ENG
Развитие платежных технологий приводит к тому, что банки становятся далеко не единственными игроками платежного рынка. Платежный рынок приобретает новую структуру и требует более сложного регулирования. О перспективах развития законодательства и изменении функций участников платежного рынка «Инвест-Форсайт» беседует с исполнительным директором Национальной платежной ассоциации Марией Михайловой.
В перспективе — расчеты между «кошельками»
— В 2011 году был принят очень важный для всего российского платежного рынка закон 161-ФЗ, который легализовал инфраструктуру электронных расчетов и, в частности, ввел регулирование деятельности операторов платежных систем. Во что в итоге вылилось такое регулирование? И как вы его оцениваете? Чего в нем, может быть, не хватает?
— Принятие такого закона — уникальный шаг, потому что надзора за операторами платежных систем на тот момент не существовало. Банк России проделал очень большую работу, ему удалось найти формулировки, позволившие сформировать фактически новый рынок и придать этому рынку большую прозрачность. Поэтому закон сыграл очень важную положительную роль. Было, прежде всего, описано, что такое платежные системы. Были выделены субъекты нового рынка. Очень существенным фактом было то, что в законе закрепили функции банковских платежных агентов. И еще важно, что впервые были ясно описаны электронные денежные средства. Всё это повлекло мощное развитие инфраструктуры, в том числе и банковских платежных агентов, появление значительного числа платежных инструментов на базе электронных денежных средств: например, предоплаченные карты торговых сетей, такие как «Кукуруза», различные мобильные кошельки, виртуальные предоплаченные карты, позволяющие делать платежи через платежные терминалы, — тоже электронные кошельки, только в другой форме. Важно отметить, что в закон были включены операторы мобильной связи, которые стали участниками этого рынка. Понятно, что по прошествии времени в закон вносились поправки. Но, в принципе, сейчас, спустя более чем пять лет, понятно, что описанная в нем практика устоялась, и понятно, в каких направлениях стоит развивать законодательство.
— И в каком же направлении надо двигать законодательство?
— Внимания требует всё, что касается развития электронных денег, и, в первую очередь, такого сегмента, как корпоративные электронные средства платежа. На момент написания этого закона у законотворцев были сомнения — найдутся ли предприниматели, которые захотят заводить электронные кошельки, это была некая умозрительная идея. Но, действительно, за прошедшее время корпоративные электронные кошельки набрали достаточную популярность, в том числе среди индивидуальных предпринимателей, малого и среднего бизнеса. А с учетом тех возможностей, которые сейчас есть у этого бизнеса с точки зрения экспорта, электронные расчёты становятся для него все более важными. Тем, кто выставил свой товар на eBay, нужно иметь возможность получать за него деньги. Поэтому сейчас встаёт задача — разрешить расчеты между электронными корпоративными кошельками. Сейчас кошелек существует для того, чтобы принимать денежные средства от физических лиц. Но возможность рассчитываться с бизнес-партнерами из тех средств, которые получены на этот кошелек, конечно, существенно ускорит оборот денежных средств для предпринимателей. В принципе, по этому вопросу нет идеологических противоречий, все понимают, что это можно сделать, вполне нивелировав все возможные риски.
— Уже готовятся соответствующие поправки?
— Это предложение вошло в программу Банка России под названием «233 KPIs». Есть такая программа, которую курирует первый заместитель Председателя Банка России Сергей Швецов. Все профильные ассоциации совместно с участниками рынка сейчас занимаются тем, чтобы подготовить предложения по внесению изменений в законодательство.
Кроме того, важным направлением совершенствования законодательства является дальнейшее развитие института банковских платежных агентов, причем эта проблема лежит даже, может быть, уже не в плоскости 161-го закона.
Агенты заменят банки?
— Я видел такую формулировку, что необходимо расширение функционала банковских платежных агентов.
— Я пока придерживаюсь той точки зрения, что надо сначала реализовать тот потенциал, который заложен уже сейчас: я имею в виду те функции, которые уже и так может выполнять банковский платежный агент. Я знаю, что есть предложение по расширению возможностей проведения агентами идентификации клиентов, есть предложение разрешить банковским платежным агентам предоставлять электронные средства платежа, то есть выдавать карты и т.д. Но мне кажется, сначала нужно создать экономические стимулы, которые сделали бы проведение операций через банковских платежных агентов более выгодным, чем через просто платежных агентов. У нас банковские платежные агенты попали в 161-й закон, но есть еще Федеральный закон 103-ФЗ, который регулирует деятельность платежных агентов. На момент принятия 161-ФЗ действие 103-ФЗ прекратить было нельзя, потому что слишком велика была инфраструктура терминалов платежных агентов и слишком важную роль она в тот момент, в конце 2011 года, играла в инфраструктурной доступности платежных услуг. Стимул понятный — это НДС, который раньше банковские платежные агенты не платили, но в результате изменения формулировки в тексте закона опять начали платить. Сегодня они платят НДС, при этом проводя банковские операции. Дискуссия идет и, вероятно, до чего-то дойдет — и это станет для рынка важным оздоравливающим событием.
