ENGПол Коллиер. Будущее капитализма. М.: Издательство института Гайдара. 2021
Перед вами очень странная книга. И самое странное в ней — это размах амбиций автора, предлагающего ни много ни мало рецепты по исправлению важнейших недостатков современного капитализма, и мелочность, а порою и бессодержательность самих рецептов. Тем не менее по своей структуре перед нами книга из числа тех, что пишутся социальными пророками, партийными лидерами и спасителями человечества: ставится диагноз нашей эпохе, указывается на важнейшие социальные язвы, характерные для нее, и предлагаются средства для их исправления.
Две болезни столичных интеллектуалов
Важно, что перед нами прежде всего левоцентритская книга в точном значении этого слова. Если книга Йорана Терборна «От марксизма к постмарксизму», о которой мы писали недавно, сочувствует широкому спектру радикальных левых движений, то Пол Коллиер, видный британский экономист, профессор Оксфорда, бывший сотрудник Всемирного банка, является сторонником респектабельных социал-демократических партий западных стран; однако он считает, что социал-демократия утратила свои прежние идеалы.
Какие идеалы? Ответ на этот вопрос — ключ ко всей книге, социально-философская предпосылка, из которой следуют все практические рекомендации. Дело в том, что, по словам Коллиера, социал-демократия (особенно в Англии) возникла из кооперативного движения, то есть из сообществ рабочих, объединенных принципами взаимопомощи. И нашим идеалом должно стать общество, объединенное взаимными обязательствами. Раньше социал-демократы придерживались этих идеалов, но теперь их «разъели» две интеллектуальных болезни, которые Коллиер называет «прагматизмом» и «ролзианством».
Все дело в том, что, по мнению Пола Коллиера, в политических партиях стали доминировать высокооплачиваемые столичные интеллектуалы, которые воспринимают себя как моральный авангард, призванный заботиться о туповатом человеческом стаде, предоставляя ему те или иные блага. Таким образом, ни о какой системе взаимных обязательств речи не идет: общество оказывается расколотым и в интеллектуальном, и в моральном, и в экономическом аспекте. «Простые люди» чувствуют все меньше своей ответственности, они превращаются в пассивный объект заботы со стороны государства; что же касается элиты, то она тоже теряет чувство ответственности перед собственным народом, что приводит, с одной стороны, к стремлению все больше уходить от налогов и не участвовать в проблемах своей страны, а с другой стороны — к перенесению фокуса моральных обязательств за пределы своей нации: объектами заботы все чаще становятся мигранты и далекие страны.
При этом в отношении к своему народу элитарии-экономисты являются сторонниками прагматизма, то есть они предполагают, что простой гражданин — это «хомо экономикус», которому не нужно ничего, кроме материальной выгоды. Юристы же являются «ролзианцами», то есть сторонниками известного британского философа, автора «теории справедливости» Джона Ролза: они придумывают для «простых людей» все новые «права человека». Таким образом, социал-демократическая интеллектуальная элита либо, как экономисты-прагматики, считает, что народу не нужно ничего, кроме денежных ассигнований и пособий, либо, как юристы-ролзианцы, придумывает рядовому гражданину новые права, не стараясь обременять его обязательствами.
Утраченный золотой век
Все это происходит на фоне усиливающегося неравенства между столицами-мегаполисами и провинциальными городами — последние, кроме прочего, страдают от перевода производственных мощностей в Азию. Как можно узнать из «Будущего капитализма», проблема противостояния Москвы и «замкадья» характерна для большинства западных стран, так же как для России, и, видимо, воспринимается там, так же как в России, как некоторая ненормальность, в частности способствующая усилению отрыва столичной элиты от народа.
Было ли когда-либо иначе? Да, было. Золотое время «настоящей» социал-демократии — первые послевоенные десятилетия, 1945–1970 годы, когда существовало государство всеобщего благосостояния, и элита, ощущая свои обязательства перед нацией, соглашалась на перераспределительные налоги, делавшие уровень социального неравенства приемлемым.
На этот пункт стоит обратить внимание, поскольку он не является специфичным именно для Коллиера. Сегодня на Западе по страницам многих книг и статей кочует идея, что три послевоенных десятилетия были, к сожалению, завершившимся «золотым веком», когда сильная социальная политика вполне совмещалась с эффективно работавшей рыночной экономикой. Не всегда при этом вспоминают, что сильная социальная политика тогда была возможной благодаря высоким темпам экономического и демографического роста, условия для которых исчерпались.
Если же говорить о Коллиере, то тянет задать ему вопрос: действительно ли его призывы вернуть перераспределительные налоги органически сочетаются с его принципом нации как сообщества, построенного на взаимных обязательствах? Обязательства элиты перед народом будут выражаться в том, что элита будет делиться доходами, но где тут взаимность? Где ответные обязательства народа перед элитой? Или народ уже выполнил свои обязанности тем, что позволил элите получать доходы выше среднего, и ей и того достаточно? Так, конечно, можно рассуждать, но явно разочаровываешься в «кооперативных идеалах», из которых не следует ничего, кроме желания еще немножко отнять у богатых для бедных. Может, так и надо, но до кооперации и взаимных обязательств тут далеко.
