ENGНедавно «Инвест-Форсайт» опубликовал обзор важнейших прогнозов о будущем рынка труда до 2050 года. Перспективы развития и различные аспекты существующих прогнозов обсуждают члены созданного под эгидой редакции «Инвест-Форсайта» экспертного Клуба проектирования будущего.
Артем Генкин, д.э.н., профессор, автор книг «Планета Web-денег» (2003), «Электронные платежи: будущее наступает сегодня» (2011), а также книги «Блокчейн: Как это работает и что ждет нас завтра» (2018)
— От вполне сознательных читателей моей книги о блокчейне я услышал такое мнение: «Подобные новые технологии — это история про массовую безработицу уже завтра». В этой связи в предлагаемых нам прогнозах особенно важен возобновленный рост значимости государства как провайдера «новой занятости». Кстати, интересно, что ее обеспечит. Если во времена незабвенного Ф.Д. Рузвельта снизить безработицу помогало, скажем, строительство автобанов, то какой сектор станет драйвером занятости высвобождаемых групп сейчас?
Лично мне не хватило одного прогноза. Притом что сказано о снижении среднего времени занятости, отражающем в скрытой форме рост безработицы (точнее, ее рост в рамках официальной занятости), нет ни слова о том, куда вообще двинется высвободившаяся масса прежде рабочего времени человечества: в «теневую» занятость, в безвозмездную социальную активность (волонтерство, внутрисемейный труд и т.д. ) или личный досуг (путешествия, самосовершенствование, образование, религия, культура и т.д. ).
Прогноз убедил меня в том, что в ближайшем будущем не останутся без работы и, более того, будут успешно плодиться юристы совершенно новой категории: возникнет целая отрасль юриспруденции, связанная с т.н. «правом роботов». Робот-полицейский, застреливший нарушителя, дрон, не доставивший вовремя пиццу, или попавший в ДТП автомобиль без водителя будут введены в однозначное правовое поле. В этой реальности, сошедшей со страниц Карела Чапека и Айзека Азимова, жить нам придется в ближайшие десятилетия — тут я авторам прогноза доверяю.
Константин Фрумкин, шеф-редактор журнала «Инвест-Форсайт»
— Авторы обзора противопоставляют рост имущественного неравенства и вариант введения базового дохода — кажется, никакого противопоставления здесь нет. Неважно, в форме ли базового дохода или иной, но очевидно: если мы войдем в эпоху проблематической занятости, это будет означать расширение различных видов социальных выплат и, несомненно, будет способствовать неравенству между получателями социальных пособий и теми, кто сохранит более традиционные источники доходов.
Но гораздо интереснее представляется перспектива того, что расширение соцвыплат с одной стороны и резкая проблематизация трудоустройства с другой могут привести к тому, что вопросы о занятости и источнике дохода вообще могут оказаться разведенными: то есть речь может встать о поиске трудовой занятости как источнике личной самореализации и чувства востребованности — притом что, собственно, доход может иметь отличное от труда социальное происхождение. Разумеется, между «волонтерством», не приносящем дохода, и полноценно оплаченным трудом располагается множество переходных форм — начиная с субсидируемых государством рабочих мест. Таким образом, должна возникнуть особого рода «новая занятость», которая не будет предполагать нужность и рентабельность рабочих мест в экономическом смысле слова. Это будут рабочие места, которые станут либо субсидироваться во имя снижения проблемы безработицы, либо, скорее, удовлетворять экзистенциальные потребности самих трудящихся. Это будут рабочие места волонтерского, иногда даже игрового типа. Немаловажным источником рабочих мест при этом может стать область политики и госуправления, привлекающая сама по себе и т.д. Следует ожидать появления рабочих мест, ранее не существовавших из соображений экономии — теперь оплата труда станет формой пособий по безработицы.
Дмитрий Евстафьев, профессор факультета коммуникаций, медиа и дизайна Высшей школы экономики
— Центральная проблема прогнозов, касающихся будущего рынка труда, причем как в глобальном разрезе, так и на национальном уровне, вероятно, заключается в том, что мы не очень видим состояние глобальной экономики на ближайшие 12-15 лет, на время меньшее, чем один образовательный цикл. Мы понимаем, что, во-первых, будущее станет сильно отличаться от настоящего — и с точки зрения экономики, и с точки зрения социальных отношений, а главное, что «посадка» будет жесткой. Во-вторых, мы видим примерный набор технологий, из которых будет сконструирована «Четвертая промышленная революция», но пока не до конца понимаем взаимосвязи между ними. Наконец, мы понимаем, что т.н. «Четвертая промышленная революция» будет явлением столь же социальным, сколько и технологическим. Но целостного образа будущего экономики у нас нет, если не считать нескольких цветастых фраз. Отсюда противоречивость требований к кадрам. Ясно, впрочем, одно: требования к тем, кто собирается, условно, пробиться «наверх» в социальном плане (не в имущественном или профессиональном, а именно в социальном), если они не принадлежат к бизнес- или политической аристократии, будут возрастать, что вернет нас к проблеме относительной пауперизации общества, отмеченной еще К. Марксом, и к влиянию социальных диспропорций на глобальные и национальные политические процессы. И ничего, кроме сочетания самозанятости и укрепления институтов государственности, мы в качестве ответа, боюсь, не найдем.
