ENG
Одной из ключевых проблем развития современной экономики в России является потребность в новом типе управленцев. Подготовленные за последние полтора поколения условных «менеджеров» и «юристов» оказались в целом мало приспособлены к задачам развития реальной экономики. Но проблема, вероятно, глубже.
Изменяющийся контекст развития российской экономики, переход к большей ее проектности, актуализирует проблемы, связанные с кадровым наполнением российского управленческого класса. Для управления деградирующей российской экономикой и разваливающимся реальным сектором вполне хватало «абстрактных менеджеров», способных обеспечить максимальное изъятие «маржи» в пользу акционеров. Для создаваемой при активном государственном участии «новой экономики», основанной на инвестициях и инновациях, этого будет явно недостаточно.
Степень проблемности сферы управления инвестиционным развитием демонстрирует состояние «стартапов» в России. Несмотря на заметное количество инвестиционно-привлекательных разработок (хотя по-настоящему революционных, контр-векторных идей не так уж и много, доминируют клоны западных аналогов), до стадии коммерциализации их доходит запредельно мало. Без участия государства доля успешно реализованных технологических стартапов была бы вообще игнорируема. То есть «экспертная» составляющая демонстрирует умеренно-позитивные тенденции, «менеджерская», то есть управление на стадии внедрения и монетизации, – сильно отстает.
Но времена меняются, и меняются требования к навыкам менеджеров. Критерии для формирования нового слоя «предметных менеджеров» в действительности очень просты:
- Знания базовых методик управления экономическими проектами.
- Углубленные знания методик управления средними коллективами в реальном секторе экономики.
- Высокий уровень навыков в сфере управления инвестиционными проектами и взаимодействия (в том числе, и конкурентного) с институтами финансового сектора.
- Наличие базовых профильных (отраслевых) инженерных знаний по наиболее перспективным специальностям.
- Высокий уровень географической мобильности внутри страны при сокращении отраслевой мобильности.
Иными словами, в инвестиционной экономике эпохи, как минимум, притормаживающей глобализации, инженер почти бесперспективен только как инженер, а менеджер — точно бесперспективен только как менеджер.
Безусловно, возникновение нового и в управленческом, и в социальном плане слоя «предметных менеджеров» произойдет даже и без активного стимулирования: это тот случай, когда «невидимая рука рынка» рано или поздно свою функцию выполнит. Вопрос стоит только в обеспечении несколько более высоких темпов этого процесса, управлении качеством и приоритетами отраслевой направленности.
Базовая задача формирования слоя «новых управленцев» проста: вывести «менеджеров» из постоянно сокращающейся «сервисной зоны» российской экономики и сделать их частью реального сектора, промышленности. Причем, значительная часть менеджеров предыдущего поколения вполне способна при желании дорасти до уровня «предметных менеджеров». Другой вопрос, что, как правило, социальная потребность в этом отсутствует.
Помимо некоторой, весьма незначительной корректировки теоретического образования, вопрос состоит только в направленном изменении пост-образовательной подготовки такого рода менеджеров, что также сейчас не представляет большой сложности: количество проектов, на которых молодой «предметный менеджер» (раньше это называлось «инженер на производстве») может «постажироваться» именно как «содержательный управленец», сейчас велико как никогда. Причем, в различных сферах российской экономики и в различных российских регионах: Москва перестает быть единственным средоточием современных экономических процессов.
Однако проблема несколько глубже.
«Новые управленцы» создаются властью и являются главным вызовом для власти, причем вызовом не только социальным, но и политическим. А главное — рано или поздно они потребуют участия в принятии политических решений. Они потребуют «долю» и в системе управления. И к этому основным игрокам российской экономики, представителям несложившегося «наследственного» и вызывающего социальные коннотации «земляческого» капитализмов надо быть готовыми уже сейчас.
Эти «новые управленцы» по определению будут противостоять не только «абстрактным менеджерам», но и во многом традиционной экономической системе. Хотя сам факт повышения у класса управленцев внутристрановой географической мобильности и снижения их социальной зависимости от внешних «центров релаксации» уже является серьезным фактором. Вместо цели «персональной глобализации» («заработать денег и уехать», если не в Лондон, то на Гоа), которая власть, понимавшую, что «абстрактный менеджер» — ресурс легко возобновляемый, в целом устраивала, у «содержательных менеджеров» неизбежно возникает мотив укоренения себя в стране. То есть получения «доли» в системе экономической и политической власти.
Важнейшим моментом становится и то, что в отличие и от олигархов «первой» и «второй волны», и от «абстрактных менеджеров», «предметные менеджеры» прекрасно понимают роль государства в развитии российской экономики, особенно в реальном ее секторе, и лишены идеологических догм, связанных с либерализацией и глобализацией. Это не связано с их «патриотизмом» или следованием неким базовым установкам – это является результатом осознания возможности не только имущественно, но и социально реализоваться именно в контексте взаимодействия с российским государством.
Они в большей степени, нежели «абстрактный менеджер» образца «нулевых», привязаны к процессам в реальной экономике и к определенным социальным слоям. У этой категории управленцев неизбежно будет реальная экономическая и социальная база, а также новый «горизонт мечты»: если для «абстрактных менеджеров» главным был переход от «жизни в кредит» к «жизни буржуа-рантье», то для «предметного менеджера» (в массе своей, естественно) «горизонтом мечты» будет вхождение в класс владельцев реальных активов. Что станет явным вызовом для современной российской элиты – нужно будет обеспечить «предметным менеджерам» хотя бы иллюзию достижения их «горизонта планирования».
Ибо не создавать «предметных менеджеров», причем создавать управляемо и целенаправленно, элита уже не может. Потому что главной причиной, которая ограничивает возможности устойчивого экономического роста, – а только устойчивый и опережающий мировой уровень экономический рост может служить основой для окончательного закрепления в России капиталистической системы, основанной на наследуемости собственности на средства производства, является неспособность и собственников, и менеджмента к долгосрочному сквозному планированию. То есть, планированию в комплексе — от вопросов наследования капитала до инвестиций в технологии. Но это отдельный и крайне деликатный социальный вопрос.
Таким образом, то, насколько «предметные менеджеры» смогут найти свое место в существующей власти, по сути, означает возможность наконец завершить «цикл перемен», в котором мы живем в последние три десятилетия. Конечно, окончательно это станет ясно к 2020—2022 годам, так, что стратегически решающим будет являться следующий пятилетний период. Но если Россия сможет без особенных потрясений пройти эту принципиально важную развилку, можно будет с уверенностью говорить о выходе страны на «плато» эволюционного развития.
Автор: Дмитрий Евстафьев, политолог, кандидат политических наук, профессор НИУ ВШЭ
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
