутить на глобальном уровне — будет иметь оживляющее воздействие на глобальную инвестсистему.
Но в каком режиме будут выработаны и апробированы новые финансово-инвестиционные инструменты? Здесь очень важны конкретные варианты.
- Это произойдет хаотически, явочным порядком, в результате заполнения естественно возникающего в ходе кризиса инвестиционного вакуума, став отражением процессов институционально-политической хаотизации, считающейся неизбежной?
При таком варианте развития неизбежна, вероятно, глубокая регионализация и локализация банковской отрасли, а также переход, как минимум временный, к относительно простым формам банковской деятельности.
- Это будет результатом экстренного внедрения новых механизмов как элемента кризисного реагирования, когда пользователи получат некую «бета-версию» системы, как, например, было при запуске НСПК (платежная система «МИР»), затем отлаживаемой по ходу использования?
- Это будет результатом согласованных усилий на основании заранее продуманного хотя бы в общих чертах плана действий, в реализации которого участвуют разнородные силы, причем не только государства, но и экономические субъекты, представляющие различные макроэкономические системы?
Так, сейчас целый ряд государств и транснациональных компаний пытаются обеспечить создание системы взаимных расчетов с Ираном в условиях ужесточения американской санкционной политики.
Если сегодняшние тенденции на финансовом рынке и в банковской сфере продолжатся, мы можем столкнуться с взрывным проявлением вполне понятных тенденций. В таком случае кризис, скорее всего, будет слабоуправляемым и сравнительно острым. Приоритетом в таких условиях является одновременное кризисное управление, обеспечивающее устойчивость банковской системы России, и формирование модели посткризисной реструктуризации отрасли.
Нынешний 2019 год, вероятно, будет одним из решающих с точки зрения накопления «количества» трансформаций в банковской сфере, способных перейти в новое «качество» даже в результате случайного стечения обстоятельств. Какие трансформационные аспекты применительно к банковской отрасли могут вызвать потенциальный глобальный кризис? Перечислим.
- Операционный. Глобальный кризис неизбежно изменит соотношение востребованности различных типов сервисов в финансовой сфере и структуру операционной деятельности в банковской отрасли. Нельзя исключать, что банковская отрасль столкнется с кризисом спроса на инвестуслуги и расширением запроса на сервисные.
Не исключено, что развитие ситуации на финансовом рынке (как на глобальном, так и на национальном уровне) приведет к новому разделению финансовых структур, сориентированных на расчетно-платежную и инвестиционную деятельности. Это будет иметь почти немедленные последствия с точки зрения функционирования банковских структур.
Пока сложно определить будущий потенциал кредитной деятельности классических банков. Вероятно, на этом направлении, особенно в обеспечении доступа к оборотному капиталу, может возникнуть очень серьезная конкуренция с «альтернативными» финансовыми структурами, в том числе использующими новые форматы финансовых коммуникаций. Это будет очень серьезный вызов для банковской системы.
- Структурный. Глобальный кризис, инициированный в финансовой сфере, кардинальным образом ударит по фактору доверия к финансовой системе, основанной на доминировании банков. Создадутся стимулы к переходу постбанковской (частично — безбанковской) финансовой среде.
Переход может осуществляться как на базе новых технологий, так и в форматах архаических расчетно-инвестиционных систем, востребованность которых остается на высоком уровне, в том числе в связи с расширением санкционной политики на финансовую сферу. Движение к постбанковской финансовой среде уже сейчас сопровождается формированием специфических операционных и инвестиционных пространств. Эта «нелинейность» будет только усилена финансовым кризисом.
- Правовой. Обострится вопрос об адекватности существующего в настоящее время принципа американской глобальной монополии на регулирование банковской и инвестиционной деятельности и возможных альтернативах этому. Вопрос о трансформации в посткризисном мире принципов регулирования финансово-инвестиционной деятельности в сторону большей диалогичности и арбитражности является решающим.