— Под оздоровлением вы имеете в виду унификацию, чтобы все платежные агенты стали банковскими?
— Платежные агенты — это, в принципе, зона, сложно поддающаяся контролю. Налоговики не могут дойти ногами до каждого терминала. Вообще, любой доступ к наличным деньгам, которые человек выгребает из терминала и складывает в мешочек, несет в себе риски и искушения. А у банков достаточно развита IT-составляющая, чтобы контролировать своих агентов самостоятельно. Банки заинтересованы в том, чтобы, не дай Бог, чего ни случилось. Собственно, в законе заложена возможность того, чтобы банковский платежный агент выдавал наличные денежные средства, а не только принимал, но эта возможность сегодня реализована лишь в малой степени. В частности, не реализована пока возможность выдачи наличных денег по картам, хотя представляется, что это крайне важно с учетом нашей географии и дороговизны открытия банковских отделений в небольших населенных пунктах.
— Как бы это могло выглядеть технически?
— Например, это может быть терминал, купленный непосредственно компанией розничной торговли. При этом те операции, которые агент проводит, отражаются в системе банка так, как будто бы это его филиал или удаленная точка, но выдача наличных происходит из кассы торгового предприятия. Однако сейчас существуют определенные ограничения, которые сдерживают развитие этих услуг. Они связаны с тем, что выдавать деньги закон разрешает только из торговой выручки, то есть продажи основного товара. А все те денежные средства, которые магазин получает от оказания финансовых услуг, должны быть инкассированы в полном объеме на спецсчет этого магазина. Но развитие самой инфраструктуры банковских платёжных агентов сейчас достигло таких масштабов, что, например, у сотового ритейла именно финансовые услуги начинают формировать дневную выручку в кассе. А если взять какой-нибудь магазин, который находится на периферии в деревне — например, мебельный — очевидно, что он из своей выручки не сможет выдавать никаких наличных, потому что у него там в неделю продается один диван. Но при этом в нем существует касса и кассир. И было бы логично с помощью финансовых услуг его поддержать и помочь эту инфраструктуру не потерять.
Телефоны вместо карточек
— Думаю, вы со мной согласитесь, что сейчас доминирующей формой расчетов в части электронных денег является банковская карта. С точки зрения развития технологий виден ли какой-то понятный сценарий, когда будет другой доминирующий способ расчета? Что идет на смену карточке? Появится ли в ближайшее время какая-то схема расчетов, которая будет составлять, скажем, не меньшую долю, чем банковская карта, или сопоставимую с ней?
— Карточка — это, конечно, уходящий форм-фактор. Допустим, Apple Pay — та же самая карточка, которая присутствует у меня в телефоне. Но, наверное, ключевой вопрос в том, где будут находиться деньги клиента, а не в какой форме к ним будет осуществляться доступ. Мне представляется, в обозримой перспективе это всё-таки будут кредитные организации. С учетом того, что у нас в России вообще принята банкоцентричная модель, я не думаю, что деньги уйдут куда-то из банков в IT-компании или еще в какие сервисы. Но при этом сама возможность для человека формировать распоряжение на платёж всё меньше связана с картой. И, конечно, основная тенденция заключается в том, чтобы как-то встроить эту возможность в разные жизненные ситуации. Здесь есть разные сценарии, но, в основном, всё движется в сторону голосовых и биометрических способов, а, может быть, также в сторону интернета вещей, когда вещи сами могут рассчитываться — например, чайник рассчитался за потреблённую электроэнергию и дальше кипятит.
Кроме того, европейская платежная директива PSD2, требующая обеспечить открытые банковские IP, также ведет к формированию новых технологий доступа к деньгам клиента. Если сегодня это устроено по правилам платежных систем, как они исторически сформировались, то открытый IP вкупе с новыми технологиями приведет к тому, что любой платежный сервис сможет по распоряжению клиента получать доступ к его деньгам в любом банке. И тогда, наверное, в соцсетях, в Гугле или Яндексе может появиться кнопка «оплатить» как некий универсальный платежный инструмент, который будет позволять без проведения специальных сложных интеграций или заведения счетов во многих банках маршрутизировать платеж, взять у меня деньги и перевести их туда, куда мне нужно. Всё, как мне кажется, идет в эту сторону.
