ENGВ 2019 году в России было создано 2000 стартапов, 30% которых уже работают, 20% — внедряются. Инвестиции корпораций составили 1,805 млрд рублей, частных фондов — 1,085 млрд, государственных фондов — 1,065 млрд, акселераторов — 192,1 млн. Генеральный директор ED2 Accelerator Наталья Царевская-Дякина рассказала о ситуации с венчурным рынком инвестиций, помощи стартапам со стороны государства и работе своего акселератора с инновационными проектами.
Об инвестициях
— Наталья, как вы оцениваете вообще состояние рынка венчурного инвестирования? Какие там проблемы? Деньги? Крупные игроки?
— Статистика по этому вопросу весьма печальная, потому что в связи с санкциями 2015 года у нас этот рынок фактически смыло с лица российской экономики. Только с 2017 года началось его возвращение. За последние несколько месяцев были выпущены отчеты со стороны консультантов и со стороны компаний именно по венчурному рынку России. Они несколько противоречат друг другу. Но, по всем этим отчетам, рынок растет в зависимости от того, как составители учитывали стратегические сделки, выходы инвесторов: и увеличение среднего чека, и уменьшение количества сделок, и приход большей суммы денег.
Общий комментарий: сейчас ситуация на венчурном рынке — некоторое оживление. Связано оно с тем, что прошла кризисная тряска, когда прогнозирование сжалось до трех месяцев. Венчур — это всегда одна из самых долгих инвестиций. А у нас в связи с ситуацией в стране — политической, экономической, какой угодно — очень трудно прогнозировать надолго. Как только экономическая ситуация становится плохо предсказуемой, венчур уходит. Как только ситуация успокаивается, можно прогнозировать, можно вкладывать деньги вдолгую. Сейчас есть на рынке определенная стабильность, можно прогнозировать и планировать. Поэтому венчурный рынок оживляется. Что касается денег, здесь лидирующая роль все равно принадлежит государству. Там очень открытая счетная математика, по крайней мере, выделенных туда объемов денег в фондах.
Согласно отчету PBK и PwC, венчурный рынок с января по июнь 2019 года по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года вырос на 161%, до $248,1 млн. Количество сделок увеличилось на 48% (129). Таким образом, в 2019 году рынок венчурных сделок в России вырос почти втрое. Годом ранее количество сделок увеличилось вдвое по сравнению с 2017 годом.
В отчете компании Dsight говорится, что за этот период (первое полугодие) российский венчурный рынок заключил всего 109 сделок и 14 выходов, что на треть меньше, чем в 2018 году. Однако вложений было сделано на $493,6 млн — на 24% больше, чем годом ранее. На крупные корпорации (группа Mail.ru, «Газпром-медиа») пришлась примерно половина всего объема инвестиций.
— Насколько охотно сейчас вкладываются инвесторы в стартапы? Есть какие-то тенденции? И каково соотношение инвесторов из-за рубежа и наших, российских?
— Инвесторов из-за рубежа практически нет. История основателя фонда Baring Vostok, возможно, стала завершающим аккордом. Это, опять же, открытая информация. Западный венчурный рынок считает российскую экономику и российскую юрисдикцию настолько токсичными, что в наши проекты вкладывается только после релокации фаундеров в другие страны. Сейчас у нас есть выраженное сближение в инвестиционных интересах с восточными соседями. Например, созданный недавно при участии РФПИ и РКИФ Российско-Китайский венчурный фонд в ноябре завершил инвестиционную сделку с китайской образовательной платформой по обучению детей программированию.
— От чего вообще зависит желание инвесторов вложиться в стартап?
— Все очень просто: мы как любой инвестор ищем, где купить подешевле, продать подороже. Мы спекулянты. В хорошем смысле, конечно. Если мы говорим о частных инвесторах, для кого-то это дополнительная деятельность, для кого-то — профессиональная. Но инвестиции даже в банковские депозиты — это исключительно накопительная деятельность для получения пассивного дохода, когда ты куда-то вложил деньги и ждешь их потенциальный рост. Даже если это банковский депозит, или акции, или стартапы, или недвижимость — все что угодно.