- Коммуникационный. Неизбежно возникновение трансформаций в системе финансовых коммуникаций, направленных на усиление их потребительской кастомизации и расширение доступа не только к банковским сервисам, но и к инвестиционным.
Стратификация банковских услуг для разных категорий означает возникновение банковских пространств с различным набором сервисов и различными инструментами их обеспечения. Но насколько неизбежна структурная специализация банков как минимум на начальном этапе формирования посткризисной банковской системы, пока сказать затруднительно.
Банковская система может оказаться наиболее подверженной социально обусловленной стратификации в силу различного уровня востребованности потенциала современного информационного общества различными возрастными и социальными категориями.
- Социальный. Кризис поставит вопрос о будущем банков как институтов социальной консолидации общества и компенсации естественных для рыночной экономики социальных асимметрий.
В особенности это касается развивающихся экономик, где банковские структуры являются наиболее развитым инструментом управления инвестициями и структуризации экономической деятельности и средством социального структурирования обществ и их социальной стратификации.
Несмотря на возможные трансформации, банки останутся наиболее доступными финансовыми институтами в обществе. Включенность в финансово-инвестиционные процессы — именно через банки — продолжит играть роль важнейшего социального идентификатора статуса и инструмента вовлечения индивида или «малой группы» (например, семьи) в экономику.
В целом речь идет о принципиальной трансформации банковской системы в соответствии с новыми глобальными экономическими и социальными процессами, но также и в результате условно «внутренних» трансформаций в банковской системе, внедрения принципиально новых инструментов и механизмов финансовых коммуникаций. Важнейшими векторами трансформаций банковской деятельности с учетом опыта 2016—2018 годов можно было бы назвать:
- Формирование региональных и трансрегиональных расчетных, а в перспективе — и инвестиционных систем, вокруг которых возникнет система аффилированных банков, обеспечивающая операционную специализацию.
Главным итогом политики дедолларизации в 2018 году, несмотря на скромные практические успехи, стало доказательство возможности формирования дедолларизированных, выведенных из-под американского финансово-инвестиционного законодательства, систем при наличии политической воли и стратегического целеполагания. Но технологически и операционно возможность дедолларизации вполне доказана.
- Возникновение конкуренции на финансово-инвестиционном рынке между банковскими и небанковскими инвестиционными структурами. Такая конкуренция, связанная с неизбежным падением доверия к финансовой системе в случае «взрывного» развития кризиса, будет обостряться в силу развития операционно доступных и сравнительно дешевых финансовых коммуникаций и действиями самих банков, активно виртуализировавших свои сервисы в последние годы.
Банковская отрасль в последние десятилетия развивалась по принципу расширения и в условиях отсутствия межсистемной конкуренции: хотя архаизированные системы глобальных и субглобальных финансовых коммуникаций (Хавала, Фей Чьен) продолжали существовать и даже укрепляться, они не затрагивали инвестиционную монополию классической доллароцентричной банковской системы. Сейчас возникает вероятность «качественной» межсистемной конкуренции и сокращения «охвата» классическим банкингом значимых в экономическом и социальном плане групп и общественных слоев.
- Относительное торможение дальнейшей виртуализации финансовой отрасли, несмотря на поступательное развитие технологий.
Следует ожидать сохранения на неопределенный срок относительно высокой востребованности наличного денежного обращения — не только как средства расчетов, но и как инвестиционного инструмента и средства резервирования. Это будет означать существенный пересмотр моделей развития банковской отрасли, осуществлявшихся в последние годы.
Не исключено возникновение неких «гибридных» платежных форматов, сочетающих наличный и безналичный оборот, а также новые платежные форматы (новые криптовалюты), формирующие вокруг себя соответствующие платежные пространства, где функции банков могут оказаться совершенно иными.