Проблема Урюпинска по-британски
Особое внимание Коллиер уделяет географическому аспекту неравенства, объясняя, что высокие доходы, получаемые жителями столичных мегаполисов, — это разновидность ренты, которую надо хотя бы частично изымать с помощью налогов и перераспределять на возрождение малых и средних городов. Сюда же надо добавить налоги со сверхдоходов в двух мало приносящих обществу пользы сферах деятельности — на фондовой бирже и в юриспруденции. Те аргументы, что свобода операций на фондовой бирже, возможно, является условием ее эффективного функционирования как источника инвестиций в реальный сектор, и то, что налоги на юристов, возможно, сделают само правосудие менее доступным, автор не обсуждает.
Если про перераспределение ренты Пол Коллиер пишет вполне определенно и понятно, то его рецепты возрождения малых городов, строящиеся прежде всего на создании особых, специализирующихся на финансировании этих городов банков и некой «координации» действия частных компаний, не кажутся убедительными, тем более что они высказываются без особых подробностей. К тому же проектируемым банкам и фондам придется действовать «против рынка», который, к сожалению, побуждает компании покидать определенные географические точки. Хватит ли налогов со столичных специалистов и домовладельцев, чтобы развернуть этот поток и излечить все депрессивные города?
Коллиер понимает всю сложность стоящих перед ним задач: он особо отмечает, что жители депрессивных территорий нуждаются не в пособиях, а в возвращении самоуважения — в том, чтобы участвовать в интересном и производительном труде. Но как дать людям право на труд?
Прежде всего Коллиер призывает брать пример с великолепных систем профессионально-технического образования, существующих в Германии и Швейцарии, — однако он забывает, что выпускники немецких и швейцарских колледжей находят работу благодаря достаточно мощным промышленным кластерам этих стран, так что проблема — все-таки именно в локации производства. Проблему эту Коллиер понимает, но как ее решить, не объясняет, ограничившись призывами проводить политику, которая бы вернула людям рабочие места и заставила компании вернуться в малые города.
От семьи до мира
Столь же неопределенны рекомендации Коллиера в сфере семейной политики. Идеалом для него является характерная для послевоенных десятилетий большая семья из трех поколений, в которой среднее поколение забоится и о детях, и о престарелых родителях. Этот тип семьи стал разрушаться под влиянием индивидуализма, когда, оправдываясь необходимостью самореализации (а фактически — просто эгоизмом), люди вообще отказываются от заведения семьи или детей, часто разводятся и, конечно, не живут с родителями. Между тем, корит Коллиер молодые поколения, человек с семьей часто куда счастливее, чем реализовавший свои эгоистичные планы одинокий индивидуалист. Однако, как вернуться к семье прежнего типа, Коллиер тоже не знает, ограничившись замечанием, что государственная политика должна поддерживать не одиночек, а семьи. Не будет ли эта политика слишком жестока к подлинным матерям-одиночкам?
Более определенны антимигрантские пассажи Коллиера. Поскольку мы строим общество, построенное на взаимных обязательствах граждан друг перед другом, то мигранты, а тем более бедняки зарубежных стран, которые ничего не сделали для нашей общности, достойны нашей заботы куда меньше, чем наши коренные сограждане. Но Коллиер не решается быть настолько жестоким, насколько предполагают эти посылки, он говорит, что бедные страны больше нуждаются не в помощи, а в размещении там производств — и тут он противоречит сам себе, поскольку в предыдущих главах он мечтает вернуть эти производства из-за рубежа в депрессивные английские города.
Самыми сомнительными в «Будущем капитализма» являются рекомендации по перестройке управления крупными корпорациями. Резко протестуя против утверждения Милтона Фридмана, что задача частного предприятия — приносить прибыль, Коллиер настаивает, что корпорации должны также думать о качестве своей продукции и общественном благе, а те их них, кто ориентируется на краткосрочные показатели прибыльности и капитализации, в конечном итоге оказываются менее долговечными.
В скобках заметим, что по ходу текста Коллиер подменяет тезис Фридмана, заменяя прибыль стоимостью акций. Но, так или иначе, сегодня другой ориентации у корпораций быть не может, поскольку среди владельцев акций доминируют пенсионные фонды. Выход — изменить систему управления корпорациями. Поскольку от разорения компании страдают не только собственники, но и ее старые сотрудники, а также клиенты, соответственно, нужно допустить их представителей — а может быть, и представителей общества в целом — к управлению компанией, лучше на уровне совета директоров.
Наконец, любопытны, но малопрактичны, замечания Коллиера о международной политике. Такие международные организации, как Международный валютный фонд, ГАТТ (предок современной ВТО) и НАТО, первоначально работали хорошо, потому что были сравнительно небольшими клубами государств, построенными на началах взаимопомощи и взаимных обязательств. Однако по мере того, как членов в них становилось все больше, в них началось расслоение, вместо взаимопомощи возобладало спонсорство сильными слабых, расширение НАТО по сути было распространением американских гарантий на все новые страны.
Может быть, эти замечания и верны, но что же делать? Международные организации стали менее эффективными в силу успехов своего развития и расширения своего членства. Нужно выгонять лишних членов или создавать поверх старых международных организаций новые, более закрытые международные клубы? Точного ответа из книги Коллиера мы не получили.
Ясно одно: если следовать рецептам Пола Коллиера, сегодня изменения мира к лучшему можно добиться только повышением налогов и некоторым ухудшением эффективности работы рыночных механизмов и частных компаний.
Автор: Константин Фрумкин