— Некоторые предсказывают, что в платёжной системе увеличится роль мобильных операторов. Что вы об этом думаете, есть такая вероятность?
— Здесь надо различать роль мобильных телефонов и роль мобильных операторов. Конечно, телефон — всё более частое средство платежа. Неспроста и Apple Pay, и Samsung Pay, и Android Pay — все пытаются войти на платёжную поляну. Samsung и Apple — это ведь производители аппаратов. Есть и другие производители телефонов, которые также пытаются самостоятельно реализовать в телефоне платежный функционал. Android — это поставщик операционной системы, которая также реализует платежный функционал для того, чтобы конкурировать уже с производителями телефонов.
Операторы, которые присутствуют в телефоне в виде сим-карты, — также существенные игроки на рынке. У них есть определенные преимущества, потому что фактически банковская карта находится в телефоне. Кроме того, у оператора мобильной связи есть счёт, и туда регулярно поступают деньги. То есть у оператора связи имеется аналог банковского счета. До недавних изменений существовали законодательные ограничения на использование средств абонентов на проведение платежей. В конце прошлого года были приняты поправки в 161-й закон, которые позволили пользоваться платежными сервисами даже тем, кто использует корпоративные тарифы, за кого платит организация, но человек лично сам хочет платить, а также позволяющие платить с пост-оплатных карт. Я думаю, в ближайшее время мы будем наблюдать настоящий бум в части появления мобильных кошельков и различных платежных сервисов, которые реализуются за счет денег на абонентском счете. При этом все равно в технологической цепочке присутствует банк, но он выполняет вспомогательную функцию.
Доминирующей технологии не будет!
— То есть пока не видно одной доминирующей платежной технологии, которая придет на смену банковской карте. По-видимому, будет расширяться мультиканальность.
— Мультиканальность точно будет расширяться. Я думаю, обострится конкуренция между способами проведения платежа, источниками фондирования, банковским счетом и оператором связи. Если операторы связи смогут предложить какой-то сервис, который будет более мобильным и гибким по сравнению с возможностями банковского счета, я думаю, у них — большие шансы. В каждом сегменте идет конкуренция между оператором связи, поставщиком телефонов и разработчиком операционной системы.
— Можно сказать, в банковский бизнес будет вовлекаться все больше небанковских организаций?
— Не в банковский бизнес — в платёжный. В том-то и дело, что оказание платёжных услуг — отдельный рынок, а банки — одни из его участников. Многое тут зависит от развития технологий. Клиент посмотрел в камеру, приложил палец, сказал правильное слово, сформировал распоряжение на проведение платежа — в результате платёж проходит благодаря слаженным усилиям десятков игроков. Банк в этом участвует как институт, который хранит деньги клиента и гарантирует, что их не украдут, плюс совместно с государством выполняет функцию мониторинга, чтобы клиент себя правильно вел. Оператор связи может выступать как источник фондирования, как проводник информации и как форм-фактор. Программы лояльности, биометрия и так далее — всё это вместе объединяется в цепочку, которая позволяет сделать платёж «незаметным». Поэтому тут даже не столько конкуренция между банками и небанками, сколько углубленное разделение функций. Здесь возникает важная тема взаимодействия банков и операторов связи с точки зрения безопасности информационного обмена. Вообще, поскольку платеж зависит от цепочки участников, основные проблемы возникают на стыках между отраслями. И возникают не потому, что банки не могут договориться с операторами связи. Дело упирается в такие вещи, как, например, банковская тайна, тайна связи, налоговая тайна. Очень много сервисов, которые, казалось бы, очень естественно могли появиться, упирается в эти глобальные вопросы, которые требуют очень серьёзного анализа. Сейчас по банкам и операторам связи Банк России проводит большую работу, чтобы они могли обмениваться информацией о том, что происходит с сим-картой клиентов, потому что клиент может привязать к сим-карте все интернет-банки, все платежи, а потом поссориться с мужем, выбросить телефон на помойку и удивляться, почему у него украли все деньги с карты. Мы же пока не воспринимаем сим-карту как платёжную карту. Поэтому очень важны эти вопросы. Их решение — один из главных приоритетов в работе и регулятора, и отраслевых ассоциаций.
Беседовал Константин Фрумкин