Но каждый выбирает рынок по себе. Те, кто выбирают стартапы, помимо того, что пытаются заработать на этом деньги, еще помогают вырастить экономику и новые технологические решения. Они помогают малым инновационным компаниям развивать их бизнес, получается много совместной работы. Инвестор в стартап — как играющий тренер: он дает не только деньги, а еще свое время, опыт, связи. И это работает. Во-первых, мы получаем доход. Не всегда, чаще только удовольствие. А второе — мы помогаем рынку развиваться, помогаем государству. И это гораздо приятнее.
— В каких случаях стартаперу больше всего подойдет помощь со стороны бизнес-ангела? В каких случаях стоит рассматривать инвестиции в венчурных фондах?
— Зависит в первую очередь от раунда и текущего состояния проекта. Если проект маленький и у него очень маленькие обороты, ему сложно доказать потенциал, нужны средства на развитие собственной технологии, на маркетинг и становление бизнеса — это не самые большие деньги и очень высокий риск. Это территория действия бизнес-ангелов: потенциал, риск и возможности. А фонды не работают ниже определенного чека и выше определенной степени непредсказуемости. Фонды вкладываются на следующих этапах, когда проект подтвердил свою бизнес-модель, доказал востребованность своей технологии, что его продукт пользуется спросом. И теперь проекту нужны деньги на масштабирование, выход на новый рынок, новые страны и так далее. В таком случае это уже зона интересов фонда: фонд вкладывается в проверенную модель.
О помощи государства
— У нас сейчас много говорят, что стартапам помогает государство и выделяет различные гранты на высокотехнологичные проекты. Заметили ли вы по своей работе поддержку от государства для начинающих предпринимателей?
— Да. Помимо классической, давно существующей структуры фонда «Содействия инновациям» и «Сколково» появились еще несколько: президентские гранты, грантовые программы профильных министерств, национальные проекты. Сейчас помощь в формате грантов действительно присутствует на рынке. У рынка единственная претензия ко всем этим структурам — пиара не хватает, причем централизованного. Не все стартапы знают «как», «что», «куда» и «с чем» бежать. И, конечно, много бюрократической волокиты. Некоторые проекты намеренно отказываются от взаимодействия с государством именно по этой причине.
Самые крупные гранты для технических стартапов:
1. «Сколково» — гранты в сфере IT: от 5 до 300 млн рублей. Существует вариант микрогрантов — до 1,5 млн рублей и минигрантов — до 5 млн рублей.
2. Государственная премия в области науки и технологии (предоставляется Советом при президенте России) — 5 млн рублей. В основном поощряются фундаментальные исследования.
3. Президентские гранты — до 10 млн рублей.
4. Конкурс стартапов «Вектор» — от 300 тыс. до 5 млн рублей. Грант предназначен преимущественно для проектов и разработок в области цифровых платформ и аддитивных технологий.
5. Программы «Умник» и «Старт» от фонда Бортника. «Умник» — гранты выдаются на проведение научно-исследовательских работ с практической целью — введение результатов в хозяйственный оборот, сумма — до 400 тыс. рублей. «Старт» — гранты на коммерциализацию разработок, выполненных в государственных научных и образовательных организациях, сумма — до 6 млн рублей.
— Как тогда в нашей стране возможно облегчить помощь стартапам, компаниям?
— Дело-то не в грантах. Гранты — это хорошо, но они не помогут рыночной составляющей проекта, экономическим показателям. У стартапов много участков бизнеса, куда нужно инвестировать деньги: маркетинг, оплата труда, разработка — далеко не все потребности соответствуют условиям грантов. Поэтому от государства ждут помощи и взаимодействия со стороны изменения экономической ситуации. Например, в системе налогообложения для малых предприятий, смягчения требований регулирующих органов и др. А сейчас если ты открыл ИП, но еще ничего не заработал, то 3600 руб. государству уже должен — на налоги.
Почему у нас стартапы и частные инвесторы переезжают в другие юрисдикции? Две основные причины: система налогообложения и возможность взаимодействия с международными партнерами. Когда есть определенные гарантии со стороны государства и стабильность, знание, что к тебе не придут проверяющие органы с целью найти и покарать. К сожалению, у нас, с одной стороны, пытаются привести в действительно цивилизованное состояние юридическую систему предпринимательства, а с другой стороны — закручивание гаек и усиление проверок. В странах с активной экономикой порядка половины экономики занимает малый и средний бизнес. У нас малый и средний бизнес пока постоянно в попытке выжить.
О работе ED2 Accelerator
— Какие критерии отбора применяются в ED2 Accelerator и как вы вообще ищете проекты?
