ENGОстаться в стороне от криптогонки не получится. Подождать, пока регуляторы других стран совершат ритуальный танец на граблях и выработают эффективные правила движения для нового рынка, равнозначно тому, чтобы лишиться лучших умов, инвестиций и интересных проектов. Россия еще может на равных участвовать в законотворческой конкуренции, уверены участники круглого стола «Актуальные тенденции развития рынка блокчейн-проектов и перспективы криптовалют», который прошел в Российском институте стратегических исследований (РИСИ).
В обсуждении перспектив и рисков развития криптоиндустрии и регулирования новой сферы принимал участие широкий круг экспертов: представители банковского сообщества и научных кругов, руководители профильных объединений.
Homo Digitus
По признанию руководителя Центра социально-экономических исследований РИСИ Владимира Миловидова, тема криптовалют и новых технологий записи и хранения информации, с одной стороны, активно обсуждается, с другой — сопровождается реальными внедрениями в хозяйственной деятельности.
«Мы свидетели того, как появляются организации, работающие в идеологии цифровых компаний, и люди, которые готовы жить в новом мире», — говорит Владимир Миловидов.
Президент Российской ассоциации криптовалют и блокчейна Юрий Припачкин сравнивает развитие криптотехнологий с выходом человека в криптокосмос. При этом он подчеркивает, что тема цифровизации выходит за рамки внедрения высокотехнологичных инструментов в аналоговую экономику, которая развивается вокруг физического лица или объекта. Развитие технологий привело к появлению цифрового профиля человека или предприятия, акционерного общества. Взаимоотношение этой новой экономической сущности с сервисными платформами и есть криптоэкономика. По словам Юрия Припачкина, область пока малоизученная, но именно она будет определять развитие человечества в ближайшие сто лет. Перемены определит именно блокчейн: эта технология обеспечения доверия в первую очередь предназначена для криптоэкономики, а не для модернизации существующих экономических моделей.
По словам Юрия Припачкина, в мире идет гонка регуляторов, и на коне окажется тот, кто даст правильные термины новым экономическим сущностям, к которым можно отнести также смарт-контракты и майнинг, и кто введет их в нормальную экономическую деятельность.
«Бесполезно думать, что будет какая-то договоренность на глобальном уровне — будет жесткий принцип: кто первый обеспечит эффективность криптоэкономики, тот и получит все выгоды», — уверен глава РАКИБ.
Он говорит о том, что построить регулирование новой экономики по принципу аналоговой невозможно:
«Это не новая нефтегазовая поляна».
Сложность состоит в том, что криптоэкономика носит наднациональный характер. Ее можно «приманить на свою поляну», сделав криптодеятельность комфортной и легальной. Для этого, по мнению главы РАКИБ, нужно закрыть глаза на некоторые недоработки законодательства, определяющего переход фиата в крипту, и перестать видеть в криптовалютах угрозу аналоговой экономике. Она уже есть в нашей жизни, напомнил Юрий Припачкин:
«В виде бонусов, например “миль” Аэрофлота или баллов от “Пятёрочки”, за которые можно приобрести какие-то товары или услуги».
Он упоминает и московский проект «Активный гражданин», который сделан на блокчейне. В развитие этой истории можно выпустить токены для монетизации социальной активности.
Криптоистория, уверен Юрий Припачкин, снимает конфликт производительных сил и производственных отношений. Это символизирует смену экономической формации — нужен новый Маркс, который опишет эти взаимоотношения.
Под лозунгами анархистов
Частные деньги — не новое понятие, подчеркивает президент АНО «Центр защиты вкладчиков и инвесторов», д.э.н. Артем Генкин. С изменением технологической составляющей и с кризисами денежного обращения частные деньги, которые были широко распространены еще в XIX веке, стали возрождаться в начале 1990-х. В качестве примера Артем Генкин приводит «мусорные деньги» Куритибы — столицы одного из бразильских штатов: их выплачивают жителям беднейших районов за уборку мусора, а потратить их можно, например, на дополнительное образование детей.