- Усиление запроса на финансовую защищенность, не исключая и системной замкнутости, как операционную, так и инвестиционную. Кэптивные банковские структуры могут получить дополнительный импульс к развитию, поскольку по сравнению с классическими банковскими структурами смогут иметь более гибкий доступ к современным финансовым инструментам.
Интерес к созданию корпоративных «взаимозачетных» центров (именуемых некорректно «криптовалютными») отражает поиск вариантов доступа к инвестиционным ресурсам вне классической банковской системы. В условиях жесткого финансового кризиса, усиливающего запрос на «новые криптовалюты», такие центры могут в совокупности создать некое новое финансовое пространство, «буферное» между виртуализированными финансами и инвестиционно пригодными. Это пространство будет лежать вне границ банковской отрасли.
- Расширение практики использования во внутригосударственных и межгосударственных расчетах неглобализированных (на сегодняшний день, как правило, двусторонних, но в перспективе — региональных и многосторонних) финансовых инструментов. В ряде регионов возникает запрос на инструменты, обеспечивающие выход из системы виртуализации инвестресурсов.
Примером такого подхода является соглашение Саудовской Аравии и ОАЭ о создании «криптовалюты», на деле являющееся инструментом обеспечения национальных валютных свопов через некий расчетный «буфер». Важно, что подобные форматы востребованы в «ядре» «долларового» сегмента глобальной экономики и реализуются странами, глубоко вписанными в систему глобальных взаиморасчетов.
Пока этот запрос удовлетворяется вне банковской системы, однако по мере институционализации процессов, особенно в условиях многосторонности, роль банков должна возрасти.
Потенциальный экономический кризис будет иметь ярковыраженный структурный и институциональный характер, а значит — финансовая система как на глобальном, так и на региональном уровне в большинстве экономически (промышленно и финансово) развитых регионов будет длительное время иметь «смешанный», в чем-то гибридный характер, сочетая в себе как классические банковские структуры, двигающиеся по направлению нарастающей кастомизации и виртуализации своей деятельности, используя потенциал современных информационных технологий, так и внебанковские формы финансовой деятельности. Это станет не только значимым экономическим, но и правовым вызовом как для банковской системы, так и для регуляторов. Важным фактором трансформации становится то, насколько банки смогут в дальнейшем выполнять и социальную функцию, а если нет, то что придет им на смену в качестве инструмента формирования перспективной парадигмы не только экономической деятельности, но и социального развития.
Такая функция банков была традиционно характерна и для России; несмотря на существенные издержки, банки оставались центрами очного социального общения, обеспечивающего в том числе и формирование национального экономического мейнстрима.
В условиях продолжения виртуализации финансово-инвестиционного и банковского пространства сохранение социально-формирующей функции банков в полном объеме в принципе невозможно. Но возникающий вакуум будет чем-то заполняться; вопрос — чем, и насколько возникающие «суррогаты» «очной» банковской системы будут обеспечивать эффективное и сбалансированное социальное развитие?
Важным следствием глобального финансово-экономического кризиса, вероятно, будет разрушение технологически обусловленной «линейности» развития финансового сектора и банковской системы. Это станет значимым вызовом для банковской системы и на глобальном, и на российском уровне. Укрупнение банковской системы, почти неизбежное после кризиса, дальнейшая концентрация капитала, стимулирующие естественное стремление государства к укреплению регулятивных функций, одновременно будут создавать выраженный запрос на альтернативы классической банковской системе. Но в этих альтернативных в технологическом и операционном плане пространствах регулятивная функция национального государства будет ослабевать за счет особенностей современных глобализированных финансовых коммуникаций.
России придется системно участвовать в обоих, диалектических по своей сути, процессах, отражающих особенности экономической и инвестиционной взаимозависимости в современном мире, что потребует существенной корректировки современных подходов к управлению банковской отраслью, особенно среднесрочных, выходящих за рамки кризисного реагирования и просто обеспечения устойчивости банковской системы.