— Мы отбираем проекты на стадии наличия продуктов, то есть не работаем с идеями, задумками и так далее. Продукт обязательно должен быть. Второе: должны быть продажи, хоть какие-то, пусть случайные, но подтвержденные бухгалтерией. Третий момент — наличие бизнес-модели. Она может быть ошибочной, непроверенной и так далее. Но если человек говорит о своем проекте в категории бизнес-модели, это значит, он понимает свой бизнес: что бизнес надо выращивать, что у клиентов есть потребности, что экономика сшивается так-то, что модель монетизации такая-то, рынок, на котором он работает, такой-то. Если есть хоть минимальное понимание сегмента рынка и куда в нем можно продвигать его продукт. У нас сейчас более 1000 проектов в пайплайне. На один набор заявляется около 300 проектов.
— Как проходит работа с уже выбранными стартапами? Вот они подали заявку, 20 из 300 отобрали, дальше что?
— Отбираем следующим образом: у нас за год лимит — 200 проектов мы можем обучить онлайн и 40 офлайн. Делим это на 2 набора. В каждом наборе 100 проектов онлайн и 20 в офлайне. Для обучения онлайн у нас своя платформа, своя программа, домашние задания, с проектами начинают работать коучи. То есть участники не просто на платформе смотрят лекции, а их контролируют, корректируют, проверяют, подсказывают и так далее. Потом мы из этих 100 проектов отбираем 20, которых уже учим в офлайновой программе. Но основное — это работа с коучем и экспертами рынка. Коуч — индивидуально приставленный к проекту специалист, который системно занимается развитием проекта. Он перебирает продукт, предложения от клиентов, работу с рынком, экономику и все остальное. И есть эксперты, которые отдельно консультируют каждый проект по индивидуальным запросам. Основная задача акселератора — сделать образовательный проект успешным, развивающимся бизнесом с востребованным продуктом.
— Какие проекты акселератора вам больше всего запомнились и почему?
— Я большой поклонник технологических составляющих в образовании, поэтому мне нравится все, что связано с разработкой и hardware: платформенные решения, робототехника, конструкторы, VR/AR, искусственный интеллект. Мы практически не занимаемся онлайн-школами, потому что онлайн-школа — это оцифровка контента и заливка его в интернет, а дальше — реклама, реклама, реклама… пока кто-то не придет и не оплатит. Мы занимаемся проектами, которые развивают отрасль.
Второй сегмент, который мне очень нравится, и я все жду, когда там появится какое-то предложение: обучение для специалиста в профессии ручного труда. Есть масса профессий и масса сегментов, где человеку нужна ручная практика. Нельзя его обучать дистанционно полностью на 100%. Он должен где-то практиковаться. Должны быть механика, мышечное запоминание, присутствие материала. На 100% это еще не получилось ни у кого. Но есть и проекты, и методологии, и даже технологии, которые пытаются учить таких специалистов. Например, академия Sikorsky или проекты в области VR. Я очень жду, когда на этот рынок придет действительно мощная образовательная система.
— Какова роль СМИ в работе акселератора? Зачем СМИ нужны вам, а вы нужны им?
— Edtech — новая индустрия, я в ней несколько лет, акселератору — 2 года… У нас на рынке очень мало отчетно-аналитических материалов, сведений и проверенных цифр, прогнозов. А мне по роду деятельности акселератора нужно понимать, в каких сегментах есть экономика для Edtech-проектов, где могут быть продажи, куда могут развиваться проекты, какие тренды. У меня скапливается много информации, на базе которой можно формировать аналитику и прогнозы. СМИ мне нужны, чтобы рассказывать об индустрии, ее составляющих, потенциале развития рынка и возможностях для инвестиций. Я с удовольствием сейчас выступаю на всяких конференциях и в СМИ для популяризации самого рынка.
— Какой будет ваша главная рекомендация для стартапов?
— Во-первых, ни в коем случае не бояться. Я очень уважаю ребят, которые делают, именно делают, стремятся, несмотря ни на что. По последнему раунду инвестиций и самый дорогой по оценке проект — Skyeng — создан на модели, в которую никто не верил. Поэтому я уважаю всех тех, кто продолжает делать. Не бояться: есть силы переть как танк — при. И второе — не врать. У нас очень маленький рынок, любой обман быстро обнаруживается. Лучше всегда говорить честно. Поэтому — не врать и не бояться.
Беседовала Кристина Фирсова