«К началу 2000-х годов в мире было около трех тысяч частных денежных систем, — замечает Артем Генкин. — Самая многочисленная — Глобальная бартерная сеть в Южной Америке, в которой было около 500 тысяч участников в нескольких странах. Все это зиждилось на взаимодействии людей, которые друг друга лично знают. В своей книге 2003 г. “Планета Web-денег” я процитировал лозунг либертарианских анархистов: “Каждый, кто в силах, может выпустить свои деньги, а общество свободно оказать доверие любому виду денег”. Тогда это казалось ересью, а через пять лет появился манифест Сатоши Накамото. Цикл завершился, когда Кристин Лагард, руководитель МВФ, выпустила программный документ о криптовалютах, назвав его “О дивный новый мир”».
Однако происходящее сильно отличается от всех ветвей предыдущей эволюции денег, в том числе электронных. По словам президента «АНО ЗВИ», ранее возникали деньги, которые подменяли государственные в функции средства расчета, нынешние же смело конкурируют с государственными как средство накопления, инвестирования и даже образования сокровищ. Массовый спрос криптовалютам придают как раз инвестиционные ожидания. И в этом, по мнению Артема Генкина, таятся огромнейшие риски.
Крипторынок превратился в мощнейший канал привлечения инвестиций: в 2017 году различные ICO собрали около $3,5 млрд, эта цифра впервые превзошла показатели аналогичной традиционной процедуры — IPO.
«Это знак того, что данная сфера требует выработки правил движения, которые должны основываться на логике здравого смысла. Быстрота не должна стать приоритетом над безопасностью», — подчеркивает эксперт.
Наперегонки с Мальтой или Белоруссией
Законодательство стало инструментом геополитической конкуренции. Франция и Мальта разрабатывают либеральные криптозаконы. Белоруссия активно занимается законотворчеством в криптосфере. Это важно, так как механизма рыночного саморегулирования, оценки инвестиционной привлекательности криптоактивов нет.
В России в этой области появилось сразу несколько новых законотворческих инициатив. Однако анализ современных российских законопроектов вызывает вопросы у экспертов. Так, норма о максимальном пороге вложений в крипту со стороны неквалифицированных инвесторов должна быть сформулирована так, чтобы оградить бабушек от вложений своих «гробовых» в высокорисковый актив, но и не отсечь предпринимателей, имеющих аппетит к риску.
Доцент кафедры международных финансов МГИМО Светлана Перцева объясняет популярность сделок ICO у неквалифицированных инвесторов: их привлекает простота и стоимость участия, открытость, отслеживаемость данных. Светлана Перцева привела статистику результативности ICO-проектов в 2018 году: только 20 проектов собрали более 100% от первоначально заявленной суммы, а 420 — меньше половины, что еще раз говорит о рискованности таких инвестиций.
Агент криптоэкономики — смарт-контракт, подчеркивает управляющий директор департамента внутреннего казначейства Газпромбанка Павел Шингарев. Он обратил внимание собравшихся на то, что блокчейн, смарт-контракты и ДАО (децентрализованные автономные организации) могут применяться на практике как инструменты менеджмента. Преимущества смарт-контракта — безопасность (если доверять блокчейну как безопасной среде), минимизация человеческого фактора, однозначная трактовка условий договора. У смарт-контрактов на блокчейне есть ограничения: их могут создавать только программисты, а не бизнесмены или юристы, и пока они не имеют юридической силы. Но самая главная проблема — такая же, как и у обычного контракта. Не так сложно исполнить условия, как на стадии подготовки их правильно сформировать. По-настоящему умный контракт в будущем сам сможет составлять условия. В связке со смарт-контрактом надо рассматривать цифрового двойника — электронную модель, которая максимально полно описывает объекты физического мира. Сегодня понятно, что это касается не только станков или заводов, но и социальных объектов.
«Источниками знаний для цифрового двойника могут быть все ключевые участники процесса, в том числе нейронные сети. Цифровой двойник не статичен: он постоянно взаимодействует с внешними и внутренними экспертами и достраивает модель. Смарт-контракт превращается не только в инструмент управления, но также в инструмент мотивации, стимулируя обмен данными и эффективное взаимодействие», — считает Павел Шингарев.
Он подчеркивает, что такие инструменты не должны выдумываться в каждой организации, перед криптосообществом стоит задача разработки технологической среды, платформы цифровых моделей, на которой будет строиться архитектура цифровых организаций. Эти технологии уже активно развиваются, они привлекают огромные средства и лучшие умы. Россия может отстать в гонке, если будет только наблюдать за тем, что происходит в мире.
Автор: Анна Орешкина
