Куда податься беглому капиталу

В контексте того эффекта, который может иметь планомерная и последовательная политика по возвращению в Россию ранее вывезенного из нее капитала, следует поставить в повестку дня два ключевых вопроса: во-первых, вопрос о формах возврата капитала, а во-вторых, об отраслевой структуризации процесса возвращения капитала. Второй вопрос представляется исключительно важным, поскольку касается практической политики по созданию возможностей реинвестирования капитала. 

Если подходить к проблеме рационально, то понятно, что «беглый» капитал вряд ли будет возвращаться в высоко рисковые отрасли российской экономики. Надежды, что деньги, выведенные в свое время из России, станут стимулом для развития пионерных наукоемких, инновационных отраслей экономики, несколько наивны.

Но Россия не заинтересована в том, чтобы возвращаемые деньги способствовали накачиванию спекулятивных пузырей в отдельных сегментах экономики, например, в недвижимости или операциях с финансовыми дериватами. Так что главная задача — необходимость обеспечения высокого уровня управляемости инвестиционных процессов.

Конечно, было бы крайне желательно, чтобы возвращаемый капитал пришел в сферу финансовых технологий (и в несколько меньшей степени – IT), создав для нее хорошие стартовые позиции, которые позволили бы совершить качественный рывок не только за счет государственного финансирования. В конечном счете, для успешного развития отрасли нужны не только «базовые» программы, но и широкий спектр вспомогательных и инвестиционно привлекательных проектов, которые обеспечивали бы потребительскую востребованность технологий. Лучше всего это делает частный бизнес. Однако потенциально возвращаемый капитал не является венчурным. В какой-то мере его, напротив, следует считать «антивенчурным», то есть стремящимся к минимизации рисков инвестирования. Чтобы обеспечить его приток в сферу финансовых технологий, необходимо туда для начала привлечь частные российские и иностранные инвестиции, которые не имеют столь сложной «судьбы», как возвращаемый капитал. А главное — создать систему защиты интересов реинвестора от недобросовестных «стартаперов», что также пока представляет некоторую сложность. Конечно, существует вариант портфельного реинвестирования в проекты в сфере финансовых технологий и IT, осуществляемые крупными российскими игроками, однако такой вариант подойдет далеко не всем инвесторам.

В целом же, вероятно, стоит исходить из того, что возвращаемый капитал будет, прежде всего, реинвестирован в понятные и относительно прозрачные, с точки зрения организации бизнеса, отрасли. Обозначим, какие отрасли и в какой форме могли бы быть предложены «реинвесторам»:

• Инфраструктурное обеспечение транспортных коммуникаций. Дорожно-инфраструктурное строительство, которое будет расти в ближайшие годы, объективно нуждается в развитии и поддержании сопутствующих объектов (от торговых центров и зон отдыха до станций технического обслуживания техники и логистических центров) на высоком уровне. Государство имеет возможность, в том числе и административными регулирующими мерами (например, закреплением определенной доли объектов обеспечивающей инфраструктуры за «возвращаемым» капиталом), размывать монополизм в отрасли, особенно при строительстве новых транспортных коммуникаций.

• Производство оборудования для поддержания ЖКХ, ремонта и строительства объектов инфраструктуры, а также «малой арматуры». Очевидно, что в стране имеется большой «отложенный спрос» на развитие этих отраслей промышленности, а главное — существует объективная возможность географической диверсификации инвестиций, которые могут быть и относительно невелики. Задача государства на региональном и федеральном уровне — обеспечить устойчивый спрос на продукцию на протяжении 7-10 лет, например, за счет таможенного регулирования. Роль государства могла бы быть значимой в плане продуманного районирования вновь создаваемых объектов.

• Малое машиностроение. Если в базовом машиностроении политика импортозамещения дает заметный уже сейчас результат, то малое машиностроение (малые электродвигатели, вспомогательное и контрольное оборудование, насосы, и проч.) пока слабо охвачено данными процессами. Хотя порой эта продукция является критической для функционирования целых отраслей, например, транспорта, энергетики и проч. Задача преодоления монополизма в этой сфере также остается нерешенной. Роль государства могла бы быть сведена к предоставлению потенциальному инвестору подготовленной инфраструктуры и обеспечению устойчивого долговременного спроса на данную продукцию за счет контролируемого формирования системных партнерских связей.

• Изготовление конечной продукции из продуктов вторичной нефте- и газопереработки. России следует в ближайшие годы нарастить спрос на продукцию переработки углеводородов, чтобы снизить зависимость от ситуации на сырьевых рынках, которая останется неблагоприятной. Это крайне сложная задача, полностью зависящая от поддержания спроса со стороны малых и средних компаний, которые способны, например, превращать полученные в ходе переработки полимерные гранулы в продукцию, имеющую конечный спрос. Решение этой задачи, к слову, могло бы быть одной из стратегических целей программы по возвращению капитала.

• Переработка промышленных и бытовых отходов и иные проекты в сфере «коммерческой экологии». В России существует огромный «отложенный спрос» на развитие этой отрасли, хотя она относится к высокодоходным. России нужно за 10 лет создать фактически новую отрасль на высочайшем технологическом уровне и здесь особенно сильна потребность в первоначальном импульсе, который может дать реинвестируемый капитал. Впрочем, в данной отрасли вряд ли удастся обойтись без соинвестиций со стороны региональных властей. Однако социальная и экономическая значимость данного направления — неоспорима.

• Производство продукции «малой энергетики», оборудования и сырья к ней. Российская «большая энергетика» объективно нуждается в конкуренции со стороны «альтернативных» поставщиков и технологий. Для России в сфере энергетики понятие «альтернативный» будет, скорее, связано с размером энергообъектов, нежели с внедрением каких-то принципиально новых технологий. Но именно «игра размерностью» энергопоставщиков, невозможная в настоящее время, сможет стимулировать борьбу и за энергоэффективность, и за снижение энергетического бремени, которое объективно ограничивает эффективность производства.

• Производство нишевых товаров, например, детской одежды, товаров для художников, коллекционеров, спортивных товаров и т.д. Теоретически эта ниша должна заполняться исключительно в результате рыночной конкуренции. Но сегодня в России этих суботраслей практически не существует. Однако есть объективные возможности для того, чтобы именно сейчас простимулировать этот процесс, в дальнейшем оставив его на волю рыночных механизмов. Тем не менее, монополизм внешних поставщиков стоит начать постепенно размывать. Эта сфера привлекательна тем, что инвестиции могут быть сравнительно небольшими и иметь существенный имиджевый эффект, что для «реинвестора» может быть немаловажно.

Этот список направлений, конечно, не может считаться исчерпывающими и, кроме того, нельзя ограничивать возможности для реинвестирования возвращаемого капитала только теми направлениями, куда было бы желательно инвестировать. Это может существенно подорвать веру в «рыночность» используемых для стимулирования возвращения капитала механизмов, что, в конечном счете, актуализирует традиционные страхи инвесторов. Но «амнистия капитала» — это та область, где государство (и российское общество посредством государства) может, как минимум, «порекомендовать» инвесторам сферы для реинвестирования. И стесняться тут не стоит — лучше подумать, как в этих сферах обеспечить инвесторам комфортные условия для деятельности.

Автор: Дмитрий Евстафьев, политолог, кандидат политических наук, профессор НИУ ВШЭ

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора